Первые жизненные вехи - Рождение поколений в жизни хакасского народа

Рождение поколений в жизни хакасского народа - Первые жизненные вехи

После того, как окрепнут ребенок и его мать, обычно месяца через три, в дни новолуния проводили торжественное мероприятие «пала тойы»- пиршество ребенка. К этому торжеству готовились тщательно, т. к. согласно народной традиции, в жизни человека было всего три личных праздника (той, чыргал) — пиршество ребенка, на котором происходило его наречение, свадьба и тризна (той) по случаю кончины.

Во время пиршества «пала тойы» на мясо резались овцы и изготавливалась молочная водка - арака. Ее наливали в большой казан, установленный на женской половине юрты. Повитуха на именинах исполняла роль виночерпия. Г ости взамен полученной от нее чашки араки бросали в казан с молочной водкой монету, кольцо, перстень или перламутровые пуговицы.

На торжестве «пала тойы» родственники дарили скот: лошадей, коров или овец. За крупный скот существовал обычай отдаривания «харо», т. е. ребенок, став взрослым, должен был отплатить сторицей. За овец возврата не требовалось.

Прежде, чем садиться за стол, перед очагом поднимали блюдо с горячим мясом и брызгали аракой домашним духам. Затем, отрезав три куска жирного мяса от сердца, от правого верхнего ребра (погана) и от грудинки, бросали их в огонь. Только затем приступали к трапезе. Пожилые старцы пили чай и желали ребенку взять их долю долголетия. На празднике «пала тойы» родственники и аальная община утверждали ребенку имя.

В некоторых случаях младенца нарекали еще при родах. Повитуха во время перерезания пуповины произносила: «Назову ребенка раньше нечистой силы». Однако окончательное закрепление имени происходило на празднике «пала тойы». До этого малыша обычно называли «часпачах» — младенец, «падас»- краснотелый, «пурханах»- безгрешный, «ынгаа-чах» — плакса и т. д.

Если у ребенка был дядя по матери «тайы», то он нарекал племянника. За хорошее имя родители ребенка преподносили родственникам в подарок лошадь или одежду. Имя человека таинственно связывалось с его жизнью и приобретало сакральный смысл. Человек, собравшийся дать имя, освящал свои уста молоком белой коровы и садился на почетное место, на белый войлок. Девочке давали имя пожилые женщины, а мальчику - старцы. За это их одаривали одеждой. Они в свою очередь девочке подвязывали семь голубых бусин, сережки, перламутр, а мальчику - три стрелы. Если при рождении ребенка заходил пожилой человек, то часто его имя давали младенцу, чтобы он был таким же долговечным, как и вошедший. Старец вырывал из своей бороды три волоска, клал их под мышку новорожденного и говорил: «Оставляю тебе свое имя! Живи так же, как я, до старости, будь с такой же белой бородой!». Согласно поверьям, хакасы считали, что человек, отдавший свое имя, может лишиться жизни на каждый девятый год. Ребенок, якобы, забирал часть его жизненной доли.

У хакасов была разработана своя система имен, количество которых сейчас нам трудно учесть. В какой-то степени это объясняется тем, что, во-первых, младенца не называли по именам умерших, а во-вторых, поч-ти любое слово могло стать антропонимом. Детей называли по этнической принадлежности: Хоорай (старинное самоназвание хакасов), Тадар (современное самоназвание хакасов), Хыргыс (т. е. кыргыз), Саат (т. е. сибирский татарин), Соян (т. е. тувинец), Хазахпай (т. е. русский) и т. д. Имена могли иметь социальное значение: Тазоол (байский пастух), Кис-тим (киштым), Анчы (охотник), Малчын (скотник), Абахай (княгиня), Идекчин (прислуга) и т. д.

