Источник: Образ Богини Умай (Ымай) в изобразительном и декоративном искусстве Хакасии / М. П. Чебодаева ; Хакасский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории. - Абакан : Хакасское книжное издательство, 2019. - 40 с.

Сюжетная композиция богиня Умай и бог Тенгри, связанная с погребальным обрядом

В 1924-1925 гг. в низовье р. Чулышман (Горный Алтай) экспедицией Русского музея под руководством С. И. Руденко был раскопан могильник Кудыргэ (V- VI вв. Н.Э.). Ученые обратили внимание лишь на один памятник этого могильника - каменный валун, который в науке получил название «Кудыргинский валун» (Ил. 24). Данный памятник получил широкое освещение в науке [22].

В 1974 г. историком Г. В. Длужневской был поставлен вопрос об иконографии богини Умай у древних тюрков. По признанию Длужневской, поводом для интерпретации главной фигуры, как богини Умай, в сцене, изображенной на Кудыргинском валуне послужило предание рода меркит, записанное в начале 1920 гг. этнографом Н. П. Дыренковой у телеутов. В предании говорится о спасении предка рода старухой по имени Уч Мусту Бай Оны, которая за спасение мужчины из рода потребовала от него принести в жертву солового жеребенка. Имя этой старухи в переводе звучало как «трехрогая, священная».

Относительно сюжета, запечатленного на «Кудыргинском валуне», исследователи ведут многочисленные дискуссии. Одни относят сюжет к области социальных отношений древних тюрок А. Н. Бернштам (1946), А. А. Гаврилова (1965), С. В. Киселев (1951), Л. П. Потапов (1953) другие придерживаются мифологических представлений Л. Р. Кызласов (1949), Г. В. Длуж- невская (1978) и В. Ф. Янборисов (1984) [23].

В 1949 г. первым ученым, атрибутировавшим образ богини Умай на Кудыргинском валуне, стал археолог Л. Р. Кызласов. Он писал: «По моему убеждению, это первый и пока единственный памятник, донесший до нас изображения древнетюркских божеств так, как онипредставлялисьдревнималтайскимтюркам.Не надо забывать только, что камень лежал в засыпке могилы ребенка и тогда многое может проясниться. В самом деле, основная центральная фигура всей сцены - сидящая женщина в роскошной, судя по орнаментике, одежде, с серьгами в ушах и трехрогой тиарой на голове. Величина её фигуры (в сравнении с изображениями стоящих в ряд коней и спешенных коленопреклоненных всадников) совершенно необычна и подчеркнуто выделена. Важная, уверенная и величественная осанка всей фигуры и особенно необыкновенный трехрогий головной убор говорят не об исключительной знатности и привилегированном положении этой женщины, а о её божественности. Это, конечно, Умай - женское почитаемое шаманистами божество, покровительница детей и плодородия; современными алтайцами-шама- нистами она почиталась вплоть до 20-х гг. XX века» [24].

Построенная по диагонали композиция отличается ясностью, наличием подробностей и при этом чрезвычайной выразительностью. В центре внимания композиции — стоящая богиня Умай, почитаемая древними тюрками, покровительница детей, воинов и плодородия. Умай изображена в роскошном и пышном халате, судя по выбитой орнаментике на одежде, с серьгами в ушах и трёхрогойкороной«тиаре»наголове.Древнийхудожник изобразил богиню красивой: широкие брови, большие глаза, прямой нос, серьги в ушах с драгоценными каменьями. Фигура Умай, величественная по сравнению с другими изображениями, совершенно необычно и подчеркнуто выделена среди стоящих в ряд коней и коленопреклонённых всадников. Важная, уверенная и величественная осанка фигура богини и особенно трёхрогая корона «тиара» говорят о её значимости в похоронной обрядности детей в тюркское время и привилегированном положении этой богини.

С предельной жизненностью представлены окружающие ее персонажи, в частности, ребенок, стоящий справа от Умай. По воззрениям древних тюрок, умершие дети после смерти попадали под защиту богини Умай. Богатая одежда ребёнка указывает на его знатное социальное происхождение. Колчан и лук, изображённые при ребёнке - атрибуты богини Умай, известные еще со скифо-тагарского времени. Обращает на себя внимание и одиноко стоящая внизу маленькая лошадка с распущенным по земле поводом, которая, скорее всего, была предназначена для умершего ребёнка. Любопытно, что эта лошадка осёдлана, как и остальные, но имеет заплетённый хвост, о чём свидетельствуют насечки и форма хвоста, в сравнении с распущенным хвостом верхнего коня.

На ритуальной сцене присутствуют только мужчины - два всадника и шаман. Неизвестный художник хотел передать в других персонажах, присутствующих на сцене, разнообразные оттенки охвативших их чувств. Все они изображены коленопреклонёнными и, видимо, просят богиню Умай быть благосклонной к умершему ребёнку. Жизненная конкретность изображенной сцены сочетается здесь с монументальной значимостью образов, с исключительной глубиной драматического содержания. Сцена на Кудыргинском валуне — исключительная по своему символизму и художественному мастерству. Значение этого замечательного памятника в том, что этот первый памятник древнего искусства, иллюстрирующий мифологию и пантеон богов древних тюрок.