Аксесуары

1.1. Нагрудные украшения

Среди женских украшений тюрков Хонгорая невольно привлекают внимание своим великолепием и необычным, загадочным видом нагрудники, называемые «пого». В различных наречиях его обозначение звучит по разному: «пого» — у качинцев и кызыльцев, «могаа» или «мугаа» - у бельтыров, «момах» или «помах» - у сагайцев, «побах» - у бирюсинцев. В этимологическом плане указанные термины первоначально обозначали зоб на шее, а затем в переносном значении стали употребляться как украшение на шее. Аналогичный термин встречается в туркменском языке, где слово «букав» обозначает женское серебряное украшение, надеваемое на шею.

Согласно традициям, нагрудники «пого» являлись обязательным атрибутом свадебного наряда свахи. Сплошь расшитый бисером, кораллами и перламутром ритуальный свадебный нагрудник «пого» представляет собой венец декора традиционного искусства Хонгорая. В героических сказаниях нагрудник «пого», изготовленный из серебра и золота, светился на груди богатырских дев, словно солнце и луна [Бутанаев, 2008, с. 48].

Изготовление «пого» - весьма трудоемкий процесс. Сначала надо выкроить основу «чабаа». В XIX - начале XX вв. основу делали из проклеенных клейстером, сделанным из ржаной муки, трех - четырёх слоев хлопчатобумажной или холстяной ткани. В более ранние времена ее изготовляли из куска дублёной кожи, которую вырезали в виде полумесяца и обтягивали плисом или бархатом. Толщина должна быть такой, чтобы иголка с ниткой свободно проходили сквозь заготовку.

По своей форме и орнаменту «пого» выполнялся по строгим канонам. Форма нагрудника напоминает полумесяц «ай улгю», повернутый двумя закругленными рожками вверх. Главные узоры образуются из крупных перламутровых плоских пуговиц «тана». Они читаются как глаза, нос, рот и уши или рога антропоморфной личины. Между ними идет заполнение из плотных рядов спирально закрученных ниток бисера с блестящими золотыми и серебряными бляшками.

Узор состоит из разноцветных бисерных кругов, заключенных друг в друга и расположенных между ними замкнутых симметричных фигур. Средний или центральный круг вышивался обычно из розового бисера, два верхних - из голубого, а нижние - из белого. В центре каждого круга большая перламутровая пуговица «тана», представляющая солярный символ. Узоры на лицевой поверхности «пого», помимо кругов «терпек хоос», делаются в виде сердечек «чурек», стебельчатого листка «азыр хоос» и миндаля «пуурек» (букв, почки).

Сначала на лицевой стороне симметрично пришивали крупные перламутровые пуговицы «тана» (с одним, двумя и четырьмя отверстиями), пространство между которыми заполняли кораллом и бисером в виде кругов, миндаля «пуурек», трёхлистников и других древних узоров. Заполненные бисерные узоры превращают работу в единое художественное целое. Крупный белый бисер, используемый при вышивке нагрудника, носит название «чимджеске», а мелкий - «иземджик».

Вдоль бортов нагрудник «пого» обрамляется пришитыми жемчужными пуговицами «узумджюк» и янтарно-желтыми кораллами «сур». Затем, ниже пуговиц, идут по краю кисточки «самзылга», или «силбирге», из бисера. Бисерные снизки на концах украшаются мелкими серебряными монетками «тенге». Название «самзылга», вероятно, монгольского происхождения, в котором «санжлага» означает висячие украшения.

После завершения вышивки обратную сторону «пого» обтягивали шелком, плисом или бархатом, для надевания на шею пришивали тесьму.

Необычайная яркость и красочность материала требуют от мастерицы большого художественного вкуса. Нагрудное украшение носили только замужние женщины и свахи в качестве элемента свадебного наряда. Девушкам носить «пого» запрещалось. По традиции, «пого» готовили женщины своим дочерям в приданое перед свадьбой. Для его изготовления годами копили деньги на покупку кораллов, самоцветов, перламутра, серебряных монет. Оно относится к одному из дорогостоящих украшений. В начале XIX в. нагрудник «пого», унизанный моржанами и жемчугом, стоил 150 руб., в то время стоимость коня оценивалась в 20-30 руб [Кузнецова, с. 208, 209.; ХНКМ. КП 3938].

Нагрудник «пого» дошёл до нас из глубины веков. На некоторых каменных изваяниях, как например, «хуртуях тас», относящихся к окунев-ской культуре (II тыс. до н. э.), изображены точно такие же нагрудники и даже головные уборы, напоминающие шапку свахи «тюльгу пёрик».

Кроме того, при внимательном рассмотрении рисунка «пого» можно обнаружить его сходство со стилизованным изображением окуневской личины, каменных изваяний, изображающих богиню плодородия и хранительницу детских душ. Следовательно, использование нагрудника «пого» в качестве свадебного наряда связано с почитанием древнетюркской богини Умай, дарующей молодоженам души детей. К богине Умай в заоблачное жилище отправлялся с просьбами шаман, чтобы попросить зародыш для бездетных семей.

Таким образом, «пого» - часть уникального наследия, полученного тюрками Хонгорая из глубины веков, и, наверное, поэтому значение и символику орнамента и узоров «пого» сложно расшифровать на современном этапе истории.

Во время камлания к ветвям ритуальной березки, помещаемой в юрту, привязывали нагрудник «пого» и фетиш «хуруг ымай» (букв, сухая Умай). Фетиш состоял из трех полуметровых шнуров с разными символами. Один шнур делался из серебряной мишурной нити «ах алтын», другой - из синей (или зеленой) шелковой нити «кёк чибек» и третий - из белой (или красной) крученой шелковой нити «ах чибек». К свободным концам серебряной нити привязывалась серебряная монета «тенге», служащая выкупом. На конце синего (или зеленого) шнура прикреплялась бронзовая самодельная пуговица «хола марха», являющаяся сердцем фетиша. На красную (или белую) нить подвешивалась раковина каури (чыланмас), где сосредотачивается душа ребенка. По представлению тюрков Хонгорая, фетиш «хуруг ымай» и нагрудник «пого» притягивают к себе внимание богини Умай, которая в образе белой птички прилетает и садится на ветвь березки рядом с ними [Бутанаев, 2006, с. 147].

Во время свадебных церемоний сваха, обряженная в свой колоритный костюм с нагрудником «пого», читала благословения невесте: «Пусть во главе очага находится колыбель, пусть позади очага находятся дрова. Пусть ваш двор будет полон скота, пусть ваше жилище будет наполнено ребятишками!» [Бутанаев, 2008, с. 350].

В мире, вероятно, нет другого такого народа, у которого свадебный наряд по красоте равнялся бы облачению хонгорской свахи. Причина тому - прекрасное и загадочное «пого» - сплошь расшитый бисером, кораллами и перламутром ритуальный свадебный нагрудник, который, по древнему ритуалу, могла надевать только сваха и только на время свадьбы. У «пого» свои законы: так, свахой не может быть незамужняя или бездетная женщина, она не будет иметь права надеть «пого», а без «пого» нет настоящей свадьбы в Хонгорае.

В каждом доме должно было быть свое «пого». Когда-нибудь настанет час, и оно понадобится. Богиня деторождения Умай благословит с груди свахи еще один брачный союз и станет добрым спутником и хранителем благополучия еще одной хонгорской семьи. В глубокую древность уходит этот обычай. В столь глубокую, что корни его давно стерлись в людской памяти.

Например, в героических сказаниях, создание которых относится ко времени Кыргызского государства, описывается свадебный наряд, в состав которого обязательно входили шапка свахи «тюльгу пёрик» (т. е. лисья шапка), шуба «идектиг-тон» и нагрудник «пого» [Бутанаев, 2008, с. 48].

В настоящее время нагрудник «пого» получил широкое распространение. Хонгорские женщины теперь надевают его не только на свадьбу, но и на любой праздник. Нагрудник «пого» носится не только поверх халатов и шубы, но и на платьях.

Среди других тюркских народов Саяно-Алтая своеобразный нагрудник «тёштёк» встречается в костюме телеутских женщин. Однако он отличается от хонгорского «пого». Телеутский нагрудник «тёштёк» нашивался на передний разрез праздничного платья в виде украшения. Вырезанные из бересты или картона два равновеликих параллелограмма нашивались на подклад, обычно ситец темного цвета. Поверх бересты или картона пришивают яркого цвета сукно, чаще красного. На сукно пришивается широкий золотой или серебряный галун (в настоящее время - парча). По внешней стороне галун обшивается узкой полоской черного сатина, обмотанного по спирали золотой нитью. На свободное внутреннее поле сукна пришивают квадратной формы украшения. «Тёштёк» хранили отдельно от платья. Когда нужно было надевать праздничную одежду, его несколькими стежками прикрепляли к вороту [Функ, с. 148-149].

