Проблема межэтнического взаимодействия в ходе христианизации коренного населения Хакасско-Минусинского края: XVIII–XIX века. - В. Н. Асочакова

В. Н. Асочакова - Проблема межэтнического взаимодействия в ходе христианизации коренного населения Хакасско-Минусинского края: XVIII–XIX века. / Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 38 (176). История. Вып. 37. С. 92–100.

Российское общество исторически формировалось как плюралистическое по этническому составу, социальной организации, культуре, религии, традициям. Взаимодействия этносов происходят в различных сферах: производственной, социальной, политической, духовной2 и включают в себя обмен элементами культуры сторон взаимодействий. При этом элемент системы духовной культуры одного народа, будучи заимствованным культурой другого народа, приобретает иное значение. В результате такого взаимодействия рождается цивилизационное социокультурное пространство.

Основополагающим теоретическим посылом в определении характера межэтнического взаимодействия являются отношения этноса с природой. В социологической литературе выделяют два вида таких взаимоотношений: основанный на природопреобразующей деятельности и на природопользующей. Первые трансформируют естественную среду обитания в антропогенную (земледелие, скотоводство); вторые поддерживают естественный баланс. Важным фактором межэтнического взаимодействия является характер социальных связей внутри этноса, вступающего в диалог. Социологи выделяют два вида социальности: традиционное общество и современное – индустриальное общество. В зависимости от характера социальных связей взаимодействие может быть симметричным и ассиметричным. Поскольку русских этнос в конце XVIII – первой половине XIX в. содержал оба вида социальных связей, то его взаимодействия с коренными этносами Сибири носили более сложный многоуровневый характер.

Проблему межэтнического взаимодействия позволяет рассмотреть теория «фронтира», получившая большую научную и общественную значимость. Под термином «фронтир» понимается место или момент встречи двух культур разного уровня развития. Его сутью является колонизация, в процессе которой происходит встреча культур. Контакты могут быть мирными или вооруженными, мирными или конфликтными3. Не углубляясь в теорию, отметим, что христианизация автохтонных народов Сибири была одним из каналов фронтира, а церковно-приходские организации местом их встречи – зоной контактов местного и пришлого населения.

В каждом обществе существуют определенный ментальный фонд, носителями которого выступают разные слои общества: отдельные народы, прослойки, сословия, общества, вплоть до отдельного человека. Мировосприятие и мировоззренческие установки людей обладают устойчивостью и воспроизводимостью. Русское население в контактных зонах выступало носителем идей традиционализма, составной частью которого было православие. Для общества традиционного типа характерны: патриархальность, общинность с широким самоуправлением и сакральность всеобщего порядка – сосредоточенность на духовных ценностях и идеалах религиозного характера4. Они, с одной стороны, зависят от образа жизни, хозяйственного и общественного уклада, с другой – способны влиять на окружающий мир. Эти контакты способствовали взаимообогащению культурных традиций, в том числе и в сфере религиозно-мифологических представлений и обрядовой практики.

Для того чтобы охарактеризовать межэтническое взаимодействие русских и хакасов в XVIII – XIX вв., необходимо рассмотреть этнодемографические, природно-географические особенности Хакасско-Минусинского края, специфику его колонизации.

Хакасско-Минусинский край (около 500 тыс. кв. км.) простирался вдоль южной части Енисея до Саянских гор, захватывая притрактовую полосу, где в 30-х гг. XVIII в. по линии Ачинск – Красноярск – Канск – Нежнеудинск прошел Московский тракт. Это сравнительно небольшая межгорная впадина, входящая в Саяно-Алтайскую горную систему, которая изолирует ее от соседних равнинных и сухих плоскогорий Центральной Азии, является это самым северным звеном степной полосы Евразии. Долина Среднего Енисея была заселена енисейскими кыргызами, предками современных хакасов (в царской России их именовали минусинскими, абаканскими, ачинскими, чулымскими татарами), находившимися на стадии этносоциальной консолидации. Они имели сравнительно самостоятельное политическое устройство, которое можно охарактеризовать как государственное, с неразвитой формой общественных институтов.

