Сближеніе національнаго имени якутовъ съ однозвучными именами южно-тюркскихъ племенъ. - В.Л. СЪРОШЕВСКАГО.

Сближеніе національнаго имени якутовъ съ однозвучными именами южно-тюркскихъ племенъ. - В.Л. СЪРОШЕВСКАГО.

/ЯКУТЫ. ОПЫТЪ ЭТНОГРАФИЧЕСКАГО ИЗСЛѢДОВАНІЯ. Томъ I. -Изданіе Императорскаго Русскаго Географическаго Общества на средства, пожертвованный А. И. Громовой. - С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Типографія Главнаго Управленія Удѣловъ, Моховая, 40. 1896. С. 203-210

Зовутъ якуты себя саха (множественное сахалларъ); въ торжественныхъ оборотахъ рѣчи, въ сказкахъ, пѣсняхъ, молитвахъ любятъ употреблять двойное имя урангай саха, причемъ урангай относится къ саха, какъ общее къ частному, какъ племенное къ родовому 4). Въ обычной рѣчи говорится урангай киси—урангайскій человѣкъ, въ смыслѣ «чудной человѣкъ», «человѣкъ необычныхъ размѣровъ», «старинныхъ обычаевъ», «немного странный», «немного удивительный» (Намск. улусъ. 1891 г.).

«Урангай саха» зовутъ якутовъ также въ эпическихъ пѣсняхъ враждебные имъ (абасы) богатыри. Примѣровъ такого обращенія много: приведу позаимствованное много у Худякова изъ извѣстной былины (оломго) Юрюнгъ-Уоланъ: «Другъ человѣкъ, родившійся на среднемъ мѣстѣ но обыкновенно урангай якутовъ, съ перемѣнною душой, здравствуй! » (стр. 155) 5).

Аларскіе буряты до сихъ поръ подъ именемъ урянха разумѣютъ дикій лѣсной народъ вродѣ тунгускаго. Местожительство его указываютъ на сѣверъ отъ своихъ мѣстъ (р. Бѣлая, лѣв. пр. Ангары). «Ты хочешь быть урянха Xамногынъ », говорятъ они тому, кто праздно ведетъ себя шатается безъ дѣла 1).

Риттеръ склоненъ, повидимому, къ мнѣнію, что въ старину китайцы подъ именемъ урянхай (вулянхай) понимали самоѣдовъ, живущихъ на Кемѣ. ГІо толкованію А. Ремюза и Клапрота слово это значить «охотники за оленями» и относится къ тунгусамъ. Въ древнѣйшемъ сказаніи о народномъ сеймѣ Та-че, есть указаніе, что въ ихъ странѣ къ западу лежитъ Самарканда къ востоку же Вуляю-ха», изъ чего А. Ремюза заключаете что это самая сѣверная часть восточной Татаріи, на западъ отъ народа Нюй-чжень, до Японскаго моря 2). Всѣ эти предположенія не выходятъ, впрочемъ, изъ области гадательности и устанавливаютъ прочно только одно: имя это давно извѣстно китайцамъ и монголамъ. чуть ли не одновременно со словомъ уйгуръ, и этимъ именемъ назывались народы, жившіе гдѣ то на сѣверѣ. Этимъ же именемъ уранхай или сокращенным! урянхъ, называютъ въ настоящее время дархаты, монголы и китайскіе чиновники небольшой народецъ, смѣшаннаго, новидимому, происхожденія, живущій на сѣверныхъ склонахъ Танну-ола. между этимъ хребтомъ и Саянскими горами въ долинахъ рѣкъ: Улу-кемъ, Бай-кемъ, Кемчику и другихъ, а также на озерѣ Косоголъ и на южномъ склонѣ Танну-ола (или Тангну-ола) въ долинѣ р. Нарынъ сумьшъ и въ вершинѣ р. Кобдо 3). Въ старину, въ этихъ мѣстахъ. по согласному показанію арабскихъ и китайскихъ источниковгь жили вмѣстѣ съ хакасами племена сѣверо-западныхъ Хой-ху. И хакасы и Хой-ху, но показаніямъ тѣхъ же китайцевъ, имѣли одинаковый языкъ «хой-ху», т. е. уйгурскій 4). Дархаты до сихъ поръ зовутъ языкъ урянгайцевъ — уйгурскимъ, а народъ ихъ—народомъ уйгурскаго языка (уйгуръ кель-тей улусъ 5). Сами урянгайды зовутъ себя: туфа, туба туха, смотря по мѣстности, но названіе «урангай» имъ знакомо и, по словамъ Г. Н. Потанина, они выговариваютъ его также, какъ якуты ураигай — твердое а и носовое нг. Интересно, не употребляютъ ли урянгайцы въ исключительныхъ случаяхъ двойного имени ураигай туба подобно якутамъ, и откуда взялось ихъ монгольское имя уранхай 1)?