Детям часто давали имена птиц и животных: Хозан (заяц), Хуча (баран), Пуга (бык), Лачын (сокол), Хусхун (ворон), Хураган (ягненок), Тор-гай (жаворонок), Ыро Сарыг (соловей) и т. д. В ряду имен девочек встречаются названия продуктов питания и украшений: Саргай (сарана), Пыз-лах (сыр), Арба (ячмень), Торгы (шелк), Ызырга (сережка), Хурчу (наперсток) и т. д. Для мальчиков выбирали названия предметов мужского пользования: Мылтых (ружье), Ханза (трубка), Хыйлаг (курок), Хазан (котел) и т. д. Если ребенок рождался в праздник (обычно христианский), то его нарекали по этому знаменательному дню. Например: Хаях - родившаяся в Масленицу, Позырах - родившийся в воскресенье, Айдолай -родившийся в полнолуние, Арачын - родившийся в новолуние и т. д. В связи с христианизацией хакасского населения появились русские имена. Многие из них подверглись местному произношению. Например: Апанис - Афанасий, Аркас - Аркадий, Икен — Иннокентий, Кабрис - Гаврил, Ойсып - Иосиф, Крис - Григорий, Самой - Самуил, Пидос - Федосья, Парбук - Варвара, Ойла - Ольга, Обдо - Евдокия, Илона - Елена и т. д.

Дни рождения хакасы не отмечали. Под влиянием русских соседей в XIX в. мальчикам стали справлять праздник дня рождения, получивший название «менинек» - букв, именины. Девочкам дни рождения отмечали только в том случае, если дети в семье не держались или родились на христианский праздник. Малышам «мининек» делали ежегодно, а когда они достигали юношеского возраста, то через три года. До свадьбы дни рождения сыну справляли родители, а после женитьбы их проводит жена.

Когда у ребенка прорезывались первые зубы, то остерегались их прямо называть и применяли иносказания. Говорили: «пробиваются раковины-каури», «забелели ягнята у ребенка». При появлении первых зубов устраивали небольшое угощение «тис-той» - букв, праздник зубов. Приглашались пожилые люди, которые на чаепитии дарили малышу на «зубок» монеты, пуговицы и другие мелкие вещи, чтобы у малыша зубы быстрее прорезались. Их, как уже говорилось, бросали в казан с аракой. Если не принести подарок, то считалось, что зубы быстро не вырастут. Затем, после осушения казана, их привязывали к колыбели или делали браслетик на руку младенца под названием «Ымай пилектёс» — браслет

Умай. Подарок на «зубок» в знак благожелательности носил название «тис ээни»- зубной дар ребенку. Термином «ээн» хакасы также называют надел, необходимое количество фишек на кону при игре в кости, а также банк в карточной игре и даже делянку покоса. Возможно, слово «ээн» происходит от древнетюркского «эгин» — небольшой кусок, часть.

Согласно хакасским традициям, выпавшие молочные зубы дети заминают в хлебный мякиш и бросают собаке со словами: «Плохой зуб тебе, а хороший зуб мне дай!». Подобный обычай существует у бурят и монголов. «Когда у ребенка выпадал молочный зуб, - пишет Г. Мэнэс, - то его обычно завертывали в кусок овечьего курдюка и давали собаке». [Мэнэс, 1992, с. 42.]

Когда малыш начинал делать свои первые шаги по земле, то применялся магический возглас: «пёёль-пёёль». Например, хонгорцы произносили: «Пёёль-пёёль! Пусть земля, по которой ты ступаешь, будет твердой, как медь!». Алтайцы также благословляли: «Бёёль-бёёль! Пусть земля, по которой ты топаешь, будет твердой!». [Бедюров, 1985, с. 62].

Как только ребенок сделал свои первые самостоятельные шаги, совершали обряд «тузамах кискен той» - праздник разрезания пут. Бабушка брала нож (если был мальчик) или ножницы (если девочка) и перед ногами малыша на земле чертила крест. Нитками опутывала ноги малыша, а затем, разрезав эти путы, три раза бросала нож или ножницы между ног и благословляла: «Я разрезаю твои железные путы! Пусть земля, на которую ты ступишь, будет твердая, как медь, пусть земля, по которой ты пойдешь, будет твердая, как железо!». Обычно ребенка ходить не учили. «Когда созреет, то сам пойдет», - говорили старики. В редких случаях для этого делали трехколесную коляску.