Специфическим элементом казахской девичьей одежды были нагрудники «онгир», надеваемые поверх платья. Они в какой-то степени напоминали хонгорские «пого». Казахский нагрудник «онгир» представлял прямоугольник с пришитыми вверху тесемками. В отдельных случаях нагрудник выкраивали в виде полукруга. Он закрывал платье спереди почти до талии. Из-под него виднелись воротник платья и верхняя часть планки разреза, украшенная вышивкой. Нагрудник был праздничным элементом одежды. Делали его из плотной ткани красного цвета (бархата, сукна) и на подкладке. Вышивали шелком и канителью. По краям обрамляли шелковой лентой и позументом с бахромой. Вышивку располагали в центре и по краям, к которым нередко пришивали монеты и пуговицы ювелирной работы. Нагрудник входил в свадебный наряд невесты [Захарова, с. 96-97].

Нашейные украшения в виде бус имеют название «мончых». Слово восходит к древнетюркскому «monfuq» - бусы, ожерелье.

Бусы нанизывались вперемешку с кораллами и граненным красным бисером «иземджик». Нашейные украшения «мончых» женщины долины р. Абакан в Хонгорае и на Алтае совсем не носили [Бабрышева, с. 10].

Только в Июсских степях среди кызыльцев практиковалось ношение бус. Во время свадебных обрядов, после переплетения девичьих волос в две косы, у кызыльцев невеста, заходя в юрту, бросала собравшейся молодежи и детям свои бусы от нагрудных и накосных украшений, говоря: «Девять бусинок бросаю, пусть будет полноценная жизнь у меня! Семь бусинок бросаю, пусть будет долговечной жизнь у меня!». Такой ритуал назывался «шаш таланы» - букв, счастье волос и среди других групп хонгорцев не встречался. Подобный обычай существовал у телеутов, что, вероятно, свидетельствует об их родственных связях с кызыльцами.

Бусы «мончых» одевали шаманы, но в данном случае им придавалось сакральное значение. Шаманы на шее носили специальные бусы - амулеты «пос мончых» синего, бело-голубого, зеленого цветов и этим отличались от остальных людей. Подобный оберег использовался древними тюрками, которые употребляли пропитанные мускусом бусы - амулеты «бос бончук» против сглаза.

По данным наших информаторов, в более ранние времена женщины Хонгорая поверх платья на шее носили серебряные колье «кульджор», или «сил-бирге», служившие амулетом. Их также называли «пос кульджор» или «пос силбирге», т. е. амулет.

«Кульджоры» Хонгорая можно отождествить с киргизскими тумарами. Среди казахов и киргизов бытовали амулеты «бой тумар», носимые беременными женщинами для предохранения от злых духов [Киргизско-русский словарь, с. 765].

Судя по описаниям, колье «кульджор» представляло серебряную пластину треугольной формы вершиной вверх. Поверхность «кульджора» украшалась тремя коралловыми вставками «суру» и орнаментировалась чеканкой. По трем краям находились выпуклые утолщения «падырбас». Под нижней частью «кульджора» крючками прикреплялись три серебряных подвески «силбирге», или «самзылга», в виде пятиступенчатых пирамид, под каждой из которых висели пять снизок из бисера. Хонгорское колье «кульджор» носилось на шее на серебряной цепочке «илджирбе» [инф. П. П. Чаптыкова].

В XIX в. украшения «кульджор» были вытеснены серебряными крестами. Хонгорские женщины в качестве нагрудного украшения поверх платья стали носить литые серебряные кресты «харчы», или «кирёс». Например, литой серебряный крест с выпуклыми украшениями назывался «симискелиг кумюс харчы», самодельный серебряный крест с выпуклым рисунком - «падырбас кирёс», крест с выпуклыми украшениями - «мархалыг кирёс». Выпуклые украшения на самодельном серебряном кресте, рисунки в виде пупырышков называются «симиске» (букв, прыщ), «марха», или «падырбас».

Они изготовлялись ювелирами «уста» и красиво орнаментировались. Носили их на серебряной цепочке «илджирбе». Фигура креста оканчивалась закругленными пуговичками. Он как бы располагался на четырехграннике с округленными выпуклостями на каждом углу. В нижней части креста поперек была вылита поперечная планка с выпуклостями на концах. В середине XIX в. литой крест «падырбас» стоил рубль [инф. П. X. Балганова].

Кресты были двух видов: «азыр харчы» - крест в форме крестовины и «те-ерпек харчы» - круглая серебряная пластина с гравированным крестом на ней.

Серебряная пластина была овальной формы с изображением православного креста. По периметру пластины выгравирована волнистая линия, по ее краю - зигзагообразная линия. Аналогичные пластины представлены щитками хонгорских перстней.

Кресты «азыр харчы» были односторонними или двухсторонними литыми из серебра. На квадратную основу с орнаментом «бараньи рога» по углам наложен рельефный крест с украшениями в виде литых фигур. По краю выгравированный растительный орнамент. Сверху имеется дужка для подвешивания. Носился поверх одежды. Ширина креста 35-^12 мм, высота 50-60 мм, толщина -3-4 мм. Общий вес - 18-22 гр [ХНКМ. КП. ОФ 5310/24.; 5294/25.; 5519/26].

Мастера в XIX - начале XX в. для ювелирных изделий применяли серебро, бронзу, железо. Золото использовалось крайне редко.

Как и другие тюрки Саяно-Алтая, хонгорцы очень ценили изделия из серебра. Серебряных дел мастера «кумюс узы» изготовляли серьги, перстни, кресты, огнива, наборную упряжь и т. д. Это искусство уходит корнями в глубину веков. Например, по данным Рашид-ад-дина, в кыргызских владениях имелось много серебряных рудников. Вся посуда и даже инструменты у населения делались из серебра [Рашид-ад-дин, с. 102]. В XVII в. русские источники сообщали, что в «кыргызской и в тубинской, и алтырской, и керельской землях... серебряных мастеров, которые из китайского серебра узды делают и по железу набивают, добре много» [Бутанаев, 2007, с. 36].

Серебряные рудные месторождения разрабатывались с древнейших времен. Так, на р. Каштат в горах Кузнецкого Алтау находился старинный серебряный рудник. С 1697 по 1699 гг. здесь производилась добыча и плавка руд по указу русского правительства. Для его охраны даже был построен Каштакский острог [Историко-географические описания, с. 144].

Кормящая мать в качестве оберега обязательно носила серёжки, серебряный крест и серебряное кольцо. Считалось, что к серебру притягивается внимание богини Умай.

У покойника, наоборот, необходимо было снять все серебряные украшения. Любовь хонгорцев к серебряным изделиям объясняется не только практичностью данного металла, но также и суеверными представлениями, что лунный блеск серебра притягивает жизненную силу человека.

1.2. Височные и наручные украшения

Серьги в языке тюрков Саяно-Алтая имеют общее название «ызырга», или «сырга». Из тюркских языков слово «серьга» как украшение в виде подвески, продеваемое в мочку уха, вошло в русский обиход.

Замужние женщины Хонгорая украшали себя коралловыми сережками «сурлыг ызырга». Коралл в хонгорском языке носит название «суру», или «сур». Аналогичным термином «шуру» («шур») его обозначают тувинцы, алтайцы, киргизы и монголы. Вероятно, слово является монгольским заимствованием.

Кораллы покупались хонгорцами у татар, которые привозили их из Туркестана и Индии. Одна большая бусина из настоящего коралла стоила одного вола или лошади. Два настоящих коралла равнялись стоимости одной кобылицы.

Бедняки приобретали дешёвый искусственный коралл под названием «хуйга», или «хыргыс суру» (букв, кыргызский коралл), отличавшийся мягкой структурой и ярко-красным цветом от настоящего. Аналогичный термин -«куйга» - бытовал у алтайцев, под которым понимались привозимые из Китая каучуковые пуговицы красного цвета, имеющие узорные накладки с петельками. Из-за дороговизны «импортных» «куйга», местные мастера изготовляли их из рога, копыт, жил, костей животных. Жилы варятся, толкутся в ступе, затем масса вываривается до желеобразной массы. Добавляются красители, выкатывают бусы в формочках «калыпах», сушат на жару [Бабрашева, с. 9, 23].

Согласно поверьям, женские уши всегда должны быть украшены кораллами, ибо к ним притягивается душа «хут». Поэтому коралловые серьги являются местом притяжения жизненной силы «хут сыынчанг».

Обычно они изготавливались из медной проволоки «эмек», изогнутой вверху в виде кольца, цепляемой за косы. Термин «эмек» присутствует в монгольском языке, где «ээмэг» значит серьги, сережки, в калмыцком «ээмг» - дужка серьги, в бурятском «ээмэг» - проволока, в киргизском «иймек» - серьги. Слово происходит от тюркского глагола «эг» - сгибать.

На нижнюю часть медной проволоки нанизывались коралловые бусины «суру». На конце подвешивалась монета «манит» с шелковой кисточкой.

