Проблема этногенеза аборигенов Горной Шории

Проблема этногенеза аборигенов Горной Шории

Источник: Кимеев, В.М., Копытов, А.И. - Горная Шория: история и современность. Историко-этногрфические очерки: монография / В.М. Кимеев, А.И. Копытов. - Кемерово: Примула, 2018. - 600 с.; цв. вкл. 24 с.

Знаменитый тюрколог и этнограф В. В. Радлов первым предложил считать кузнецких татар отдельным народом Саяно-Алтая под этнонимом шорцы и относил их к потомкам «енисейско-остяцких» племен (предков современных кетов). В подтверждение своей гипотезы он приводил енисейскую топонимику в верховьях реки Томи, особенности антропологических признаков и умение шорцев, как и «кетоязычных аринов», добывать и обрабатывать железную руду при их оседлом образе жизни в отличие от соседних тюрок [Радлов, 1989, с. 94]. Подобной же точки зрения придерживался тюрколог Н. А. Аристов, отнесший шорцев вместе с другими группами северных алтайцев к «отюреченным енисейцам и само-едам» [Аристов, 1897, с. 277-456].

Среди современников В. В. Радлова в конце XIX в. было распространено и другое мнение. Так, миссионер Василий Вербицкий пола-гал, что «черневые татары» (куда он включая и предков шорцев) по происхождению «финские племена, но слились с народностью монгольской» или «чудские финские племена, к которым впоследствии приметались и тюркские элементы» [Вербицкий, 1870, с. 10]. «Финским племенем» называли черневых татар (включая и предков шорцев) географы-путешественники и сотрудники РГО, обратившие внимание на их отличительную внешность и одежду [Адрианов, 1884, с. 290; Швецов, 1903, с. 94]. Этнограф В. Г. Богораз считая шорцев реликтовым остатком древней культуры пеших охотников - потомков отюреченных палеоазиатов [Богораз, 1927, с. 42].

Необычную гипотезу о происхождении шорцев высказал кузнецкий краевед Дмитрий Тимофеевич Ярославцев. Согласно легенде, записанной им в низовьях Мрассу, шорцы - это потомки богатыря Шуна, старшего сына первой жены царя Мол-кана с Тобола. Под давлением русских шорцы переселились на реки Мрассу и Кондому через верховья рек Томи, а также Ортона и Шоры. От последней реки они якобы и получили своё современное название. Впо-следствии в результате разделения шорцев на отдельные роды, расселения их по Кузнецкой тайге и контактов с различными другими «народностями», у переселенцев оформились их лингвистические и антропологические локальные особенности [Ярославцев, 1994, с. 83].

Ленинградский этнограф С. В. Иванов сближал рисунки на шорских бубнах и берестяной утвари из музейных коллекций с подобными изображениями у хакасов и телеутов. В то же время орнамент на предметах утвари, одежде (халаты, пояса и рукавицы) шорцев, по мнению автора, аналогичен орнаменту южных хантов, манси, нарымских селькупов и особенно ку-мандинцев, и был выделен им в единый тип [Иванов, 1961, с. 372]. Скульптура шорцев (деревянные лошади, лодки с вёслами, культовые куклы покровителей охоты из музейных собраний) имеет много общего с подобными изображениями у кумандинцев, челканцев, тубаларов. Культовая маска «кочо», употребляемая у некоторых групп шорцев и кумандинцев, сходна по форме с хантыйскими берестяными масками, а изображение на шорских бубнах человека, едущего на санях, аналогично изображению на селькупских бубнах [Иванов, 1954, с. 672].

В связи с развернувшейся с середины XX в. разработкой вопросов этногенеза народов Южной Сибири неоднократно высказывались разноплановые предположения о кыргызском (хакасском) и телеутском происхождении некоторых групп шорцев [Уманский, 1980, с. 282; Потапов, 1969, с. 86].