Присоединение Хакасии к России завершилось к концу второго десятилетия XVIII в. строительством русских острогов. Колонизация территории шла со стороны трех центров: Томска, Красноярска, Кузнецка, что привело в дальнейшем к административному расчленению территории между тремя уездами, позже наместничествами, провинциями или губерниями. Благоприятные природно-географические условия, стабилизация внешнеполитической ситуации со второй половины XVIII в. (урегулирование границ с Джунгарией) определили специфику колонизации Хакасско-Минусинского края – образованию зон смешанного расселения коренного и пришлого населения. Причиной появления контактных зон было разновременное включение разных групп хакасского этноса в российскую юрисдикцию. К русским острогам, выполнявшим административно-фискальные функции, приписывались инородческие землицы и волости как объединения не территориальные, а родоплеменные. Кроме того, традиционное требование «правительства о незанятии ясачных угодий» приобрело для Хакасско-Минусинского края особое значение, поскольку приграничное положение требовало от властей особой гибкости в проведении ясачной политики5. Такой тип расселения пришлого и коренного этносов имел двоякое значение, с одной стороны, он задерживал процесс консолидации и самоидентификации хакасского народа, с другой – в контактных зонах шел более интенсивно и органично процесс культурного взаимообмена, стирались внутриэтнические различия, ускорялись ассимиляционные процессы на иной культурной основе.

Высокая плотность населения, численное преобладание русского населения, консолидация хакасов создавали относительно благоприятные условия для реализации политики христианизации коренного населения. По мере увеличения численности русских в регионе под влиянием политики христианизации произошло становление низовой структуры русской православной церкви. К 1861 г. на территории Хакасско-Минусинского края действовало 40 приходов6, в 24 из них проживали крещеные хакасы7. Не отмечено присутствие новокрещеных в приходах Караульно-Острожском, Подсосенском, Бараитском, Анашенском, Балахтинском, Тесинском – старожильческих местах расселения. Это обусловлено двумя причинами, во-первых, с 50-х гг.  XIX в. в условиях кризиса миссионерской деятельности произошла концентрация хакасов в Божеозерском, Усть-Фыркальском, Ново-Марьясовском, Усть-Абаканском приходах. Во-вторых, часть хакасов, проживающая в приходах в конце XVIII – первой четверти XIX в., была ассимилирована, например, в сводных таблицах исповедных росписей ясачные указаны вместе с крестьянами, а в именных списках записаны как «крестьяне из инородцев», кроме того, записаны под русскими фамилиями (Юшковы, Петровы, Никитины и др.)8. В приходах, возникших среди «киселевских» и «казенных» поселений – Шелаболинском, Моторском, Верхнекужебарском, Собинском, Беллыкском, Кочергинском, Ермаковском, Субботинском – также отсутствовали новокрещеные. Связано это с тем, что для переселенцев 30–50-х гг.  XIX в. характерно отсутствие какого-либо иноэтнического компонента в культуре и быту и более низкий уровень социокультурной адаптации. Старожилы, переселившиеся в XVIII – до середины XIX в., напротив, имели высокий уровень приспособляемости к природным и этническим особенностям края.

В церковно-приходских общинах шел процесс культурно-религиозного взаимодействия и взаимообмена, что объективно способствовало этносоциальной, культурно-хозяйственной интеграции общества. В последней четверти XVIII в. проживали хакасы совместно с русскими в деревнях Якушевой, Ильтековой, Чернокомской, Быскарской, Бескишенской, Шушенской, Каптыревой, Синявиной, Сыдиной, Беллыцкой, Курганчиковой, Бейской, Антоновой, в Абаканском остроге, селах Балахтинском, Курагинском и других. В XIX в. число их увеличилось: 1850-е гг. – д. Качулька, Каменка, Каптырево, Шунерская, с. Бейское, станицы Каратузская, Таштыпская Минусинского округа; с. Ужурское, Шарыповское, Курбатовское, Балахтинское Ачинского округа и др.9

Межэтническое взаимодействие проявилось, прежде всего, в экономической сфере. В XVIII – первой половине XIX в. хозяйство хакасов носило комплексный характер, в котором преобладало скотоводство полукочевого типа, установившееся еще в эпоху средневековья10, постепенно под влиянием пришлого населения стало развиваться плужное земледелие. В связи с возрастающей потребностью в ясаке пушной промысел принимал товарный характер, что способствовало переходу ряда этносов к охоте, как основному виду хозяйственной деятельности. Народы Причулымья, Северного Алтая, Кузнецкой котловины приобрели «охотничью» окраску11. Следствием изменения хозяйственно-культурной традиции стало истощение природных ресурсов, «вычерпывание пушного зверя из биосферы Сибири»12. Постепенно деградировало и свертывалось домашнее производство, население попало в зависимость от привозных русских и китайских товаров.