Среди хонгорских женщин бытовали маленькие и большие серьги. Маленькие серьги «кичиг ызырга» состояли из трех больших и трех маленьких кораллов, нанизанных на тонкую медную проволоку. Между кораллами не было серебряных украшений «зрянов». Вверху, на согнутой в кольцо проволоке находились подвязки «хандырга», крепившиеся на ушах или косах. У маленьких сережек отсутствовала серебряная цепочка для соединения их на груди. На концах были мелкие серебряные монеты с шелковой кистью. У верхней коралловой бусинки к проволочному кольцу для украшения вдевался пуховой шарик «котек».

Во время праздников замужние женщины и свахи, помимо малых серёжек, надевали пару оригинальных височных подвесок «улуг ызырга» (букв, большие серьги), состоявших из шести больших и шести маленьких розовых кораллов (по три больших и по три маленьких на каждую). Крупных кораллов могло быть три, а мелких больше. Они нанизывались на медную или серебряную проволоку, которая вверху скручивалась в виде дужки «хараачы». Между кораллами вставлялись орнаментированные серебряные полукруглые чашечки «зряны», облегавшие бусины снизу и сверху. Большие серьги из-за тяжести на мочки ушей не надевали, а подвешивали за косы или за косички, которые специально плелись для этой цели. Для крепления больших сережек сплетали по маленькой косичке на висках «хос сурмес», или «сас хулах». Подвески укреплялись при помощи матерчатых петель «хандырга», которые одним концом привязывались за дужку «хараачы», а другим цеплялись за небольшую косичку, специально сплетённую на висках.

Височные подвески «улуг ызырга» внизу заканчивались большими серебряными монетами достоинством в рубль с изображением двуглавого орла и украшались кисточками из шёлка или мелкого бисера. Каждая пара соединялась на груди фигурной серебряной цепочкой «самзылга», или «сагалдырых». Люди победнее изготовляли самзылгу из бронзы.

Коралловые серьги очень ценились. Они долго хранились и передавались по наследству по женской линии [Кузнецова, с. 208.; МКМ. О.Ф. 2749].

Использование кораллов для украшений известно на Саяно-Алтае с гуннского времени. Украшения подобного типа можно встретить в таштыкских могильниках и даже в еще более ранних памятниках бронзового века. Проволочные серьги подобного типа с нанизанными кораллами и бисером найдены археологами в тагарских захоронениях III в. до н. э.

На севере Хонгорая среди кызыльских женщин употреблялись серебряные серьги «салбанчых», вдеваемые в мочки ушей. Аналогичные висячие серьги «салманчык» («салпыншак») бытовали у телеутов и казахов [Казахско-русский словарь, с. 695].

Серьги «салбанчых» представляли собой серебряное украшение в виде сплошной лировидной пластины, за которую снизу за ажурные колечки укреплялись пять низок с мелкими коралловыми бусинами и монетами на концах. Пластина окаймляется массивной серебряной проволокой с плавно отогнутыми внизу двумя концами. Вверху к пластине прикреплено полукольцо «эмек» для продевания в уши. Центр пластины орнаментирован барельефными выступающими кружками. Внизу центральная пластина имеет три развилины, на концах которых прикреплены три коралловые низки с монетами [инф.

А. И. Кожакова]. У сережек «салбанчых» за верхнее кольцо, продеваемое в уши, крепилась лировидная серебряная проволока с загибами на концах, в её центре укреплялся серебряный квадрат, от которого идут три разветвления скрепленные внизу колечками. За колечки цепляются пять снизок с бисером. На конце каждой снизки привешивались монетки [инф. А. Е. Ульчугачева].

В некоторых серьгах «салбанчых» в уши продевали серебряный крючок или полукольцо, к нему прикреплялось серебряное кольцо «эмек» с припаянными маленькими колечками, от которых висели по пять отделений «азыр» коралловых низок с серебряными монетами на концах.

Кызыльские серьги «салбанчых», как уже упоминалось, идентичны теле-утским серьгам «салманчык». Телеутские салманчыки украшались полудрагоценными камнями и пятью коралловыми низками. На концах вместо монеток находились ромбовидные плоские металлические украшения [Функ, 159].

Подобные серьги встречались среди шорцев. Они изготавливались из олова. Каждая состоит из плоской пластинки треугольной (овальной вверху) формы, переходящей в петельку, в которую закреплена проволочка в виде разомкнутого кольца. Нижняя сторона пластинки волнистая и имеет пять отверстий для подвесок. Каждая подвеска состоит из проволоки, нанизанных на нее трех стеклярусов черного цвета и подвешенной внизу плоской железной пластинки в виде ромба. Оловянная пластинка орнаментирована сходящимися прямыми и овальными линиями [Каталог, с. 78].

Украшения, аналогичные салбанчыхам, встречаются среди украшений якутов, формы сережек у которых в точности повторяют хонгорские. Среди них распространенным видом являются серьги «ытарга» с подвеской. Их верхняя часть, вдеваемая в ухо, называется «иэмэх» (т. е. «эмек» - кольцо). Нижняя часть, подвешиваемая к иэмэх, носит название «тугэх» - т. е. дно, основание. Тугэх имеет лировидный орнамент и гравируется растительным орнаментом. Нижняя часть его имеет пять маленьких подвесок. Общая длина серег с подвесками варьируется от 5 до 10 см [Зыков, с. 47].

Пожилые женщины, а иногда и девушки из бедного сословия, украшали уши серёжками «порбах» или «урбегей», сделанными из пуха хвостов гусей или уток. Срезанный круглый пушистый комочек пуха из хвоста гуся или утки мыли с мылом и очищали от жира, затем катали в муке или золе. После этого он становился пушистым. Пушок «порбах» простёгивали ниткой, которую продевали в ухо.

Пальцы рук украшались серебряными кольцами «пурба» и перстнями «чу-стюк». Хонгорцы называют кольцо терминами «пурба», «эмек» (кызыльцы) и «ыстал» (сагайцы). Обычно серебряные и золотые кольца назывались «пурба», а медные и бронзовые - «ыстал».

Кольца носили не только женщины, но и мужчины. Они надевали их на указательный палец правой руки, а женщины - только на безымянный и на средний. Подобные правила существовали и у монгольских народов. Монгольские мужчины кольцо носили на указательном пальце правой руки. Женщины надевали кольца на средний палец и на безымянный. У тувинцев девочки носили кольцо «билзек» на безымянном пальце [Сат, с. 190].

Согласно обычаям, нельзя было доить корову без колечка на руке, иначе заболят руки. Если заболит вымя коровы, то ее доят, пропуская соски сквозь кольцо. Считалось, что в этом случае злые силы не смогут подойти к закольцованному молоку.

Ювелиры Хонгорая изготавливали прекрасные серебряные перстни «чу-стюк». Название происходит от основы «чус», обозначающий «перст». Аналогичные наименования были у всех тюрков Саяно-Алтая. Слово восходит к древнетюркскому «yiizuk» - кольцо, перстень.

Декоративный щиток «табан» перстня вырезали в виде орнаментированного круга, сердечка, креста, полумесяца или эллипса с инкрустациями. Он украшался гравированным геометрическим орнаментом «пизег», а также весьма характерными для хонгорских металлических изделий: ромбиками, треугольниками, зигзагообразными линиями, волнами, закрученными спиралями, арочками, розетками.

Щитки инкрустировались глазками из кораллов в серебряных оправах, закрепленных декоративными зубцами. Количество коралловых глазков обязательно было нечётным. На поверхности щитка был декор от одного до пяти кораллов: один располагался в центре, остальные - по краям. Кораллы вставлены в припаянные серебряные оправы, закреплены с помощью загнутых декоративных зубцов. Кроме кораллов использовались сердолик, бирюзовый камень или другие полудрагоценные камни.

По традиции, на безымянный палец замужние женщины одевали перстень с пятью и семью, а на средний - с тремя инкрустациями. В XIX в. серебряный перстень стоил один рубль [ХНКМ. КП 4152/1; ГАРХ. Ф. и-5, on. 1, д. 32].

Браслеты обычно изготавливались из цельной серебряной или медной пластины с гравированным орнаментом и коралловыми инкрустациями. Иногда их делали из определенных пластинчатых звеньев, соединенных проволочными замочками с гравированным геометрическим узором. Они имели несложный узор, состоящий из трех орнаментальных поясков. По краям они образованы треугольными углублениями, в середине - кругами с точками в центре. В Минусинском музее хранятся медные браслеты. Они пластинчатые, концы их более широкие, с орнаментом в виде китайских иероглифов [МКМ. О.Ф. 2748. Вф. 699/28].

Медные браслеты «чис пилектёс» были очень распространенными среди тюрков Саяно-Алтая. Считалось, что красная медь помогает при болезнях запястья, суставов, головной боли, растяжении сухожилий [Сат, с. 194].