В годовалом возрасте тюркские народы Саяно-Алтая проводили обряд первого срезания утробных волос (ымай сазы). Тувинцы, на которых сказалось влияние буддийской культуры, стригли волосы ребенку на третий год. Хакасы до исполнения года ребенку не стригли волос, иначе верили, что его век укоротится. Вообще нельзя было к нему прикасаться острыми предметами.

Торжество по случаю срезания первых волос носило название «испик-той»— праздник чубчика. На голове ребенка обязательно оставляли небольшой чубчик «испик» или «сирбек», за который дергали при наказании.

Обряд стрижки ребенка обычно совершал дядя по матери, который затем делал ему подарки. При стрижке старцы читали благословление: «Живи до тех пор, пока твоя черная голова не побелеет, а твои белые зубы не пожелтеют!». Состриженные пряди волос малыша бережно заворачивали в ткань и хранили в шкатулке вместе с пуповиной и «рубашкой». В дальнейшей жизни состриженные и выпавшие волосы саянские тюрки сжигают. Однако если сжечь первые волосы, то ребенок будет плаксивым и недолговечным.

До полугода одежду ребенку не шили. Первая рубашка, обычно из бумазеи, представляла собой распашонку с неподрубленным широким подолом, сшитую без клиньев, со стоячим воротником, завязывающимся у горла вязочками. Сзади воротника, на спинке, пришивали кусок материи «ойынды» в форме языка длиною приблизительно два вершка и шириною тоже два вершка. Он был сделан из вырезанного ворота (чага), завернутого и пришитого назад. Рубашку делали с рукавами, с открытой грудью, с завязками под воротом вместо пуговиц. Низ не подгибали и не подшивали. Первую рубашку называли «адай когенеги» - собачья рубашка, ибо сначала надевали ее на щенка. Надевая первую одежду на малыша, пожилые люди благословляли: «Пусть твоя одежда будет хрупкой, а твоя душа вечной!». Аналогичный обычай бытовал у многих народов Центральной Азии.

Первую рубашку, надеваемую на новорожденного, кыргызы называли «ит койнок»— букв, собачья рубашка. Ее шили из изношенной одежды старика, у которого дети хорошо растут. [КРС, 2001, с. 417.] Среди монгольских народов при надевании первой одежды на ребенка ее тоже предварительно набрасывали на собаку. [Мэнэс, 1992, с. 41.]

Раньше хакасы предпочитали ткани красного цвета, поэтому детям одежду шили такой же цветовой гаммы. Детская одежда шилась частыми стежками, дабы у детей не были редкими зубы. Низ платья не подшивался, иначе ребенок быстро не заговорит. Рукава тоже не подшивались, не подворачивались. Пуговицы к одежде не пришивались. До тех пор, пока ребенок не начнет сидеть, его рубашки были все на тесемочках и завязках. Под воротом рубашки, шубки пришивали раковины каури, чтобы жизненная сила ребенка не терялась.

Малышам до года - и девочкам и мальчикам - одежда шилась одного покроя. Но когда они начинали ходить, одеяние их отличалось. А когда они начинали говорить, им шили одежду, похожую на костюмы взрослых. Кармашки у мальчиков находились на штанишках, а у девочек на платьицах.

Малышам шили детские штанишки «сайтах» состоявшие из пояса с пришитыми к нему двумя штанинами прямой формы. Сайтах был сшит таким образом, что когда ребенок мочился, ткань штанишек оставалась сухой. Внизу они не подшивались. Сайтах с клинообразными вырезами надевали на малыша когда тот начинал ходить.

Детские чулки вязались из пестрой толстой овечьей шерсти. Башмачки «папу» делались из дубленой кожи, как правило, голяшек старой обуви.

Детские сапожки «пойтах» по своей форме представляли обыкновенные детские чулки, сшитые из целого куска овчины и отороченные »по шву скрепления пестрой ситцевой материей. Концы пойтахов, где находятся пальцы, украшались раковинами каури - по одной на каждой ноге. Сапоги имели сзади завязки для связывания голенищ, охвата ноги и делались мехом внутрь.

