Брак и развод у хакасов

Брак и развод

Заключение брака в хакасском языке выражается понятием «хыс алысханы»- букв, обмен девушкой. Бытующее название подчеркивает первостепенное значение мужчины и его рода при определении брака с женской стороной. Идентичные названия присущи и для кыргызов и казахов (кыз алысу), что свидетельствует об общих брачных нормах, царивших в степях Евразии. Обычное право Хонгорая предписывало обязательность брака. Хакасы говорили: «Не будет огня от одинокой головни, не будет жизни от одинокого человека». Смысл жизни определялся в вечном человеческом бытии на земле, чтобы не прервался род людской. Обычно мужчины женились в 18-25 лет, а девушки выходили замуж в 15-16 лет.

Создание семьи, во многом сохранившей свои социальные устои и культурные ценности от предыдущих эпох, являлось главным событием в жизни хакасов. Согласно обычному праву хакасы, не заключали браки между представителями одного сеока. Соблюдался обычай родовой экзогамии (пир сеок хыс алыспас). Члены одного сеока считались между собой братьями. Однако разрешалось бракосочетание в близкой степени родства по женской линии. Нарушение указанных родовых норм грозило изгнанием или даже смертью. Например, в долине р. Боражуль находится гора Мунчатхан таг — гора Печали, на которой была убита молодая чета за нарушение обычая экзогамии. После возникновения и распространения фамилий правила родовой экзогамии стали ослабляться. Обычное право в XIX в. стало разрешать браки между лицами одного сеока или даже фамилии, если в их родословном древе по отцовской линии не прослеживалось кровного единства до седьмого колена. Согласно общетюркским представлениям, за семь поколений кровь должна смениться.

К началу XX в. брачный запрет стал считаться до пятого колена. Однако разрешалось бракосочетание в близкой степени родства по женской линии.

В один год делать свадьбы дочери и сыну не разрешалось. Свадьбы играли с разрывом в один год. Если вперед женится сын, то в этот год дочери выходить замуж нельзя. Если она все же выйдет, то считали, что супружеская жизнь будет несчастная. Но если сначала сестра вышла замуж, то брат мог делать свадьбу в этом же году. Если умрет глава семьи, то в течение года детям не разрешалось устраивать семейно -брачные дела. [Бутанаев, 2004, с. 109-110.]

Обычное право запрещало и двум братьям проводить свадьбу в один год. Хакасы верили, что в случае нарушения этих жизненных принципов один из них долго не проживет. Среди хакасов бытует выражение: «В один год два очага нельзя зажигать».

Исключение делалось для братьев-близнецов, которым свадьбу могли делать в один день. Души близнецов, согласно религиозным верованиям, представляют единую субстанцию и имеют магическую связь между собой.

Но две сестры, даже если они близнецы, не выходили замуж в один год.

Все это говорит о невысоком социальном статусе женщины.

Перекрестные браки - двух родных братьев на двух родных сестрах, и обмен невестами запрещались. Согласно поверьям, если один из них будет жить хорошо, то другой непременно будет несчастным. До тех пор, пока старший брат не женится, младшему не разрешалось обзаводиться семьей. В противном случае старший брат будет несчастным. Интересно отметить, что у казахов также «за двух братьев не выдают двух сестер», а «женитьба сыновей одного и того же отца совершается в порядке старшинства и никто не имеет права женить младшего сына раньше старшего. И в силу сказанного младший сын (кенже-бала) по очереди женитьбы является всегда последним, и в то же время он полный и коренной наследник всего имущества отца, оставшегося после наделения инчи всех других братьев». [Кисляков, 1977, с. 26.]

Приняв решение женить сына, родители присматривали девушку из хорошего, с их точки зрения, рода и многодетной семьи. Часто жених и невеста до свадьбы не видели друг друга.

Слова «жених» в хакасском языке нет, говорят «оол» — парень, «по-стан» - человек достигший половой зрелости или «кизё» — зять. Для невесты существует специальный термин «наа пала» -букв, новый ребенок или «наа хыс» — новая дева. Это название связано с тем, что невеста входила в семью жениха на правах нового члена, ибо выделение новой супружеской пары происходило только через несколько лет после свадьбы.

