СТРЕЛОК ХЫЙАР И ГОРНАЯ ДЕВА

Когда-то в долине Абакана жили три охотника. Однажды они ушли охотиться за Енисей, в тайгу по рекам Кизир и Казыр. Из разруб­ленных бревен смастерили охотничий балаган, отметили его постройку праздником «одаг тойы», как положено по законам тайги.

Через некоторое время один из трех охотников по имени Хыйар забо­лел. Когда настало время возвращаться, двое товарищей оставили в бала­гане еду, поперек дверей положили бревно, чтобы дикий зверь не мог войти, и отправились домой. Хыйар остался один.

Вернувшиеся в аал охотники рассказали родителям Хыйара о слу­чившемся. Его отец и мать обратились к шаману за помощью. Шаман во время камлания превратился в сову и полетел вместе с духами-тёсями к балагану. Он сел на положенное поперек дверей бревно, потрясая крыль­ями. Стрелок Хыйар, увидев хищную птицу, подумал, что появилась не­чистая сила, готовая съесть его голову. С рассветом сова улетела. Утром Хыйару стало легче. На вторую ночь шаман опять стал камлать и с шу­мом прилетел в образе совы в балаган Хыйара. Стрелок Хыйар не может догадаться, что это такое, боится, но встать не может. Перед рассветом сова опять улетела. На второй день стрелок стал поправляться. Он встал, вскипятил себе чаю, позавтракал. На третью ночь шаман опять стал кам­лать. Превратившись в сову, он опять прилетел в балаган. Стрелок Хыйар схватил ружье и выстрелил в птицу, которая сразу исчезла. В этот момент шаман, камлающий в юрте его родителей, упал навзничь и скончался.

На третье утро Хыйар полностью выздоровел. Он сделал из сухого кедра хомыс и стал коротать ночи, играя на инструменте и распевая сказ­ки с горловым пением «хай». Потом воткнул рядом с очагом ожег и обра­тился к нему: «Послушай, чазоол! Я расскажу тебе сказку, приготовься внимать». Вдруг из-за балагана послышался человеческий голос: «Я тоже буду слушать». Внутрь жилья ввалилось какое-то черное существо. «Опять на мою голову свалилась нечисть», — подумал охотник и выстре­лил в него из ружья. Черное существо упало навзничь. «Утром посмотрю, что это такое», - думает Хыйар.

Стрелок Хыйар остался в балагане ее стеречь. На третий день он по­ставил вариться суп, а сам вышел на улицу. Когда вернулся в балаган, суп кипел и лился через край котелка. Хыйар разозлился и со словами: «Как же. эта баба ничего не слышит», - стал ее будить, тормошить. Горная дева проснулась и говорит: «Какой же ты невыдержанный. Я ходила к своим родителям за приданым, за скотом, который почти привела к нам. Теперь наша жизнь не получится».

Стрелок вышел на улицу и увидел на площадке перед балаганом мас­су различного скота, зверей. Горная дева взмахнула коричневым платком, и весь скот, и набитые в мешки соболя исчезли. Если бы Хыйар рассекал соболям брови и веки, то они бы не ожили и шкуры бы остались. Горная дева, превратившись в красное пламя, унеслась ввысь. Стрелок отправил­ся на ее поиски. Он долго бродил по тайге, пока навстречу ему не выеха­ли два всадника на бурых конях. Хыйар объяснил им, что ищет горную деву. Всадники привезли его в какую-то пещеру, внутреннее убранство которой походило на юрту. В центре помещения лежало бездыханное тело его горной девы. В изголовье сидел ее отец. «Зять мой, зачем ты погубил мою дочь?! - говорит горный дух-хозяин. - Теперь моя дочь по­гибла. Вы бы хорошо зажили, если бы ты немного потерпел. Сейчас при­дут мои люди ее хоронить. Не стоит тебе здесь задерживаться, иначе, если тебя обнаружат, погибнешь».

Он приказал своим сыновьям доставить Хыйара домой на черно-буром коне дочери. С тех пор черно-бурые кони стали священными лошадьми - «ызыхами» у потомства Хыйара. Когда хакасы делали жертвоприношения горным духам, то всегда ставили у священной коновязи черно-бурых лоша­дей. От стрелка Хыйара у наших охотников повелся обычай - при обдирании тушек пушного зверя обязательно рассекать брови с веками, чтобы глаза были открытыми. Иначе звери могут ожить и убежать.