Детская шапочка «тагайах» шилась из черной материи в форме колпака. По околышу шли нашитые цветные ленты шириной один вершок. На макушке находился красный матерчатый кружок с прикрепленной к нему зеленой кисточкой из ниток.

Когда ребенку исполнялся год, ему давали жевать мясо и хлеб. С двух лет его уже садили за общий стол.

Для детей существовали различные запреты, связанные с распределением кусков мяса и питанием. Малышам не давали есть мозг скота, иначе будут сопливыми; не давали пенку от кипяченого молока - выскочат чирьи; не давали кончик и основание языка - будут языкастыми и т. д. Мальчику не давали селезенку, иначе, когда он будет ездить верхом, заболит селезенка. Не давали костный мозг позвоночника - спина будет слабая и он не сможет бороться. Нельзя кормить ребенка ложкой, которой мешали сметанную кашу, иначе он вырастет злословным человеком. Не давали есть поджелудочную железу (пузуган) - ребенок будет сонливым. Мальчикам не разрешали есть костный мозг голени, иначе верили, что из-за этого у них будут застилаться слезами глаза при стрельбе, отчего они станут плохими стрелками. Не давали подгорелую часть сметанной каши - мальчик не увидит мушку ружья, когда будет охотиться. Девочкам давали грызть нёбо скота, чтобы они стали хорошими мастерицами (сибер). Сестрам или братьям запрещали делить между собой одно куриное яйцо, иначе считали, что сестры выйдут замуж за одного мужчину, братья будут жить с одной женщиной. Если молодая женщина съест яйцо с двумя желтками, то были уверены, что у неё родятся двойняшки.

Г олень (чода) обычно ел сам хозяин или давали мальчикам, чтобы они хорошо бегали. Положить эту кость перед гостем считалось за бесчестье. Коленные чашечки (по-хакасски «томых»), плюсны (по-хакасски «толар-сых») и астрагалы (по-хакасски «хазых») животных наделялись сакральными свойствами. Хонгорцы и тувинцы никогда не выбрасывали их на улицу и хранили на счастье дома. Верили, что если их сгложут собаки, то переведется скот у хозяина.

В отношении детей существовало множество суеверных запретов и различных примет. Среди хакасов существовали определенные нормы относительно их передвижения в пространстве. Если старшие члены семьи сидели вокруг очага, то детям запрещалось проходить перед ними. Младшие обходили их со стороны спины. Двигаться разрешалось только по солнцу и запрещалось ходить против часовой стрелки (тискер). Нельзя ходить задом наперед, иначе фортуна отвернется.

При ходьбе молодым людям запрещали шагать, заложив руки за спи-иу - будет тяжелая жизнь (пил чюктенерге чарабас). Так можно двигаться только пожилым. Нельзя сидеть, обхватив колени руками - притянешь печаль или останешься малорослым. Запрещалось сидеть, опираясь двумя ладонями рук о землю (чир чюктенме), иначе взвалишь на себя тяжесть земли, и жизнь станет тяжелая. Подобные запреты существовали у алтайцев, которые говорили, что землю «не поднять в заплечье, она придавит».

Нельзя сидеть, скрестив руки на груди - будешь одиноким. Запрещается сидеть, подпирая руками голову, - наступит печальная жизнь. Нельзя сидеть, болтая ногами, - станешь злоязычным (салчых) и т. д.

Ребенка никогда не ставили на порог, иначе останется малорослым. При игре ему нельзя вместо шапки надевать посуду, иначе ребенок не вырастет. Если на голову наденет две шапки - будет два раза женат. Ребенка нельзя ставить на стол - вырастет болезненным и капризным. Ребенку нельзя играть с огнем, с солнечным зайчиком, с тенью и под кроватью, иначе будет мочиться в постель. Следили за тем, чтобы он долго не плакал, а то его печень затвердеет и он долго не проживет. Нельзя целовать подошвы младенцев, иначе мальчик вырастет слабым, а девочка легкомысленной. Не целовали в лоб - будет жадным. Не давали играть гребенкой - заболеет молочницей. Вечером нельзя жевать серу - останется сиротой. Нельзя усыплять ребенка с грязным лицом, иначе душа, выходящая ночью на прогулку, может испугаться и не зайти обратно. Девочке не разрешалось играть на музыкальных инструментах - свекровь будет сварливая. Нельзя проливать молоко на землю - у младенца заболят глаза. Малыша нельзя перешагивать - не вырастет и т. д.