Вопрос о свадьбе решали родители. Как правило, они сначала разбирали родовую принадлежность девушки, ибо плохой род мог испортить потомство. Брак и брачная жизнь носили название «хоных»- букв, ночлег, жизнь, хозяйство. Например, «хоных тойы» — свадьба (букв, брачный пир); «пир сёёктиглер хоных хонмаджаннар» — представители одного сеока не вступает в брак друг с другом. Хакасское правило гласило: «Первый брак -богом соединенный, второй брак - мучительный, третий брак - дьявольский». Обычное право, разрешая иметь трех жен, отвело им разную роль в семейной жизни и социальном положении. Первый брак нельзя было разбивать. Хакасы были уверены, что после своей смерти супруги первого брака продолжат совместную жизнь и на том свете. Судьба и семейная жизнь человека, якобы, предопределена Верховным творцом. Поэтому первую суженую называли: «соединенная Верховным творцом, созданная небесным законом, предопределенная Богом».

Иногда браки заключались исходя из хозяйственных потребностей главы семейства. Например, Тараканов Куджен в 12-летнем возрасте женился на 20-летней девушке с тем, чтобы она стала помощницей в семье родителей. С этой же целью Кондрат Чебодаев женился в 10-летнем возрасте, его жена была на 17 лет старше. Саятан Чебодаев был женат в 14 лет, его жене было 28 лет. [МФГАКК, ф. 15, on. 1, д. 224, л. 9, 13.]

Обычное право поощряло дуально-родовой брак под названием «сёёк нандыты» - возврат сеока. Он был связан с обычаем авункулата, когда отдавалось предпочтение кузенным бракам. У хакасов существовало два вида кузенных браков: с дочерью или сыном брата матери и с дочерью или сыном сестры матери. Например, если девушка из сеока кыргыз вышла замуж за парня из сеока бурут, то ее дочь должна обратно выйти замуж за мужчину из сеока кыргыз. Происходил возврат потомства ушедшей в другой сеок женской половины рода. Такие браки часто бывали не равными по возрасту. Например, 20-летнюю Айрон Капсаргину отдали за сына её дяди - восьмилетнего Поджандая Троякова [Бутанаев 2004: 110]. Предпочтение бракам со стороной дяди по матери выражалось хакасской пословицей «Тайы тамыры тарт-хынныг, танг хараазы чорыхтыг» - Род дяди имеет притяжение, они спозаранку работящие. В 1893 г. в приходе Аскизской церкви насчитывалось более половины браков в близких степенях родства по материнской линии. [Р. Ф. ХакНИИЯЛИ, д 253, л. 275.]

Некоторые башлыки ради своего обогащения лицемерно переходили на сторону христианских заповедей и преследовали хакасов, состоявших в кузенных браках. Например, бег Точаг Конгаров вызывал к себе подобные супружеские пары (пёле чон) и под страхом развода заставлял их откупаться скотом. [Бутанаев, 2001, с. 114.]

У хакасов соблюдался обычай левирата, называемый «халдых». В случае смерти мужа молодую вдову через год отдавали за младшего деверя. Во время похорон родственники называли одного из младших братьев, который должен был заменить покойного. При согласии вдовы отдавали её замуж за холостого младшего брата или младшего родственника умершего, которого называли «халдых» — букв, остаток. У «халдыха» согласия не спрашивали. «Жизнь не должна прекращаться», - говорили в таких случаях. «Эта жизнь не зависит от тебя, - объясняли халдыху, - она зависит от законов народа, и ты не сможешь быть выше их, потому что общество - это сила». [Бутанаев, 2004, с. 114.]

Через год после смерти мужа, после последних поминок, при наступлении новолуния в юрту вдовы родственники приводили младшего деверя. Если он не соглашался, то его наказывали и насильно приводили. По обычаю он облачался в охотничье снаряжение, навьючивал на спину седло, на плечо перекидывал ружьё, а в руках держал уздечку и котелок. В древние времена «халдых» заходил к вдове, держа в руках лук и стрелы. Зайдя в юрту жены умершего старшего брата, деверь клал седло и уздечку на кровать, а из ружья стрелял в дымовое отверстие юрты. Этим действием он изгонял злых духов, погубивших старшего брата. Вполне возможно, что седло и уздечка представляли условный обряд подчинения воле общества.

Таким образом был женат Сарис Сагалаков. Ему было 23 года, а вдове старшего брата 50 лет. Чонаша Сагалакова женили в 11-летнем возрасте по обычаю левирата на вдове, которая была старше на 22 года. [МФГАКК, ф. 15, on. 1, д. 224, л. 25, 27.]