Браслеты довольно часто служили желанным предметом у парней, который девушки давали любимым в знак согласия выйти замуж.

1.3. Прически и начосные уборы

Тюрки Саяно-Алтая за волосами ухаживали только в течение дня. Ночью запрещается их расчесывать, ибо в это время под корнями волос находится жизненная сила «хут», которую живые боялись потерять. Только души умерших людей «узюты» могли произнести следующую клятву: «да пусть я стану волосом, расчесанным ночью, да пусть я стану молоком, размешанным с водою». Помимо этого, существовало значительное количество табу, касающихся волос мужчин и женщин. Женщинам запрещалось с непокрытой головой ночью выходить на улицу. Хонгорцы верили, что если Луна и звезды увидят открытую голову женщины, то волосы ее выпадут. Если у черноголовых юношей встречался пучок седых волос, то называли его «ызых сас» - святые волосы. Их нельзя вырывать, иначе можно было потерять своё счастье. Это отметина горных духов, от которых произошел народ Хонгорая.

Хонгорцы никогда не выбрасывали вычесанные или состриженные волосы. Их собирали и в определенный день на новолуние сжигали. Люди верили, что если волосы выбросить на улицу, то птицы из них совьют гнездо. Во время высиживания птенцов от подобного давления будет болеть голова людей.

Прическа в жизни женщины играла большую роль, демонстрировала ее общественный статус, сакральные мотивы, семейное положение.

Замужние женщины носили две косы «тулунг» (молодые - на груди, а пожилые - на спине). Аналогичные термины для женских кос - «тулунг» («ту-лум») - бытуют в языке алтайцев, татар и киргизов. Слово восходит к древнетюркскому «tulung» - висок, височная кость.

Девичьи косички «сурмес» переплетали в две косы «тулунг» во время помолвки, называемой «сас-той» — праздник волос. При переплетении произносили следующие сакральные слова: «девушку с пятьюдесятью косичками превращаем в женщину с двумя косами». В долине Июсов косы заплетали, убирая волосы за уши, а в долине Абакана косы закрывали уши. До рождения детей молодая женщина заплетала волосы до половины, а затем соединяла их в одну. Только после родов она разделяла их. Замужние женщины заплетали косы против часовой стрелки «тискер». В том случае, если у нее имелись родные братья, то она обязана к двум косам со стороны затылка приплетать по маленькой косичке - «ызых сурмес» (букв, священная косичка), служившей своеобразным оберегом. Считали, что к ней притягивается душа братьев «чула», охранявшая сестру в чужом роде. В косички «ызых сурмес» доплетали волосы жены старшего брата и жены дяди по матери. Носили их до тех пор, пока были живы родные братья. Этой прической показывали связь с родом отца.

После смерти мужа хонгорские женщины, оставляя концы волос распущенными, заплетали свои косы по часовой стрелке («онгар»), то есть так, как и косички незамужних девушек. Косы умерших женщин, в отличие от монгольских народов, в Хонгорае не отрезали пополам, а распускали. Обычай распускать волосы у покойных прослеживается со времен Окуневской культуры (2 тыс. до н. э.), где встречаются костяные пластины с изображением личин с расплетенными косами.

В качестве гражданской казни за ослушание запретов, муж имел право отрезать косы жене и посадить ее под домашний арест. Только после того, как они отрастут снова, наказание отменялось. Например, в одном фольклорном произведении невестка князя Ханза-бега подсмотрела, как в конюшне отдыхал его крылатый конь-тулбар. Из-за нарушения запрета у тулбара крылья исчезли, а невестка была наказана: ей отрезали косы.

Волосы длиннее рук не отращивали. При стрижке концы волос девушки сначала три раза наматывали на палец и только потом обрезали. Женские косы не подстригались. Волосы у тюрков Саяно-Алтая сохранялись только от первой стрижки, а остальные после стрижки и вычесывания сжигались. Согласно обычаю, волосы никогда не разбрасывали, иначе птицы из них совьют гнезда, отчего будут постоянные головные боли.

Согласно обычаю, концы своих волос замужняя женщина никогда не завязывала, для этого вплетались накладные косы «сугынды». Обычно женщины носили три сугынды: две - в правой косе и одну - в левой. К сплетенным волосам невесты посаженная мать сразу же прикрепляла одну сугынды, сделанную из своих волос, а другую — из волос жениха. Последняя называлась «хоных хуягы» - броня жизни. Во времена ношения мужчинами косичек «киджеге», концы их отрезали для соединения с правой косой невесты. Накладная коса считалась оберегом ее мужа.

В начале XX в., когда мужчины перестали носить косички, с головы жениха выстригали три клока волос, которые соединялись с правой косой жены и служили ей оберегом. Если женщина, находясь при смерти, долго мучилась, то считали, что сугынды мужа не давала расстаться с ним. Тогда, по обычаю, ей расплетали волосы и освобождали от «брони» супруга. Если муж умирал, то вдова расплетала косы и навсегда убирала сугынды.

Девушки до замужества носили многочисленные косички «сурмес», заплетенные по часовой стрелке («онгар»). Аналогичные девичьи косички «чур-меш» («чирбээш») раньше заплетали алтайцы и тувинцы [Сат, с. 192.; Дьяконова, с. 104].

Обычно за спиной носили три или пять косичек (обязательно нечетное количество, называемые «киджеге сюрмес»), а на каждом плече по пяти, семи и далее. На севере Хонгорая, в долине Июсов, волосы расчесывали на пробор («чара») и заплетали, начиная от уровня ушей. В долине Абакана косички плели от основания волос, разделяя пряди ножом или ножницами. Поэтому у северных хонгорцев заплетенные косички выглядели густыми и ровными, а у южных - прореженными.

До середины XIX в. множество косичек «чурмеш» носили и алтайские девушки, но затем стали заплетать их в две косы. В отличие от хонгорцев и алтайцев, у монгольских народов девушки носили одну косу. В связи с этим, мы считаем, что девичье многокосье относится к раннему элементу культуры Саяно-Алтая и связано с древнетюркской эпохой.

Девичье многокосье в подростковый период восходит корнями к временам хуннов на Алтае (III-II вв. до н. э.). В погребениях женщин молодого возраста встречаются накосные украшения от косичек по несколько штук в виде спиралей и раковин каури [Бабрашева, с. 25].

Старые девы носили три косички «сурмес». В долине Абакана они не почитались, поскольку безбрачие в традиционном быту расценивалось как социальная аномалия. Их считали за дьявольское отродье - «чурт айназы». Если от некогда процветавшей семьи оставалась лишь одна старая дева, то она получала прозвище «хыязын», т. е. ведьма. В хакасском фольклоре мерзкие девы подземного царства, которых никто из богатырей не брал в жены, описываются живущими с тремя косичками.

На севере Хонгорая, в долине Чулыма, старые девы были в почете. Их уважали не хуже предводителей рода, сохранивших отцовское жилище. На застольях они сидели впереди на почетных местах «тёр», раньше которых никто не притрагивался к яствам. Например, в аале Сарып жила старая дева Опрас Спирина. Её называли «улуг чаджа» - старшая тетушка. Во время праздников в первую очередь шли к ней в гости. Она была богатой и имела до 40 табунов лошадей. В детстве она оказалась засватанной, по обычаю брака чести. Но накануне свадьбы её нареченный умер. На поминках Опрас сняла свое золотое колечко, завернула его в платок и бросила в поминальный костер со словами: «Прими в знак моей верности («киртис»)». С тех пор она до смерти осталась девой [Бутанаев, 2004, с. 133].

Девушки, имевшие внебрачного ребенка «сурас», обязаны были носить одну косу, называвшуюся «киджеге». Заплетала эту косу её мать. Если косу не носить, то верили, что несчастье настигнет дом ее родителей. Девушка, родившая сураса, в отличие от других, повязывала платок с небольшим подгибом на челе и заплетала одну косу по часовой стрелке «онгар».

Девушки тюрков Саяно-Алтая, носившие множество косичек «сурмес», украшали их различными подвесками и кисточками, называемыми общим именем «поос», или «бууш» (букв, подвязка).

На концах каждой передней косички, привязывали кисточки «нинджи поос» (букв, бисерная подвязка), сделанные из коралловых и бисерных сни-зок. Главную роль в этих украшениях играет бисер и жемчуг, называемый «нинджи», или «чинчи». Слово восходит к древнетюркскому «уепфй» - жемчуг, бисер.

Сначала на сухожильную нить нанизывались жемчужная пуговица, за ней три коралловые бусины. Затем кисточки разделялись на шесть бисерных сни-зок «самзылга», сплетенных по две между собой. На конце бисерных снизок передних косичек привязывалась серебряная монетка «чапрах» с кисточкой. Такое украшение получало название «чапрах». Слово восходит к древнетюркскому «yarmaq, yartmaq» - деньги, монета.