Ночью не называли детей по имени, иначе сглазишь.

Если ребенок хлопал в ладошки, то его руки разводили в стороны, плевали три раза на ладони и сажей чертили крестики. По хакасскому обычаю в ладоши хлопают при плохих вестях и если кто-нибудь умер.

Когда замечали, что ребенок во сне скрипел зубами, то ему на шею вешали шнурок, сплетенный из собачьей шерсти, с нанизанным клыком марала. Клык марала имел магическое свойство избавлять человека от подобного недуга. Для этого малышу давали кусать его зубами.

Если ребенок чихал утром, то говорили: «Обходи хорошего человека спереди, а плохого сзади!». Хакасы думали, что утром душа возвращается обратно к человеку. Малыша, чихнувшего вечером, заклинали: «Лизни зад пестрой собаки!». В данном случае собака выступала хранителем души ребенка, которая, как считали, вечером выходила из тела.

Если маленький ребенок зайдет к кому-либо в дом, то ему обязательно что-нибудь дарили. Нельзя было обижать ни старого, ни малого. Хакасская мудрость гласит: «Глаза маленького ребенка могут наслать проклятие, возраст престарелого человека может наслать проклятие».

Согласно хакасской морали, нельзя пялить глаза на калеку или смеяться над немощью инвалидов и стариков, иначе их проклятие настигнет твой дом и могут пострадать дети. Грех родителей переходит на детей.

У детей вырабатывали уважение к взрослым, почитание окружающей природы и небесных светил. Мальчикам запрещали даже мочиться в сторону солнца. Детям нельзя было называть взрослых по имени, а только иносказательно.

За хорошие поступки маленьких детей взрослые хвалили следующими словами: «ююджек» (по-тувински «уу-чак») - т. е. «спасибо», «молодец», «расти большой!».

Ночью нельзя плакать. Хакасы пугали плачущих детей луною, которая забирает таких малышей к себе. Рассказывают, что одна девочка-сирота, росла в услужении у бая. Ее заставляли работать и днем и ночью. Однажды зимой ночью ее отправили за водой к реке. Замерзшая девочка остановилась у проруби и сильно заплакала. Луна пожалела ее и вместе с ведрами забрала к себе. На «белое полнолуние» девочка с коромыслом хорошо видна людям. Этот сюжет распространен у многих народов мира.

Если мать взяла младенца с собой на кладбище во время поминок, то вокруг него клали черемуховые прутья. Черемуховая изгородь защищала его от злых духов. Молодая мать, бывшая на поминках, прежде, чем кормить грудью малыша, сначала должна была немного сдоить молока.

С десятилетнего возраста детей уже приучали к труду. Мальчиков пя-ти-шести лет учили садиться на лошадь, а семи-восеми лет они начинали пасти скот. С 13 лет приучали косить сено, а с 15 уже брали с собой на охоту. Девочки с шести-восеми лет уже мыли посуду, сами заплетали косички, учились вышивать, выделывать шкуры. С 10 лет они уже доили коров, с 13 лет учились гнать араку, делать сырцы, хлеб. 16-17-летние девушки уже сами шили шубы, платья, обувь. Воспитание детей в основном лежало на женщине. Поэтому хакасская пословица говорит: «Силу женщины забирают дети, силу мужчины забирает тайга (т. е. охота)».

Первый год жизни ребенка проходил в соответствии с выработанными веками национальными обычаями и обрядами. Наряду с рациональными приемами и методами народной педагогики, существовали "Суеверные запреты, магические заклинания и различные обереги. Некоторые обряды и обычаи, связанные с рождением детей, имеют аналогии в других тюркомонгольских этносах, что говорит о древних историко-культурных связях саянских тюрков с народами Южной Сибири и Центральной Азии.

Источник: текст Бутаев В.Я. - Будни и Праздники тюрков Хонгорая