При левирате сохранялось материальное благополучие семьи умершего брата и, главное, дети вырастали среди своего сеока. Все имущество оставалось в одном доме, калым больше не платился. Если при таком браке женщина оказывалась намного старше мужа, то когда она совсем состарится, мужчине обычаем разрешалось в качестве второй жены брать в жены ее младшую сестру или младшую родственницу — «пасты». Например, «халдых» Кырзан Тугужеков из Усть-Биджи и «халдых» Тойон Жульмин из Верх-Биджи впоследствии были женаты на младших сестрах своих жен. [Бутанаев, 2004, с. 114].

Александр Асочаков по обычаю левирата взял в жены вдову старшего брата Тырчага Марфу Баткину, которая была старше его на 15 лет. Когда она состарилась, то он женился на ее младшей родственнице Абре, моложе его по возрасту на 17 лет. [МФГАКК, ф. 15, on. 1, д. 224, л. 41].

Некоторые хакасские женщины в XIX в. стали выступать против подобных родовых пережитков. Например, в 1863 г. Федосья Адаякова подала прошение на имя минусинского окружного начальника: «После смерти мужа моего, инородца Петра Адаякова, прожила с матерью его более 4-х месяцев, потом услышала, что она желает по инородческому обыкновению взять меня в замужество за другого сына (родной брат моего мужа) и не достигшего еще совершенных лет, притом от свекра ея (а мне дедушка), инородца Андрея Адаякова, стала встречать себе обиды, я во избежание незаконной жизни, равно и обид от инородца Андрея Адаякова, от них ушла и нанялась в услужение в годовые работницы, то свекровь моя Елена Адаякова и дедушка начали просить инородческое начальство, чтобы оное принудило жить у них и вытти в замужество за родного деверя, на что не изъявляю своего согласия, то по разбирательству ближнекаргинского родового старосты отобрали у меня все имеемое свое имущество, заведенное мною своими трудами, без помощи их, всего на сумму 25 рублей и заставляют насильственно жить с родным деверем, за которого и вытти в замужество, говоря, что у них такой закон, о котором будто бы известно правительству, и если я не буду с ним жить, то кроме отобранного от меня имущества, хотят взыскать денежный штраф более 30 рублей лишь только за то, что не выйду за деверя в замужество, и угрожают еще наказанием...». [ГАРХ, ф. и-2, on. 1, д. 812, л. 2.] Начальник Минусинского округа вынес постановление: принять меры в отношении брачных законов хонгорцев «обоих полов, принявших святое крещение, степным обычаям не подчиняться». [ГАРХ, ф. и-2, on. 1, д. 812, л. 6.]

Вплоть до Советской власти в Хонгорае сохранялся обычай сорората - «пастылас». Если мужчина становился вдовцом, то он имел право жениться на младшей сестре или младшей родственнице (пасты) супруги. Обычай сорората (пастылатчан кибир) был вызван к жизни теми же причинами, что и левират (халдых). Отказ девушки от такого брака в тех патриархальных условиях бывал исключительным случаем. Мужчина имел право жениться на младшей родственнице жены также в том случае, если жена его пропала без вести и прошло три года после этого. При сорорате имущество умершей жены сохранялось в доме, а дети вырастали среди своих родственников.

Заключение брака требовало уплаты калыма. Например, в объявлении в Сагайскую степную думу за 1877 г. читаем: «По обыкновению своих инородцев, по обоюдному добровольному согласию с невестою девицею устьсорского рода Топрах Аксыровой, которая изъявила мне свое согласие, что она желает выйти за меня замуж и я ее взял к себе в юрту в жены и уплатил ее отцу следующий с меня по договору калым 30 рублей, коня «башат», стоящего 30 рублей серебром, и на угощение пропоил вина ка-бачного три ведра на 15 рублей серебром...». [ГАРХ, ф. и-2, on. 1, д. 1197, л. 94.] Если же невеста умрет, то, как сообщал И. Г. Георги: «...уплаченный калым зачитывается в выкуп ее сестры; если же у невесты оной нет, то пропадает». [Георги, 2007, с. 258.]

Калым платили деньгами от 30 до 1000 рублей (по-хакасски 100 рублей называли - один «хап»). Например, Баиновы отдали в калым 6 «ха-пов» (т. е. 600 руб.), Таракановы 9 «хапов» (т. е. 900 руб.). Вдовых женщин брали без калыма.