Относительно Саха, Сагай или Сагаль верховьевъ Енисея и Абакана, на которыхъ указываешь Миллеръ, Фишеръ и другіе, какъ на предполагаемыхъ сородичей якутовъ, можно сказать, что доподлинно неизвѣстно, было ли раньше среди нихъ племя или родъ Саха 2). Теперь его нѣтъ.

Сагаи во время Палласа и Пестерова кочевали между Аксышемъ и Уйбатомъ до Базскихъ горъ. Ихъ въ то время насчитывали около 1000 человѣкъ; занимались они скотоводствомъ, держали много лошадей, крупный рогатый скотъ и овецъ. Раздѣлялись на аймаки (роды), во главѣ которыхъ стоялъ башылыхъ (начальникъ, отъ басъ-голова. по якутски басылыкъ). Были знакомы съ земледѣліемъ и обработкой желѣза. Придерживались шаманства. Не были аборигенами этого края, а пришли откуда-то съ юга 8).

Sahal — названіе нѣсколькихъ соёковъ (родовъ) у Алтайскикъ татаръ по Катуни и у теленгитовъ па Чуѣ 1).

Всѣ эти племена, скотоводы, охотники, постоянно двигались и, уже на памяти исторіи, нѣсколько разъ мѣняли свои территоріи. Этническая кь нимъ близость якутовъ мало выяснитъ, гдѣ былъ послѣдній якутскій на югѣ этапъ. Что-нибудь достовѣрное по этому вопросу можно развѣ ожидать отъ дешифровки и разработки орхонскихъ. уйгурскихъ и монгольскихъ надписей, а также минусинскихъ и енисейскихъ писаницъ,

О пути по которому прошли якуты на сѣверъ, также ничего не извѣстно: они нигдѣ не оставили, слѣдовъ, унося все съ собою, какъ истые номады. Большинство писателей за вѣроятный признаетъ слѣдующій маршруты Байкалъ, Верхоленскія степи и дальше внизъ по Ленѣ. Одинъ Щукинъ указываетъ на возможность и другихъ дорогъ. Именно, первая: внизъ по Енисею до Н. Тунгуски и вверхъ по послѣдней рѣкѣ, оттуда на Вилюй и Лену; вторая: изъ минусинскихъ и красноярскихъ степей на востокъ, въ Манзурскія (нужно думать Балаганскія и Верхоленскія) степи и оттуда внизъ по Ленѣ 2). Первый путь имѣетъ за себя то, что въ окрестностяхъ Туруханска, въ Шорохинѣ и южнѣе
по Енисею въ нѣсколькихъ деревняхъ существовали небольшія колоніи якутовъ, совершенно оторванныя отъ восточной компактной ихъ массы. Они занимались рыболовствомъ, но у нихъ сохранился скотъ. Костровъ считаетъ ихъ поселенія древними. Въ колоніяхъ этихъ можно, пожалуй, усматривать остатки главнаго отряда, впослѣдствіи двинувшагося на востокъ. Противъ себя этотъ путь имѣетъ: длину, сложность, суровый климатъ, большую глубину зимнихъ снѣговъ и отсутствіе на огромныхъ пространствахъ пастбищъ. Второй путь болѣе вѣроятенъ, разъ допустить в ходъ якутовъ отъ Енисея. Путь этотъ лежитъ черезъ мѣстность, правда во шистую и покрытую густыми лѣсами, но по которой проплываютъ многія рѣки и рѣчки съ одной стороны па западъ въ Енисей, съ другой — на востокъ, въ Ангару. Теченія этихъ рѣкъ мѣстами близко сходятся, а долины ихъ изобилуютъ пастбищами. По нимъ изстари кочевали скотоводы. Здѣсь между прочимъ жило, неизвѣстно куда исчезнувшее, скотоводческое, тюркское племя бирюсы... Настоящее ихъ имя неизвѣстно, а прозваны они по рѣкѣ Бирюсѣ, притоку Уды. Послѣ разсѣянія незначительная часть ихъ, всего 168 луковъ (около 1000 д.), поселилась въ бассейнѣ Абакана. где ихъ въ 1772 году нашелъ вблизи Таштыпскаго карула Палласъ 1).

Считая нужнымъ отметить, что у якутовъ существуютъ нѣкоторыя странности въ обычаяхъ и названіяхъ частей свѣта, какъ-бы намекающія на продолжительное путешествіе ихъ не только съ юга на сѣверъ. но и съ запада на востокъ. Напримѣръ въ глухихъ уголкахъ до сихъ поръ удержатся обычай строить жилыя дома всегда дверьми на востокъ.

«Въ старину всегда такъ строились», объясняли мнѣ якуты. (Верхоян. ул. 1881 г.).