Поскольку процессы модернизации затронули в незначительной степени социально-экономические и культурные связи русского населения, то уровень взаимоотношений русского и хакасского этносов носил равноправный и комплиментарный характер. Только с 30-х гг. XIX в., когда в Хакасии развивается золотопромышленность со всеми сопутствующими социально-экономическими и инфраструктурными изменениями, в межэтническом взаимодействии формируется иной уровень – ассиметричный. К началу XIX в. в экономике Хакасско-Минусинского края сложился многоукладный комплекс хозяйственных связей пришлого и коренного населения. Традиционное хозяйство хакасов также деформировалось под влиянием новых условий. Более устойчивым к переменам оказалось скотоводческое хозяйство, практически до середины XIX в. не было недостатка в пастбищах. К 1864 г. на оседлый образ жизни перешло всего 4,4 % хакасского населения13.

Имеет значение тип восприятия одним этносом другого. Субъективно русские не воспринимали коренные народы Сибири в качестве равноправного партнера, что явилось результатом характера формирования русской нации как имперской, особой политики Российского государства по отношению ко всем коренным народам Сибири, Поволжья как к «младшим братьям». В целом, в самосознании русских присутствовала идея превращения сибирских народов в придаток хозяйственной системы политической культуры России.

В дореволюционной России способом трансформации социокультурной жизни коренных народов Сибири являлась христианизация как средство русификации, что способствовала приобщению автохтонов к русско-православной культуре. Русское крестьянское окружение исповедовало бытовое православие и, в силу присущего ему прагматизма, не проявляло религиозной нетерпимости, более того, воспринимало некоторые идеи шаманизма. Минусинский окружной начальник в 1854 г. писал: «…чувствительный недостаток в народе это остатки язычества, вера в леших, русалок, дети устраивают хождения, колдовство, все гадают во время святок»14. В отчете о миссионерской деятельности за 1887 г. отмечено: «…представления о шайтанах разного рода злых духах наводят на инородцев немного разве больше страха, чем на русских домовые, лешие, русалки и другие злые духи, поражающие воображение необразованных людей из русских. Инородцы приносят жертву на горах, этим самым, вспоминая ту жертву, которую отец верующих иудеев, принес по велению божьему на горе. Собрания их похожи скорее на пикники <…> на пирушки приглашают и русских. Посты не соблюдают, не умеют разводить овощи, вообще говоря, по местным условиям не имеют у себя для поддержания организма постной пищи»15.

В течение XVIII в. – первых 60 лет XIX в. в православие было обращено 49,4 % коренных жителей. Религиозные верования хакасов были более приспособлены для традиционного уклада и соответствовали их образу жизни. Таким образом, православизация хакасов не повлияла существенным образом на мировоззрение и отношение к традиционным религиозным верованиям.

Культуры народов Сибири, представителей так называемых «природных сообществ»16, следующих шаманистской традиции, были ориентированы на сохранение существующего равновесия с природой. Русская культура ориентировалась на преобразование окружающей природной среды. Ценностные ориентации русской культуры и культур аборигенов Сибири находят свое отражение в мировоззренческих установках, которые санкционирует религия. Для коренных народов Сибири окружающая природа – вещь самоценная, ее хозяева не люди, а духи местности. Культурная разнонаправленность определила разницу стадиального развития, которая активизировала преобразовательные возможности русской культуры в Сибири. Сотрудничество между русскими и народами Сибири в области экономических отношений – это торговля, совместное владение или аренда. Русские передавали опыт земледелия, представители коренных народов делились опытом промысловой деятельности17.

Межэтническое взаимодействие, растянувшееся во времени на два с половиной столетия, было настолько глубоким и разносторонним, что сегодня невероятно сложно сказать, какие элементы духовной и материальной культуры являются «исконно русскими», а какие из них были заимствованы русским народом у хакасского и наоборот