Вверху нинджи поос прикреплялся к косичкам за шнурок, сплетенный из конского волоса. Перламутровых пуговиц «тана» здесь не бывает.

У бедняков передние косички украшались подвесками «сас поос», свитыми из шерсти загривка барана вместе с шёлковой ниткой, к концам которых привязывали по жемчужной пуговице «узумчюк» [Клюева, с. 118].

Обычно их носили бедняки, у которых не было бисера. Но иногда нижнюю часть «сас поос» разделяли на три снизки с нанизанным бисером, внизу каждой привязывали по монетке или по перламутровой пуговице «тана». Подвесками «сас поос» украшали девочки свои куклы.

В Шории делали накосник «шаш поош» из пучка кендырных ниток, разделенных в нижней части на шесть связок. На каждую нанизывали покупные бусы. Снизки из бус завершали серебряные монеты. Средняя часть снизок обшивалась покупной красной тканью. Для других накосников «шаш поош» использовались кисти из шнурков, сплетенных в косичку из конского волоса. На концах шнурков подвешивали четыре раковины каури и четыре бусины [Шорцы, с. 153-154].

Основную декоративную нагрузку несли косички, расположенные на спине (их насчитывалось три или пять), к которым привязывались накосные украшения «тана поос» (букв, перламутровые подвески). Аналогичные названия «тана» для перламутра бытуют у тувинцев, алтайцев, сибирских татар, монголов. Возможно, монголизм.

Основу «чабаа» этой подвески, сделанную из четырёхугольного куска дублёной кожи или простеганной холстины, покрывали плисом. Посередине нашивали от трёх до девяти (три по три ряда) перламутровых блях «тана» с двумя отверстиями, иногда соединённых между собой на поверхности плиса вышитыми узорами. Края орнаментировали радужной каймой «чеек». Внизу пришивались три кисточки из коралловых бус, каждая из которых разделялась ещё на три бисерные снизки мелкого бисера. Накосные украшения «тана поос» вверху вплетались в три косички за шнурки из конского волоса гривы коня. Носились «тана поос» по праздникам, на свадебные игры [Бутанаев, 1993, с. 83].

Накосные подвески относятся к ранним формам девичьих украшений. Они зафиксированы в героическом эпосе, в загадках, песнях и других жанрах фольклора.

К одному из старинных накосных украшений относилась «санака» («салака», «алака»), сохранившаяся только в памяти фольклора. Близкие по звучанию украшения - «шангка» («алка») - встречаются у алтайцев, казахов, киргизов, узбеков.

Санака изготавливалась из четырехугольной кожаной основы с вышивкой и перламутровыми пуговицами «тана», к которой прикреплялись скрученные кисточки с девятью или шестью бисерными разветвлениями.

На Алтае накосное убранство «шанка» являлось девичьим головным украшением, вплетенным в косы. С наступлением брачного возраста прическу девушки украшали накосным убранством «шанка». Это украшение состояло из раковин каури, вплетаемых в каждую косичку с помощью специальных шнуров, продетых через металлическую петельку круглой выпуклой пуговицы «топчы». Чтобы косички не рассыпались, их скрепляли заколкой, а также пропускали под матерчатую опояску, концы которой спускались сзади вместе с «шанка», доходящей до пят [Эдоков, с. 154].

Тувинские молодые женщины и девушки, достигшие брачного возраста, украшали косы убранством «чалаа-кара». Оно сплеталось из шелковых черных нитей и нередко украшалось бусами, нашитыми рядами на прямоугольный кусок кожи. Ниже бус крепились три стержня, обвитые золотистыми нитями «ал-дын удазын», заканчивалось накосное украшение бахромой из разноцветных ниток «салбак». Одевали его во время свадьбы.

Кроме того, в состав «чалаа-кара» крепилось специфическое свадебное украшение «чавага». Это была серебряная пластина толщиной

1—1,5 мм, которая накладывалась на металлическую основу. «Чавага» имеет аркообразную форму. Технология изготовления - штамповка, чеканка, зернь, гравировка. Имелись вставные камни: бирюза, сердолик, кораллы, цветное стекло. Основные орнаментальные мотивы - растительные - 4-6-лепестковые розетки, мотив лотоса, роговидный узор [Сат, с. 195].

До присоединения Саяно-Алтая к России мужчины носили косички, называемые монгольским термином «киджеге». На конце киджеге вплетался шар «том» из полудрагоценного камня. Он был с отверстием и выполнял практические функции в качестве отвеса, а также служил украшением. Такие шары найдены археологами при раскопках средневековых погребений в Хонгорае.

Молодые люди отпускали усы «кирбе», или «мурт», а старики - бороды с усами «сагал». В XVIII в. П. С. Паллас отмечал, что в Хонгорае мужики «бреют бороду на калмыцкий образец и оставляют только полукружком по всей челюсти и клочок под нижнею губою или на подбородке. Черные свои волосы сплетают многие, а особливо молодые люди на затылке в косы, остальные, однако они не остригают, но оставляют их длиною около пядени, дабы они вокруг головы висели» [Паллас, с. 459-460]. До сих пор среди хонгорцев бытует выражение: «во времена ношения косичек - “киджеге”», под которым понимается дороссийский период истории.

В царские времена мужчины Хонгорая и северного Алтая стали носить прическу «чилтек», называемую по-русски «под горшок».

Форма ношения мужских косичек, усов и бороды ведет свои традиции с древнетюркских времен. На средневековых каменных изваяниях Саяно-Алтая косы сочетались с прической на прямой пробор. Косы отмечены на изваяниях, у поясов которых находились лировидные подвесные бляхи, датируемые VIII— IX вв. н. э. Усы были, как правило, с загнутыми вверх концами и реже с концами, опущенными вниз. В Хонгорае, по устоявшимся кыргызским традициям, мужчины носили усы, опущенными вниз.

Согласно представлениям о женской красоте у хонгорцев, как и у других тюрков Саяно-Алтая и Тянь-Шаня, прекрасный пол должен обладать округленными формами тела и лица, с красными щеками «хызыл пулгах», которые у поэтов сравнивались «с кровью, упавшей на белый снег». Их широкие одежды дополнялись с двух сторон платками. Обычно под рукавами выходных шуб и халатов делались петли, куда привязывались большие шелковые платки «нан арчол» с кистями на концах.

На женских платьях с правой стороны делались карманы, которые называются «изеп», или «ханмар». Первый термин происходит от арабо-персидского «джеб», а второй, вероятно, - от тюркского «карман».

Карманы имели клапан «чапхыс» и обшивались декоративной вышивкой.

В карманах женских халатов обычно находились вышитые кисеты «хапчых», верхние края «хааджы» которых покрывались шёлком или парчой, а с двух сторон спускались шёлковые кисточки. Кисеты носили так, чтобы из карманов виднелись верхние украшенные части с развевающимися шелковыми кисточками. Они служили в качестве кисетов для табака.

Женщины и девушки Хонгорая с двух боков халата «секпен» под рукавами привешивали украшение «нанджых» в виде треугольных или овальных декоративных кошельков. Аналогичные термины «чанчык» («жанчык») в значении «кисет, футлярчик, карман» употреблялись алтайцами, тувинцами, киргизами. Слово восходит к древнетюркскому <<yan?iq» - сума, кошелек. "

Вышитые кисеты «нанджых», привешиваемые по бокам одежды, употреблялись также вместо карманов. Для их изготовления основу «чабаа» из нескольких слоев материи скрепляли клейстером и покрывали черным плисом. Обе стороны лицевые, одинаково украшены. Верх обшивался каймой бордового или коричневого цвета. По боковым углам пришивались кисточки, а по нижнему краю прикреплялись снизки из мелкого коралла и бисера. Середина обычно украшалась тремя перламутровыми пуговицами «тана» или вышивкой растительного орнамента, а края обшивались радужной каймой «чеек». Подвешивался нанджых за кожаный ремешок, прикрепляемый к бронзовым бляшкам «курумдук» под рукавами одежды. Длина кисета — 14,0 см, ширина -9,4 см [МКМ. О.Ф. № 1767; Музей ТГУ. № 5954-66].

Декоративные кисеты «нанджых» обязательно носила невеста на свадьбу, у главной свахи они были по бокам шубы «идектиг-тон».

В качестве женского поясничного украшения служил декоративный игольник «ингелдирик», прикрепляемый с двух сторон шубы. Аналогичные игольники «инелик» в виде кожаного мешочка для хранения иголок, расшитые бисером, бусами или раковинами, бытовали у алтайцев и тувинцев [Потапов, с. 43; Сат, с. 194].

«Ингелдирик» представлял небольшую вышитую сумочку для хранения иголок. Он напоминал короткие гирлянды из трех соединенных углами между собой подушечек, увеличивающихся в размерах сверху вниз. На нижних трех углах последней подушечки висели кисточки «чачах» из кораллов, на конце их - крупные бусины. Игольник «ингелдирик» украшался декоративным швом «орбе». Высота его составляла 55,5 см, ширина верхней подушечки - 17 см [Бутанаев, 1993, с. 82].