Антропологи и генетики, не вдаваясь в суть степени этничности и единства шорского этноса, рассматривали вопросы этногенеза шорцев весьма своеобразно. Согласно авторитетному A. И. Ярхо, шорцы вместе с другими народностями хакасской языковой группы имеют енисейско-остяцкое (т. е. кетское) происхождение [Ярхо, 1947, с. 15], что сближало его предположение с гипотезой В. В. Радлова и В. Г. Богораза [Богораз, 1927, с. 42].

Другой известный московский антрополог - B. П. Алексеев, изучая краниологический материал (16 черепов) из поздних погребений на якобы «шорских» кладбищах в бассейне реки Таштып, пришел к выводу, что шорцы оформились на основе этнических групп эпохи бронзы, населявших лесные районы Северного Алтая и «говоривших на самодийских и угорских языках». Тюркизация, как он полагал, не сопровождалась изменением физического типа предков шорцев, что являлось результатом культурных, а не брачных контактов их с тюрками [Алексеев, 1965, с. 86]. Примеча-тельно, что сопоставление краниологических показателей среднемрасской группы шорцев с данными по другим народам Южной Сибири позволило антропологу А. Р. Киму утверждать о наибольшем сходстве шорцев с бачатскими телеутами и о существенном отличии от верхнеабаканских хакасов, хотя другой антрополог, В. А. Алексеев, прежде утверждая обратное [Ким, 1984, с. 192].

Много общего находила в антропологии шорцев с ненцами и хантами генетик Л. О. Би-тадзе [Битадзе, 1994, с. 264]. Весьма любопытны, но расплывчаты и малопригодны для раскрытая этногенеза шорцев исследования со-временных кемеровских генетиков. Так, ими утверждается, что за три последних поколения «...произошло изменение популяционно-генетической структуры» и отмечается «...рост генетического разнообразия при снижении уровня инбридинга». Возникает вопрос, каким образом при проведении анализа шорских фамилий (список которых до сих пор никем точно не исследован и не опубликован) выявились некие тенденции, которые к тому же подтвердились «... в результатах исследования полиморфизма в шорской популяции по данным анализа истинных генетических маркеров» [Лавряшина, 2013, с. 142 143]. Неясным остаётся также, почему некие «горные шорцы Кемеровской области» и абаканские шорцы Республики Хакасии «... демонстрируют одно из самых небольших генетических расстояний друг относительно друга», хотя это противоречит выводам антрополога А. Р. Кима.

Определённый интерес представляют гипотезы об этногенезе шорцев, высказанные на основе археологических находок. В качестве доказательства близости древнего населения городища Маяк к шорцам У. Э. Эрдниевым приведено сходство орнамента глиняных сосудов городища и узоров на берестяной посуде шорцев, а также на воротниках шорских женских платьев. По мнению У. Э. Эрдниева, на этноге-нетическую связь в прошлом предков шорцев и хантов указывают однотипность их жилищ, а также комплексное, неспециализированное хозяйство, реконструируемые по материалам раскопок [Эрдниев, 1960, с. 63].

Много ценных выводов дало изучение этнонимики и топонимики Горной Шории. Так, согласно опубликованной А. П. Дульзоном карте топонимов, на территории современной Горной Шории самодийские названия наиболее распространены по реке Кондоме, а кетские - по Мрассу, Томи и верховьям Абакана. Тюркский пласт, как полагал А. П. Дульзон, наслоился в результате постепенной ассимиляции древнего кето-самодийского населения по всей территории Горной Шории [Дульзон, 1962, с. 78; 1964, с. 250). Известный археолог Л. Р. Кызла-сов, напротив, считал эти топонимы Горной Шории угорскими, а население, проживавшее по рекам Мрассу и Абакану, - отюреченными в ѴІ-Х вв. остатками древней угорской общности [Кызласов, 1959, с. 70-126]. Впрочем, гипотеза Л. Р. Кызласова была подвергнута серьёзной критике [Липский, 1966, с. 105-118].