Когда я распрашивалъ, почему такъ, мнѣ отвечали: «чтобы не заблудиться, чтобы всегда знать, гдѣ у тебя домъ, по какую остался руку!..» ( Колым. ул. 1883 г.). Я думаю, что этотъ отвѣтѣ до нѣкоторой степени вѣренъ. На разспросы, какъ они находятъ дорогу въ тайгѣ, какъ безошибочно узнаютъ направленіе, въ какомъ нужно идти, чтобы выйти къ такому-то сосѣду, мѣсту, урочищу... якуты всегда говорили, что они «помнятъ, гдѣ у нихъ «двери дома», помнятъ «какъ вышли изъ нихъ». Части свѣта они часто зовутъ сообразно частямъ дома: сѣверную —лѣвой (хангасъ діа"ккі), южную—правой (унгъ діа"ккі), западъ — задомъ (ка"ннікі) 2). Называютъ также югъ—верховьями юся или юса", сѣверъ—низовьями аллара 3).

Что не распредѣленіе свѣта и не вѣтры заставляли ставить жилья дверьми на востокъ, доказываетъ то, что теперь, когда старинные обычаи теряютъ силу, якуты болѣе южныхъ и густонаселенныхъ улусовъ, перестаютъ уже обращать внимаиіе на древнее правило, между тѣмъ какѣ прежде, далее круглыя лѣтнія урасы, лишенныя оконъ, тоже ставились выходомъ на востокъ. Можно предполагать, что обычай этотъ сложился въ то время, когда, перебираясь на востокъ, якуты приходили на луга, гдѣ назначена была стоянка чаще всего съ запада, останавливались на западномъ краю равнины и, желая имѣть передъ собою стада, на виду, направляли выходъ жилищъ на лугъ, на востокъ. Всё остальное, какъ привычка разбираться въ пути и называть части свѣта, явилось послѣдствіемъ многократныхъ повтореній.

Къ тѣмъ же косвеннымъ доказательствам движенія съ запада на востокъ нужно причислить повѣрье, что души знаменитыхъ умершихъ шамановъ пребываютъ на западномъ небѣ, гдѣ живетъ такжн грозный Улутоёнъ, верховный господинъ земли, покровитель всего живущаго, отецъ и учитель шамановъ.

Путешествіе якутовъ внизъ по Ленѣ откуда бы они с года ни попали, не представляетъ собою интереса; возможно, что часть дороги была совершена ими сухопутьемъ, вдоль рѣки, по плоскогорію или прибрежнымъ лугамъ, затѣмъ, часть по льду, часть на плотахъ, при переправахъ на острова, и черезъ устья рѣкъ, что хорошо знакомо ихъ южнымъ сородичамъ 1). Отсюда источникъ легенды «о плаваніи на плоту», обновленный прибытіемъ русскихъ на огромныхъ плотахъ, на которыхъ они, согласно исторіи и преданіямъ, привезли не только весь свой скарбъ, но и готовую крѣпость.

Весь переход!» якутовъ съ юга въ мѣста настоящаго жительства длился, по всей вѣроятности очень долго. Возможно даже, что онъ совершился по частямъ, въ нѣсколько промежутковъ раздѣленныхъ вѣками. и что въ составъ якутскаго народа вошли родственный, но различныя но своей родинѣ племена. Долго, десятки, а можетъ быть и сотни лѣтъ они отдыхали въ тѣхъ степныхъ участкахъ, которые попадались имъ по пути, высылая далеко впередъ въ видѣ щупальцевъ свои передовые отряды. Отпрыски эти селились, обживались, знакомились съ мѣстностью, а между тѣмъ глухая молва разносила по всему племени свѣдѣнія, почерпнутыя лазутчиками о новыхъ земляхъ. Таковыхъ пріемовъ въ колонизаціи новыхъ земель держатся до сихъ поръ якуты. Такъ, они засѣлили свои теперешнія сѣверныя и южныя окраины; такихъ, одинокихъ колонистовъ находилъ Крапоткинъ на Муѣ 2), Маакъ на Чонѣ 3), гдѣ теперь цѣлые послеги. Если местность была удобная, къ одиночкамъ быстро присоединялись новые эмигранты.

Со временемъ, подъ давленіемъ сосѣдей или въ поискахъ за лучшими пастбищами, народъ передвигалъ центръ своей тяжести дальше, на новыя мѣста, стягивая или бросая по пути отставшіе и затерявшіеся аріергарды. Часто такіе аріергарды, разсѣянные, ничтожные, поглащались чужими пришельцами, гибли, вырождались или уходили въ совершенно противуположную сторону. Къ нимъ молено бы причислить тѣ незначительная тюркскія племена, исчезнувшія или исчезающія, которыя были найдены русскими на сѣверо-востокъ отъ Енисея, а также туруханскихъ якутовъ.