Другой вид «ингелдирика», хранящийся в республиканском музее, представлял собой кисет из черного бархата овально усеченной формы. В лицевой части нанесена вышивка из девяти радужных волнообразных дорожек «чеек». По середине и краям узора пришиты перламутровые пуговицы. Верхняя часть украшена раковиной каури. По бокам кисет декорирован двумя зелеными и тремя фиолетовыми кистями. Ручка из бусин, зеленого стекляруса и желтого янтаря [ХНКМ. КП 3642].

Зажиточные женщины щеголяли на праздниках с длинными сумочками «илтик», носимыми с двух боков верхней одежды. Они шились из плиса, бархата, шёлка или парчи. Их лицевая сторона вышивалась бисером, образующим сказочные растительные узоры. Внизу украшались кисточками. Декоративная кайма «чеек» не применялась. Верх сумочки немного заужен. Сверху сумочка «илтик» закрывалась украшенным колпачком, а низ делался в виде конуса с кисточками на конце. Носилась она поверх сегедека или идектиг-тона с двух сторон под мышками, и по длине немного уступала их нижним бортам. Илтик прикреплялся к боковым петелькам при помощи тонкого сыромятного ремешка, на который нанизаны бусы разного диаметра и цветов: красного, желтого, темно-синего и черного.

Сумочка «илтик» имела не только декоративное, но и практическое значение. В них женщины с праздника привозили домой гостинцы для детей (печенье, пряники, конфеты и т. д.), а на севере Хонгорая в них могли носить трубку и табак.

Вдове разрешалось носить «илтик» только после сороковых поминок, когда родственники, по традиции, приглашали её в гости [Бутанаев, 1993, с. 81; МКМ. О. Ф. 463; 474].

Каждая женщина имела небольшую сумочку «изенджик» для ношения женских принадлежностей, типа косметички. Аналогичные сумочки «ушен-чик» бытовали у киргизов и сибирских татар.

В сумочке «изенджик» находились предметы женского туалета, которые носили общее название «ах-хурчух». В это понятие входили следующие предметы: иголки, наперстки, пуговицы, бисер, гребешки и серебряные украшения. Сумочка «изенджик» делалась из кожи, крылась тканью, имела задергивающийся на шнурке колпачок, украшалась узорчатой вышивкой.

Девушки Саяно-Алтая для создания привлекательного образа применяли различные свои косметические средства. Например, в качестве румян они использовали корни чистотела «ингиске» и цветы зорьки калхедонской «от са-быны». Мода красить щеки растением «ингиске» существовала у молодых тувинок и даже монголок. По всей видимости, косметический набор девушек Центральной Азии был общим [Кон, с. 170].

Хонгорские женщины наравне с мужчинами ездили верхом на коне. Для них существовали специально устроенные женские седла с широкой квадратной («торткил пастыг») или ромбической («пыраат пастыг») формой передней луки [ГАРХ. Ф.и-2. On. 1. д. 306. л. 2]. Подобная разница в конструкции седел наблюдалась у алтайцев, бурят и якутов [Зыков, с. 56].

Передняя лука женских седел красиво украшалась серебряными пластинами и мелкими серебряными пряжками «тога» с коралловыми инкрустациями. Дуги лук, края полок обивали металлическими накладками в виде трех лепестков, украшенных гравировкой или серебряной насечкой. В местах соединения розеток иногда часто были включены красные кораллы.

Оформление конской упряжи зависело от состоятельности владельца. Нарядные, красиво отделанные металлические бляхи и накладки располагались на передней луке седла и на видных местах упряжи. Форма и характер украшений были чаще всего розеточной с весьма красивым орнаментальным декором.

Наиболее распространенными способами художественной обработки металла были гравировка, насечка, штамповка, серебрение. Ими декорировали различные бляхи для упряжи, седла, огнива, перстни, браслеты и многие другие изделия.

Во многих сибирских музеях хранятся женские седла из Хонгорая. Само седло было деревянным. Передняя лука седла выше задней, основа крепилась седла на двух дощечках - ленчиках «чага». Все детали соединены сыромятными ремешками. Две половины основы седла, передняя и задняя луки соединены между собой при помощи парных отверстий и пропущенных через них кожаных ремней. Обе луки с наружных сторон обиты черным бархатом, украшенным двойными рядами жестяных бляшек в форме трилистников. Узкие железные пластины, которыми обиты края лук, украшены орнаментом в виде взаимопроникающих треугольников. Длина пластин составляет 48-53 см, ширина - 26-34 см [Музей ТГУ. № 5106; № 7121-5].

Торока седел оканчивались кисточками, на концах кисточек висели колокольчики. Стремена изготавливались из бронзы и назывались «хыдат изенге» букв, китайские, уздечка - из серебра, с серебряными или бронзовыми бляхами «тогы». Передняя подпруга коня была с посеребренными пластинами и нагрудником. На серебряном нагруднике «тёстик» инкрустировались кораллы, внизу развевались кисточки. Женский нагрудник выполнялся в форме сердечка, мужской — круглой формы. Ремень, закрепляющий седло с хвостом коня, называется подхвостником, или «потфея хосхын». Он украшался разноцветными кисточками.

Праздничное седло женщин украшалось красочными чепраками. Мужская упряжь коня состояла из кожаных чепраков с тиснением и серебряными бляхами, а женская - из плисовых или суконных чепраков, украшенных радужной каймой «чеек» и раковинами каури, сгруппированными в виде четырехлистни-ков. Женские чепраки по яркости подбора цветов и разнообразия способов отделки не уступают праздничной одежде хонгорских женщин. Свадебную упряжь, так же как и одежду, для большинства женщин приобретали единственный раз, во время выхода замуж [Алоева, с. 134].

Сзади к седлу прикреплялся чепрак «чапрах» трапециевидной формы, укладываемый на круп лошади. Он шился из красного сукна на подкладе из конопляного холста. Украшался по краям полосками черного плиса, позументом, белыми пуговицами и радужной вышивкой «чеек». На двух углах чепрака прикреплялось по медному колокольчику, закрытыми кистью из желтых ниток. Колокольчики висят на снизках из двух бусин (желтой и коричневой). На передней стороне чепрака имеется овальная выемка для седла с ровдужными ремешками по краям выемки. Его длина - 105 см, ширина -36 см. [Музей ТГУ. № 5106а].

Под седло на спину коня стелили потник. В ранние времена его плели из лилейника или потничной травы, поэтому он носил название «учургу» - три косички. Аналогичное название - «iifiirgu» - для потника и подкладки под седло бытовало у древних тюрков.

Потник «учургу» с нижней с стороны был ворсистым. Его длина составляла 70 см, ширина - 65 см. В более поздние времена он стал изготавливаться из войлока. Войлочный потник назывался «тохым». Одинаковые обозначения «токум» («тохом») имеются у алтайцев, киргизов, монголов. По всей видимости, монголизм.

Поверх потника стелили чепрак «киджим», украшенный вышивкой «чеек». Аналогичное название - «кежим» («хэжим») - бытовало у алтайцев, киргизов и монголов. Вероятно, монгольское заимствование.

Киджим шился из прямоугольного красного сукна и перекидывался через спину коня поверх потника, под седлом. Центральная часть шилась из парчи. По краям киджима нашивались коралловые бусины «топчы» и окаймлялись радужной вышивкой «чеек». По углам делались кисточки, на концах кисточек маленькие колокольчики.

Сверху, посередине киджима стелили маленький чепрак «тапчор», или «то-репчи», из шелка, тоже с вышивкой «чеек» цвета черемухи. Его использовали для того, чтобы ногам было мягко. В конском убранстве мужчин не бывает чепрака «торепчи». Термины «тапчор» и «торепчи» монгольского происхождения.

Сидение седла покрывал коврик «типсе» из сукна или тонкой дубленой кожи. Аналогичный термин — «тепсе» («дэвс»), т. е. украшенная узорами кожа на седле - бытовал в тувинском, алтайском, монгольском языках. Слово монгольского происхождения.

Суконный коврик «типсе» был принадлежностью исключительно женского седла. Он украшался коралловыми бусами и обшивался радужной вышивкой «чеек». Для прочности прикреплялся к сидению седла.

На седло укладывалась специальная мягкая подушка, называемая в Хонго-рае и на Алтае «ахта».

Подушка «ахта» на седло укреплялась при помощи кожаного ремня «тато-ор» с серебряными бляхами. Это слово монгольского происхождения, попало и в русский язык, в котором «катаур» значит череспоясник по седлу сверх подушки [Даль, т. 2, с. 85].