Краевед-геолог Г. П. Старков считал гидро-ним шор/тор угорским и переводил его как «озеро». Весьма сомнительным выглядит «выявленное» автором сходство саамских и шор-ских бубнов, эстонского (шире - финского) музыкального инструмента «варган», названий божества удмуртов «кереметъ» и шорцев «кёр-мёс», кетского эпонима «олъгыт/улъгет» с име-нем шорского фольклорного богатыря Ольгуде-ка. Сравниваются даже «тибетское» название напитка «арак» с шорским «арака» И уже совсем нелепым выглядят сравнения якобы тибето-бирманских этнонимов с формантом - чин, например, «тибетского племени писачи» с гидронимом Песачсан в бассейне реки Кондома, или «тибето-бирманских» этнонимов качин, куки-чин с шорским этнонимом кечин и даже шорской фамилией Паучинов [Старков, 2013, с. 128].

Наибольшее признание в конце XX в. получили гипотезы лингвистов А. П. Дульзона, А. М. Абдрахманова, А. А. Бонюхова и Э. Ф. Чис-пиякова, которые выделяли четыре субстрат-ных пласта топонимов Горной Шории: кет-ский, южносамодийский, тюрко-монгольский и русский. Шорцы, по их общему мнению, -«дорусская народность», пришедшая «откуда-то со стороны» в места своего нынешнего обитания, где она стала проживать совместно с находившимися здесь «с древних времен» кетскими и южносамодийскими племенами. Причём переселенцы количественно не превышали кетские и южносамодийские племена, так как не сохранилось двойных названий подобно русско-шорским дублетам [Бонюхов, 1971, с. 152-155; Абдрахманов, 1966, с. 159-169].

Новокузнецкий лингвист Г. В. Косточаков бассейн реки Мрассу называет основной кет-ской территорией в Шории в древности. В ни-зовьях Кондомы он выделяет только бассейны рек Амзас, Азас, двух Казасов, Таз, а верховьях -рек Базас, Сайзак, Тузас. В верховьях Томи, также основной территории расселения «древних кетов», кетскими по происхождению он счи-тает все её правые притоки - Кунзас, Амзас, Бельсу, Уса, Тутуяс и все левые притоки до устья Мрассу - Майзас, Калиас, Кийзас и др. Потом-ков кетов он предлагает искать среди родопле-менных названий (эпонимов) современных мрасских шорцев [Косточаков, 2013а, с. 64-65]. Он первым предпринял попытку разобраться с этимологией шорских фамилий [Косточаков, *     2005, с. 11].

На самодийском материале пытался выяснить происхождение отдельных групп шорцев этнограф В. И. Васильев. Он сопоставил шорский эпоним сайин с северосамодийским сойта у тундровых энцев и с южносамодийским сой-ён, предположив, что с приходом тюрок на Северный Алтай (IX в.) «южносамодийский» род шор раскололся и частично откочевал в Саяны, а оттуда на север, где вошел в состав энцев. Оставшаяся на Алтае часть самодийских сородичей, утратив прежний язык и культуру, составила «костяк современной народности шорцев» [Васильев, 1974, с. 139,155].

Ю. В. Ширин, на основании изученных архе-ологических комплексов Горной Шории, выска-зал сомнение в выделении самостоятельного самодийского периода в этногенезе данного региона. Он отметил, что и анализ этноними-ческой и родовой структуры народов Южной Сибири позволяет говорить не о преобладании самодийцев в какой-либо этнической группе, а лишь о незначительном и дробном включе-нии предположительно самодийских родов в их социальную структуру [Ширин, 20016, с. 87].

Крупнейший исследователь народов Южной Сибири этнограф Л. П. Потапов, кроме самодийского, угорского и енисейского компонентов, выделял древнетюркский. Решающее значение тюркскому компоненту в формировании «шорской народности» придавал в своих работах хакасский этнограф В. Я. Бутанаев [Бутанаев, 1990, с. 45; 1992, с. 62]. Новокузнецкий линг-вист Г. В. Косточаков считал Горную Шорию не менее, как колыбелью «древних тюркютов», ссылаясь на некую «тюркютскую легенду», «кузнечное мастерство» и способность «...изготовлять предметы войны и быта...» [Косточаков, 1998а, с. 36-37]. Он предполагал, что тюркюты-теле принесли на КонДому особый диалект современного шорского языка, про-никнув в Шорию тремя путями: с Алтая через «Спасский коридор», из абаканских степей через Июс, Ортон и Кабырзу, а также с низовьев Кондомы через Шорский хребет [Косточаков, 2013а, с. 65]

Весьма оригинальную гипотезу выдвинул в своё время новокузнецкий филолог Э. Ф. Чис-пияков, который предположил, что древней-шими насельниками Горной Шории до кетов и самодийцев было некое «палеосибирское на-селение», пришедшее сюда из соседних степей [Чиспияков, 1993, с. 97].