Главные отряды якутовъ представляли, по всѣмъ даннымъ, группы компактный и многочисленныя, владѣвшія значительнымъ достаткомъ и большими стадами скота. Иначе трудно себѣ представить, чтобы они могли выдержать борьбу съ хозяевами страны, тунгусами, а главное, аклиматизироватъ свой южный скотъ, тѣмъ болѣе, что послѣдний путь, на сѣверъ, по Ленѣ они должны были пройти относительно быстро, ввиду недостатка луговъ въ среднемъ ея теченіи. Если бы скота у нихъ было мало, и роды ихъ были малочисленны, они но могли бы достаточно широко разойтись по новой странѣ и первый падежъ или безкормица въ данной мѣстности случающіеся здѣсь такъ часто, уничтожили бы ихъ стада. Тогда они неизбѣжно превратились бы въ звѣролововъ-оленеводовъ, какъ это и случилось съ одинокими, малочисленными группами, которыя зашли далеко на сѣверъ, къ берегамъ Ледовитаго океана, оторвались отъ скотоводовъ и потеряли стада.

Если трудно установить точно мѣсто южной родины якутовъ и путь ихъ на сѣверъ, то еще труднѣе, почти немыслимо, указать на время ихъ выхода. У меня записано только одно преданіе, гдѣ затронуть этотъ вопросъ. Преданіе это очень интересно, но требуетъ повѣрки 1). Передаю разсказъ возможно близко къ подлиннику.

«Мы, якуты,—съ юга. Всѣ народы съ юга. Югъ—сердцевина 2) народовъ. Когда люди еще не разошлись оттуда, царствовалъ надъ ними якутскій царь Джингисъ. Онъ былъ чрезвычайно могущественъ, побѣдилъ всѣхъ царей, даже Бѣлаго царя; покорилъ всѣ народы и земли... Умирая, оставилъ свое царство единственной своей дочери. Это была дѣвушка неописанной красоты. Разъ поссорились два батыря, служившіе въ ея войскѣ. Старикъ сказалъ молодому: «Ты думаешь, что она необыкновенно хороша, а я не думаю». За эти слова молодой убилъ старика. Съ тѣхъ поръ оставило счастье якутовъ. Русскіе и другіе народы побѣдили ихъ и прогнали съ юга. Часть ихъ пошла на сѣверъ и отъ нихъ мы происходить, часть осталась на югѣ и по сей день тамъ живетъ». (Колымскій ул. Ёшжа 1883 г., разсказалъ старшина 2-го Кангаласкаго наслега И. Слѣпцовъ). Тотъ же самый якутъ разсказалъ мнѣ, что одинъ изъ вождей войскъ Джингиса носилъ имя Мырса, что Джингисъ и Метлямпартъ (Бонопартъ) были самыми великими завоевателями въ мірѣ; что послѣ Джингиса царствовалъ Тыгынъ—и это онъ привелъ якутовъ на теперешнюю ихъ родину.

Впослѣдствіи всюду и многократно распрашивалъ я о Джингисѣ, но никто изъ якутовъ о немъ ничего не зналъ. Правда, не знали о немъ и здѣшніе русскіе простолюдины, казаки, не знали они также' имени Мырса 1), не знали и даже упорно отрицали, какъ нѣчпо въ высшей степени обидное., чтобы якуты когда-либо, на югѣ, счастливо воевали съ русскими (о чемъ всякій якутъ знаетъ). Имя степнаго владыки, сына солнца, я у слышалъ изъ устъ якута только одинъ разъ, на далекомъ сѣверѣ, въ тотъ зимній вечеръ, когда, починяя сѣти при свѣтѣ пылающаго камина, онъ разсказывалъ мнѣ романтическую исторію татарской княжны.

Благодаря контрасту обстановки и неожиданности, имя Джингиса произвело на меня сильное впечатлѣніе, повело къ подробнымъ скептическимъ распросамъ и, въ концѣ концом», вызвало ссылку «на купцовъ и русскихъ» въ потвержденіе правдивости. Возможно, что преданіе это занесено русскими, но возможно, что проникло самостоятельно, вмѣстѣ съ позднѣйшими эмигрантами монголами и тюрками, намекъ на которыхъ встрѣчаемъ въ преданіи объ Эллеѣ. Мы лично склоняемся къ тому мнѣнію, что якуты, по крайней мѣрѣ значительная ихъ часть, задолго до царствованія Чингисхана уже попала въ эту вполнѣ изолированную отъ остальнаго міра впадину, окруженную со всѣхъ сторонъ широкимъ горнымъ поясомъ, гдѣ они прожили независимые и никому неизвѣстные до самого пришествія русскихъ.