Обычное право разрешало иметь до трех жен. Дети от них считались законными. Каждая из жен жила в отдельной юрте, имела свое хозяйство и прислугу. Муж, напротив, не имел собственного жилища. Он ездил от одной жены к другой, сохраняя над ними верховный надзор. Однако, если в одной юрте проживало две или три жены, то у каждой из них была отдельная, своя постель. Согласно степным законам, хакасам разрешалось брать вторую жену, если по истечении шести лет первая жена не родит сына или останется бездетной. Когда же и от второй жены были одни дочери, то еще через шесть лет можно было брать третью жену. Более трех жен иметь запрещалось. Многоженство практиковалось только у баев. Например, в 1834 г. после смерти бая Кубина, имевшего 366 голов скота, осталась третья жена с одним полугодовалым малолетним сыном, а от другой жены - восьмилетняя дочь». В конце XIX в. две жены имел Харатай Тугужеков, три жены были у бая Дмитрия Абдина. Все жены и дети от этих браков считались законными. Дети носили фамилию отца и пользовались всеми правами даже после развода родителей. Наряду с баями по 2-3 жены имели крупные шаманы. Например, шаман Прон Тодыков имел две жены: старшую из фамилии Тугужековых и младшую

- Райкову. Для каждой из них ставилась отдельная юрта. Старшей считалась первая жена. [Несарцев, 1905, с. 41.]

В некоторых случаях инициатором многоженства выступала первая жена. Например, у Путана Чебодаева, 1779 г. рождения, до сорокалетнего возраста не было детей. Его жена Быдак сказала, чтобы он женился на их молодой служанке, ибо они прожили бездетно двадцать лет и, кроме того, она была старше Путана на десять лет. От второй жены у него родилось три сына - Кумускай, Пабой и Пыласкан. [МФГАКК, ф. 15, on. 1, д. 224, л. 1; Бутанаев, 2010, с. 137.]

Развод по-хакасски носил название «хат хосханы»- букв, отвержение женщины, при котором решающую роль играл мужчина. Другого понятия развода (т. е. на равных условиях) в хакасском языке не встречается. По проекту свода степных законов брак у хакасов расторгался только волею мужа или его смертью. «Отчужденная» мужем жена имела право выйти замуж за другого человека. В случае развода по вине жены муж обязан был ей вернуть домашнюю обстановку и полученный в приданое скот, но без приплода.

«Приданный скот, - гласили хонгорские законы, - в случае развода мужа с женой, возвращается без приплода, если бы таковой и был, что основывается на инородческих степных обычаях». [ГАИО, ф. 24, оп. 9, д. 189, л. 13.] Мужу должны были вернуть стоимость калыма и свадебных расходов. Дети оставались у отца. Согласно законам Хонгорая, «если муж с женою, жившею без венчания, не пожелает более иметь её у себя и отсылает к родственникам, то дети, прижитые ими во время такого сожительства, должны оставаться у мужа». [ГАИО, ф. 24, оп. 9, д. 189, л. 10.]

Если мужчина был виновником развода, то женщине возвращали приданный скот (инджи) и ее имущество. Сверх этого, муж должен был преподнести в качестве штрафа «ат-тон», т. е. одного коня в убранстве и одну шубу или 7-9 овчин для шитья шубы. Хонгорский закон гласил: «Отдать лошадь и шубу за отработанные муки». Сторона родителей жены калым обратно не возвращала, однако дети оставались в семействе отца. Идентичные обычаи существовали среди казахов и кыргызов, которые также давали жене при разводе штаф «ат-тон» - лошадь и халат. [Кисля-ков, 1977, с. 17].

В некоторых случаях при разводе муж оставлял младшего ребенка жене, но если та выходила снова замуж, то ребенка возвращали отцу. В 1861 г. в результате судебного разбирательства Абаканская инородческая управа на основе степных законов постановила: «Из прижитых детей П. Окуневым и бывшею его женою Барчык Тугужековою дочь и два старших сына должны остаться у Окунева, а младший сын Арап у матери, а взамен раздела имения, для поддержания быта Тугужековой со сказанным сыном Арапом, Окунев обязан доставлять ей в течение десяти лет сряду ежегодно по одной корове, а по достижении совершеннолетия малолетнему сыну Арапу Окунев должен ему выделить принадлежащую часть имения; а если Барчык Тугужекова выйдет замуж за другого, то малолетнего сына Арапа и сколько будет Окуневым выдано в счет коров, Окунев может от Тугужековой получить (обратно) в свои руки». ГГАИО, ф. 24, оп. 9, д. 189, л. 9.]