Если обобщить все эти многочисленные гипотезы о происхождении шорцев, то складывается причудливая и несколько расплывчатая картина.

К кетским элементам причисляют топонимику в бассейне Мрассу и Томи, некоторые при-ёмы охоты и охотничье снаряжение, формы шорских бубнов, ряд лексических особенностей шорского языка, обычай захоронения детей на деревьях и в пнях, элементы культа медве-дя, почитание берёзы в шаманстве. Кроме этого, о родстве кетов и шорцев свидетельствует якобы почитание у енисейских кетов божества Мать-Том и широкое развитие кузнечества.

К самодийским по происхождению относят эпонимы шор и сайин, некоторые сюжеты ри-сунков на бубнах, топонимику в бассейне Кондомы.

К угорскому компоненту принято относить общие для шорцев и угров некоторые измери-тельные и описательные антропологические признаки, покрой и орнамент распашной мужской и женской одежды, домашний очаг с трубой из прутьев, обмазанных глиной, срубы-амбарчики на высоких столбах, криволинейный орнамент на глиняной посуде, а также изображена духов, предков на шаманских бубнах.

Общим выводом исследователей стало довольно обобщённое утверждение о том, что формирование шорцев происходило на территории верховьев Томи с населением разнообразного состава, где на протяжении многих веков менялись различные этнические волны. Современная территория расселения шорцев со второй половины I тыс. н. э. входила в область языкового, политического и культурного влияния мощных социальных объединений тюркоязычных народов раннего средневековья: древних тюрок, уйгуров, кыргызов. Не позднее начала II тыс. н. э. территория Притомья стала активно заселяться тюрками кыпчакской языковой группы, что привело к этнокультурной ассимиляции местных разноязычных групп. Монгольские завоевания не внесли радикалъ-

Кыргызская землица. XVII - нач. XVIII вв.

ных изменений в этнокультурную ситуацию верховьев Томи. Наибольшее влияние на на-селение Мрассу, Кондомы и верховьев Томи оказали енисейские кыргызы, а в низовьях Кондомы и ниже её устья по Томи - приобские телеуты.

Очевидно, что дальнейшие попытки иссле-дования этногенеза шорцев как единого этническое целого с подбором случайно отобран-ных «артефактов» обречены на неудачу. Правильное было бы структурировать этнический состав и рассматривать проблему этногенеза по отдельным этнолокальным группам исто-рических предков шорцев, состоящим к началу XX в. из кровнородственных вторичных родов-сёоков и болыпих семей тёлей.

Принято считать, что в состав двух крупных этнотерриториальных групп предков шорцев в начале XX в. - горнотаёжных бирюсинцев (мрасская и верхнекондомская группы) и ле-состепных абинцев и верхотомцев входило несколько этнолокальных групп со своим го-вором и особенностями традиционной культуры. Внутри этих групп и следует проследить расселение сёоков и тёлей, а через эпонимы -решать проблему формирования этноса.

Из всех эпонимов, отмеченных исследовате-лями в конце XIX - начале XX вв. в верховьях реки Томи, а также по Мрассу и Кондоме, в состав шорского этноса можно включить только 14 (а не 17, как мною предполагалось прежде) наименований: 1) шор (с подразделениями кара-шор, сары-шор, ак-шор), 2) таеш (таяш или узют-шор), 3) кечин, 4) кый (кой), 5) кобый, 6) кызай (кызыл-кая), 7) карга (сунг-карга и танг-карга), 8) челей (селей), 9) чедибер (четтибер, ите-бер), 10) калар, 11) аба (таг-аба и кара-аба), 12) себи, 13) тарткын, 14) кереш.