Для каждой из четырех принадлежностей седла - задний чепрак, киджим, торепчи, типсе - существовали орнаменты разнообразной стилизации, но гармонично согласованные как между собою, так и в применении его к предмету. Для заднего чепрака, например, сообразно с его формой, взята была срезанная древесная ветвь, для типсе, торепчи и киджим — бордюры из стилизованных листьев и цветов. Вырезанные из черной мягкой кожи фигуры, пришитые к красному сукну, выглядели очень эффектно [Адрианов, 1914, с. 106].

Из девяти перечисленных нами обозначений принадлежностей седла шесть являются монгольскими по происхождению. Все это свидетельствует о большом влиянии монгольской культуры на верховую езду тюрков Саяно-Алтая.

1.5. Мужские аксессуары

Мужчины Саяно-Алтая любую одежду носили с кушаком «хур». Слово «qur» древнетюркского происхождения.

Кушак для будничной одежды состоял из отреза полотнища материи длиной два-три метра и шириной 10-20 см. Обычно его ткали из шерсти или наполовину с конопляной пряжей. Ткали на маленьких специальных станках.

На концах пояса подвешивались кисти из бус. Обычно матерчатыми кушаками подпоясывались рубашки, шубы или халаты. Им опоясывалась талия два-три раза, концы завязывались и подтыкались впереди так, чтобы свешивались два конца. На кушаке вешается нож «пычах» в ножнах и огниво «отых» [Шибаева, с. 14; ККМ. кол. № 122].

В связи с обязательным ношением мужчинами кушаков их иносказательно называли «хурлыг», т. е. имеющие пояс. Молодым девушкам и замужним женщинам подвязываться поясом запрещалось. Поэтому их называли «хуры чох», т. е. безпоясная.

Такое же правило существовало для монгольских женщин. Они не носили поясов и поэтому назывались «безпоясными», для мужчин существовало обозначение - «с поясом» [Вяткина, с. 191].

Праздничная одежда подпоясывалась шелковым кушаком «чибек хур» с золотой каймой и разноцветными кистями на концах. Цвет кушака должен был контрастировать с цветом одежды. Согласно мнению С. И. Вайнштейна, матерчатые кушаки из цветной ткани распространились у народов Саяно-Алтая под влиянием монголов, культура которых вытеснила кожаные наборные пояса, бытовавшие здесь до XIII в.

Кожаных наборных ремней в XVIII в. у тюрков Саяно-Алтая уже не зафиксировано. Однако в кыргызские времена они были в широком обиходе. Об этом свидетельствуют археологические находки и средневековые каменные изваяния.

Например, в Июсских или Кыргызских степях Хонгорая великим почтением пользовалась средневековая статуя «Хозан хыс» - букв. Заяц-девушка. Мифы гласили, что статуя представляет окаменевшую принцессу, душа которой превратилась в зайца [Историко-географические описания, с. 109, 259].

Истукан «Хозан хыс» стоял в местности «Кол ойым», недалеко от горы Хы-зыл-хая на правом берегу р. Черный Июс, напротив юрт Ямандыковых. Для идола ежегодно совершали жертвоприношения. Во время моления на голову «Хозан хыс» повязывали красный платок, а талию опоясывали красным шелковым кушаком. Все собравшиеся кланялись, а руководитель моления, окропляя истукана молоком, айраном и аракой, просил покровительства у «Хозан хыс», дабы дети хонгорского народа были здоровыми, а скот умножался. Он оберегал всех жителей долины Черного Июса.

На самом деле данный истукан представлял изображение усатого воина с саблей на поясе. Правая рука, согнутая в локте, держала маленький сосуд типа серебряного кубка, а ладонь левой руки находилась на рукоятке сабли. Сабля была подвешена к поясу. Пояс наборный с изображением на нем квадратных бляшек. Спереди с двух сторон ремня находились два подвешенных мешочка,

а сзади со стороны поясницы виднелось огниво «отых» [Грязнов, 1950, с. 149].

Аналогичные каменные изваяния древнетюркской эпохи VII-IX вв. с одинаковыми наборными поясами и мужскими аксессуарами встречаются на территории Тувы, Монголии, Казахстана и Кыргызстана. Согласно мнению археолога А. Грача, парные мешочки округлой формы на поясах, называемые им «каптаргаки», предназначались для ношения мелких вещей [Грач, с. 65]. Традиция их изготовления и носки на поясах сохранилась у тюрков Саяно-Алтая вплоть до этнографической современности. Охотники Хонгорая в тайге обязательно на поясе носили небольшие кожаные сумочки «иземджик», в которых хранили инструменты для починки охотничьей одежды: шилья, иголки, нитки.

Обязательным атрибутом мужских поясов были ножи «пычах». С левой стороны кушака прикреплялся нож в ножнах. Железные лезвия ножей (длина -20,5 см) были слегка изогнутыми. Ножны составные, из двух деревянных планок. Они орнаментированы техникой резьбы. Наносился узор в виде треугольников, затем жёлоб заполнялся расплавленным оловом. Особенностью хонгор-ских ножей являлись рукоятки из наборной бересты, окаймленные серебром. Ножи подвешивались к поясу с помощью ременных петель [МАЭ. № 267].

Каждый мужчина в качестве неотъемлемого атрибута имел огниво «отых», которое закреплялось на поясе со стороны поясницы, через продетое кольцо цепочки огнива. Такой же обычай бытовал у алтайцев, монголов и ойратов [Потапов, с. 24].

В 1970 г. автором настоящей монографии было приобретено огниво у Арапа Котожекова в аале Аршанов, ныне хранящееся в Хакасском национальном музее. Огниво «отых» состояло из стального кресала и приделанного к нему кожаного футляра «хаболдырых» для кремня и трута. Кресало выгнутой формы и гладко отшлифованное. К кожаному футляру прикреплены ажурные угловые железные пластины с серебряной инкрустацией в растительном орнаменте в мотиве вьющегося побега и завитка. С левой и правой сторон пластины украшены вставками из коралла оранжевого цвета. Посередине на кольце огнива прикреплены металлическая пластина в форме цветка с инкрустацией в растительном орнаменте и металлическая цепочка (длиной 62 см) желтого цвета [ХНКМ. КП № 7503/1].

По форме и декору хонгорские огнива очень сходны с алтайскими. Подобная мода на ношение огнива и ножа существовала у всех народов Саяно-Алтая и, вероятно, восходит к древнетюркским традициям.

Многие мужчины и даже женщины курили табак из трубок «ханза». Аналогичные названия «кангза» («дангза») бытовали у алтайцев, тувинцев, монголов. Несомненно, тюрки Саяно-Алтая заимствовали это слово от монголов («гаанс»), которое, вероятно, произошло из китайского языка.

Курительные трубки вместе с кисетом мужчины носили в кармане, а женщины - в кисете за голенищем сапога.

Трубки делались разной величины и из различного материала. У народов Саяно-Алтая бытовали бронзовые («хола ханза»), агальматолитовые («тас хан-за»), костяные («сеок ханза»), каповые («пагыр ханза») трубки. Встречались и серебряные трубки. В конце XIX в. они стоили от 5 копеек до трех и более рублей [Кузнецова, с. 205].

Самыми дорогими и почетными считались длинные каповые трубки, вырезанные из нароста лиственницы и украшенные геометрическим орнаментом из инкрустаций олова или серебра. Они изготовлялись специальными мастерами «сибер» и стоили очень дорого. За хорошую трубку брали одного коня.

Трубка состояла из головки с чашечкой «ханза ахсы», куда засыпался табак, чубука «турей» и мундштука «сорол». Мундштуки изготавливались из ствола таволожника или красной смородины. Чубук представлял собой длинный полый стержень, на который насаживалась головка курительной трубки. В русском языке данный термин заимствован из тюркских наречий, в которых «чубук» означает трубка, прут. Основа трубки, т. е. головка с чубуком, вырезается из капа «пагыр» лиственниц. Украшается как сама головка, так и вставной, довольно длинный чубук. Чашечка трубки имеет раструб и окаймляется оловом. Основной узор курительных трубок был расположен на длинном чубуке.

Инкрустирование оловом трубок производилось следующим образом. На поверхности чубука с помощью ножа вырезались линии сложных, в основном геометрических, узоров, образующие желобки глубиной

2-3 мм, расширяющиеся книзу. Все бороздки узоров соединены между собой так, что позволяет расплавленное олово проникать во все углубленные части трубки. После того, когда орнаментированная трубка плотно оборачивалась тонкой смоченной берестой и обвязывалась ниткой из сухожилий, заливалось расплавленное олово или серебро. Расплавленное олово расходится по всем бороздкам, облегая таким образом чубук сплошным узорчатым поясом. Когда олово остывало и твердело, излишки металла, выступавшие над поверхностью предмета, срезали ножом. Вся поверхность изделия сглаживалась при помощи напильника и зернистой бумаги [Островских, с. 312-313].