При разводе бездетных супругов калым или берется обратно, или отдается только приданое - смотря по тому, кто был причиной раздора. Если женщина не захочет жить с мужем, то калым возвращали обратно. В случае самовольного ухода жены от мужа последний имел право требовать возвращения калыма и свадебных расходов. [ГАРХ, ф. и-5, on. 1, д. 31, л. 1.] Если муж не хотел жить со своей женой, то калым обратно он не получал. В случае неподчинения жены мужу он имел право отвести её обратно к родственникам, но при этом калым пропадал.

Вдова не имела права выйти замуж до тех пор, пока не исполнится год после смерти мужа. Затем ей предоставлялась свобода выбора. Если у неё не было детей и она уходила к своим родителям, то по обычаю половину калыма возвращали. [Островских, 1895, с. 333.]

Вдова при выходе замуж могла взять с собою «приданое, платье и весь убор, умершим мужем заведенный», а «следующая ей часть из имущества мужа» отдавалась в его род [Свод, 1836, с. 50.] Исходя из материала степных дум, если вдова выходила замуж, то имущество, оставшееся после смерти мужа, распределялось между совместными детьми. Например, в 1898 г. постановлением Абаканской управы было решено имуществом «наделить детей Кучи Танзыбаева, а в наделе Шодай (его вдовы) отказать из-за того, что она вышла замуж за инородца Алексея Мохова, который должен ее кормить и вышла замуж без дозволения Анны Танзыбаевой (матери умершего мужа). [ГАРХ, ф. и-5, on. 1, д. 32, л. 33.]

На Саяно-Алтай изредка залетают розовые фламинго (по-хакасски «хысхылых», по-тувински «кыткылык», по-алтайски «кыйгылык»), ближайшие гнездовья которых располагаются в Казахстане на озере Балхаш. Они относились к разряду проклинающих птиц (по-хакасски «харгысчыл хус», по-тувински «каргыштыг куш»), когорта которых в хакасском языке обозначалась под общим названием «хуулар» - лебеди. Например: «хыс хуузы»- фламинго (букв, девичий лебедь), «ат хуузы»- лебедь (букв, конский лебедь); «инек хуузы» - дрофа (букв, коровий лебедь) и «хой хуузы» - журавль (букв, овечий лебедь).

Одна из ранних, экзотических форм заключения брака была связана с обычаем дарения фламинго — «хысхылых». Мужчина, подстреливший фламинго, которые весной и осенью иногда пролетают над Хакасией, мог сватать любую девушку. На птицу надевали красную шелковую рубаху, на шею повязывали красный шелковый платок и отправлялись с ней к любимой девушке. Родители должны были принять фламинго, а взамен отдать дочь. Калым не полагался. Если девушку не отдавали, то, по хакасским поверьям, птица «хысхылых» проклянет этот дом, и дочь их умрет.

Фламинго пролетают над Саяно-Алтаем весной и осенью. Увидеть их весной почитали за счастье, осенью - к худу. Голоса фламинго напоминали скрип телеги. При осенних криках этих птиц люди забегали в юрты и закрывали головы шубами, дабы избежать несчастья.

Среди тувинцев находится род куулар - букв, лебеди, тотемной птицей которых, согласно сведениям JI. П. Потапова, выступал лебедь. В старину среди этого рода бытовал обычай - дарить убитого лебедя при сватании невесты. «Пришедший с убитым лебедем сватать невесту отказа не получал, настолько сильна была традиция, связанная с верой в лебедя как предка и покровителя рода» - отмечал JI. П. Потапов. [Потапов, 1959, с. 24.]

В данном обычае, на наш взгляд, прослеживается древний культ проклинающих птиц, который, очевидно, не связан с тотемизмом, как предполагает JI. П. Потапов. Подобный разряд птиц требовал жертв в виде отдаривания.

Итак, обычаи заключения брака и бракоразводные дела отражали в целом правовую систему патриархально-феодальных отношений с сильно выраженными родовыми пережитками, восходящими ко временам Кыргызского государства. Первый брак освящался великими традициями и считался нерушимым даже на том свете. Семейно-брачные законы неразрывно связаны с историческим развитием народа.

Источник: текст Бутаев В.Я. - Будни и Праздники тюрков Хонгорая