Среди технических приемов орнаментации трубок в Хонгорае самой распространенной была трехгранно-выемчатая резьба. Подобное инкрустирование характерно только для хонгорцев и не типично для других народов Саяно-Алтая. В Сибири эта техника, как и техника инкрустации оловом, встречается, кроме хонгорцев, только у кетов [Алексеенко, с. 129]. Такое совпадение следует расценивать как ещё одно свидетельство их этнокультурных связей в прошлом. В музее Томского университета хранится несколько трубок из Хон-горая.

Они деревянные, инкрустированные оловом. Трубки состоят из чашечки с длинным чубуком и отдельно присоединенного мундштука. Чашечка девятигранная, более узкая в середине. Чубук восьмигранный, переходит в цилиндрическую втулку, на которую насаживается длинный мундштук. Стороны острого угла, образованного чубуком и чашечкой, соединены небольшой деревянной дужкой, образующей петлю. Мундштук оправлен также оловом и полностью инкрустирован. Орнамент инкрустации: кружочки, косая сетка, треугольники, елочка. Длина 28-32 см [Музей ТГУ. № 2638].

В Хакасском национальном музее хранятся три трубки «тас ханза» из желтого агальматолита. Чашечка выполнена в виде вазочки. На чубук нанесены традиционные геометрические круги с точками. На конце, со стороны мундштука, обрамление в виде античной колонны. Длина чубука - 13 см, диаметр -1,8 см. Чашечка головки трубки высотой 3,2 см, диаметр 3,2 см, толщина стенок составляет 1 см [ХНКМ. Кп 7441/2.; Кп 2961/10].

Агальматолит добывался на севере Хонгорая в устье реки Печище на левом берегу Черного Июса. Он был желтого цвета, поэтому назывался «сарыг тас», т. е. желтый камень. Такая трубка стоила одного коня.

Для чистки трубок существовали специальные приспособления «чух-чос».

Они делались из бронзы, железа или серебра в виде крючка с лопаточкой на рукоятке в форме рыбки. Рукоятка покрывалась чеканкой [МКМ. О.ф. 6972; В.Ф. 699/23]. Аналогичные приборы для очистки гари из трубки в виде металлического крючка серповидной формы бытовали у монголов, тувинцев и алтайцев [Викторова, с. 33].

Трубки мужчины носили в карманах или держали в кисетах «хапчых» для табака. Кисеты делали из черного плиса на подкладе из ситца или сатина. Верх кисета украшался узкой полосой парчи сиреневого цвета с золотыми цветами. Горловина кисета стягивается при помощи двух пар тонких веревочек, оканчивающихся кисточками. По периметру кисета также пришивались кисточки. Обе стороны кисета украшались растительным и спиралевидным орнаментом, вышитым разноцветными шелковыми нитками. Цвета ниток: зеленый, желтый, красный, синий, черный, оранжевый, фиолетовый, белый. Длина-27,5 см, ширина - 17,0 см [Музей ТГУ. № 2666; ИКМ. № 417-8].

На Саяно-Алтае мужчины пользовались берестяными табакерками «то-спайах», или «тосханах» (от слова «тос» береста), в основном для нюхательного табака.

Стенки берестяных табакерок «тоспайах» изготавливались из пяти рядов бересты, верх и дно были деревянными. Поверхность стенок орнаментировалась. Табакерки «тоспайах» техникой тиснения покрывались геометрическим и несложным растительным орнаментом. Сюжетные рисунки никогда не использовались. Этим хонгорские берестяные изделия отличаются от многих сибирских образцов.

В табакерках «тоспайах» держали нюхательный табак, известный в языках хонгорцев, алтайцев и шорцев как «танзыбай», или «тазымай». Лексема «тазы-май» появилась на Саяно-Алтае под влиянием купцов из Туркестана, где культивировался «насвай» («наспай», «назыбай») - особо приготовленный табак, закладываемый под язык.

Согласно хонгорской мифологии, табак вырос на этой земле из пепла дракона «сырчылан». В древние времена в пещере Саянских гор обитал дракон, который у людей ежегодно требовал жертвы. Богатырь, сын Хара Сарыг, победил дракона, его останки сжег и закопал. Через три года из захороненного пепла вырос один цветок, от которого произошел табак. Это трава драконовская «сырчылан оды». Поэтому курить ее считалось за грех. Однако горные духи предпочитают спиртное и табак за благо, если им на перевалах бросить по три щепотки табака или никотин из трубки. Так в Хонгорае появилась традиция угощать гостей табаком. Сначала предлагали айран, а затем, положив березовую доску «хырчангнас» для крошения стружек в табак на стол, угощали табаком. Табак, смешанный с древесными крошками, был некрепким и носил название «пораан тамкы». Приемы курения у тюрков Саяно-Алтая были следующие: «Сидя у костра, всегда флегматичный татарин - курильщик прежде всего берет березовое полено, нарочно приговленное и высушенное, наскабливает ножом известное ему по крепости количество тонких стружек, вынимает из кармана узенький, продолговатый кожаный кисет, в котором с табаком затянута маленькая медная китайская трубочка, называемая гамзой; насыпает на ладонь в стружки табак, тщательно и долго мешает, затем набивает трубку, берет и кладет уголь на устье трубки, закуривает, щелчком скидывает уголь, и в две-три затяжки втягивает в себя, как видно по физиономии, с величайшим наслаждением весь дым трубки, потом вытряхивает золу, непременно опять завязывает и прячет в глубочайший карман, конечно, очень ненадолго: они много и часто курят» [Беляев, с. 201].

Рядовые скотоводы в качестве непременного мужского атрибута носили с собой простые плетки «хамчы». У каждого мужчины она была единственной. В ней концентрировалось «благополучие» для лошадей. Кроме того, ней были связаны поверья об удаче и счастье в разведении скота. При входе в юрту они обязаны были их оставлять у седла лошади или около дверей.

Рукоять плетки хонгорцы, как и все другие тюрки Саяно-Алтая, непременно делали из красного таволожника «табылгы». Это был род кустарника с прямыми и крепкими ветвями, название которого заимствовано русскими из тюркских языков. Таволожник имел сакральное значение, ибо, как считали саяно-алтайские тюрки, его боится нечистая сила. Поэтому из него делали не только ручки для кнута, но и стрелы для лука, а также рукоять шаманских жезлов.

Сборщики податей «чазоолы», исполнявшие также полицейские обязанности в обществе тюрков Хонгорая в XIX в., при себе всегда имели серебряную нагайку «тобырчых». Аналогичное название - «тобурчук» («допуржак») - для нагайки с завитым концом бытовало у алтайцев и тувинцев.

Нагайка «тобырчых» носилась за поясом и служила символом власти «ча-зоола». В случае необходимости он всегда мог пустить ее в ход для наказания виновных. При входе в юрту, в отличие от простого скотовода, «чазоол» брал ее с собой, не оставляя около дверей.

Деревянная ручка нагайки была покрыта металлическими пластинами. Пластины инкрустированы серебром в растительном орнаменте в мотиве вьющихся стеблей. Конец нагайки сплетался из тонких кожаных полосок. На основе ручки закреплена кожаная петля для кисти рук. Длина ручки - 30,5 см, длина кнута - 53,5 см [ХНКМ. КП 3623].

В каждой достаточной семье имелись праздничные конские снаряжения, куда входило серебряное седло, наборные узды, конские нагрудники с насечками из серебра или сплошным серебрением.

Хонгорское седло изготовлялось из дерева и состояло из двух лук и двух полок. Луки к полкам привязывались кожаными ремешками, к лукам прибиты гвоздями со шляпками выгравированные металлические пластины с гравировкой. На пластинах вырезался растительный орнамент, по углублениям набивалась серебряная проволока. Кроме того, луки обсаживаются крупными кораллами или бронзовыми бляхами [ХНКМ КП-8213/1].

Мужское седло имело остроконечную переднюю луку. Поверх мужского седла находился кожаный коврик «типсе» с нашитыми серебряными бляхами. Нагрудная подпруга на мужской конской сбруе имела серебряный нагрудник «тёстик» в форме круглой бляхи (в отличие от женского, у которой он был в виде сердечка). На подхвостнике «хосхын» на уровне хвоста находился серебряный круг. Точно такие же изображения круглых нагрудников присутствовали на сбруях конных кыргызских лучников из находок копенского чаатаса.

Плеть, повод и уздечка коня имели сакральное значение. Ни поводом, ни уздечкой нельзя бить коня, иначе мог погибнуть хозяин. Запрещалось также ударять конским поводом или уздечкой человека. Человек может умереть. Нельзя

было заходить в юрту, держа в руках плеть и уздечку. Их оставляли на улице.

Если человек долго болел, мучился и страдал от состояния, что не может отойти в иной мир, то согласно предписаниям обычая, через него надо бросить уздечку с длинным поводом или уздечку бросить на крышу юрты. Тогда он спокойно умрет.

Мужские аксессуары составляли достоинство человека, определяя его социальное положение.