100 лет борьбы за независимость. Присоединение Хакасии к России - ХАКАСИЯ В XVII —НАЧАЛЕ XVIII в.

Политика московского правительства, касающаяся присоеди­нения коренных народов Сибири к России, в начале XVII в. была уже четко определена. В царских указах подчеркивалась необходимость присоединять «инородцев» Сибири мирным пу­тем, а принявшим власть государя обещать их «жаловать и от сторон беречи, под своею рукою держати». В царской грамоте 1649 г. в наказе красноярскому воеводе сказано: «А тубинских князцей киштымы учнут наш ясак платить, и ты б с них наш ясак збирал ласкою и приветом, а не жесточью, и на нашу царскую милость их призывал и обнадеживал, чтобы они наш ясак давали полной». В то же время, если «всякие ясачные лю­ди не похотят быти под государевою царьскою высокою ру­кою...», то «прося у Бога милости... битца с ними сколько ми­лосердный Бог помощи подаст, чтоб они впредь были под государевой царьской рукою послушны и стоятельны и в веч­ном холопстве не отступны». Отказавшимся от вступления в подданство и дачи ясака царь угрожал «вострою саблей» и приказывал служилым людям и казакам «с собою взять пуш­ку» и «погромить» непослушных «иноземцов», т. е. завоевать.

Как видно, политика царизма в отношении народов Сиби­ри была чисто классовой и самодержавной. Это была старая имперская политика «кнута и пряника». К тому же на местах она искажалась своеволием и самоуправством воевод и слу­жилых людей. В конечном счете все кончилось завоеванием.

Создатель первой «Истории Сибири» Г. Ф. Миллер писал в середине XVIII в.: «Сибирская история подтверждает нам, что, когда с покоренными или с покоряемыми народами обра­щались ласково и кротко, тогда они без труда исполняли то, что от них требовали. Наоборот, они оказывали упорное со­противление и становились свирепыми, когда их без всякого основания обижали или когда воеводы требовали от них более того, что они могли дать им и что следовало с них брать в си­лу царских указов» ³².

После падения царства Кучума русские промышленники и служилые люди продолжали проникать в глубь Сибири. Дви­жение шло постепенно: от одного рубежа к другому и преиму­щественно по полосе северной тайги. К 1630 г. казаки и про­мышленные люди дошли до Якутии, в 1639 г. вышли на побе­режье Охотского моря, а в 1648 г. С. И. Дежнев и Ф. А. Пояр­ков обогнули на судах Чукотку и вышли в Тихий океан.

Хотя отдельные отряды казаков уже в конце XVI в. позна­комились с северными хакасами и их кыштымами, присоеди­нение Хакасии к русскому феодальному государству заверши­лось лишь через сто с лишним лет, в начале XVIII в.

В 1602 г. в год основания Кетского острога, часть северных хакасов уже числилась ясачными этого форпоста. В 1604 г., когда был построен Томский острог, между кетским и том­ским воеводами произошел спор из-за хакасов. Кетский вое­вода Вельский обижался на томских воевод за то, что они с его людей, живущих по Чулыму и «в Киргизах», собирают ясак и берут себе заложников. Спор был решен в 1605 г. в пользу томских властей, и кетские казаки с этого года перестали ез­дить к хакасам за ясаком.

Томск становится основным опорным пунктом русской адми­нистрации по присоединению населения Среднего Енисея к Рос­сии. Из Томска царские власти стали активно вторгаться в пределы владений хакасских князей. Это вызвало большое не­довольство среди последних, так как возникла реальная угроза потери ими своих земель и своих кыштымов, которые посте­пенно начали переходить под защиту России, отрекаясь от сво­их господ — хакасских князей, а также монгольских и джун­гарских ханов.

Хакасские князья понимали, что следует немедленно пре­дотвратить добровольный переход своих людей на сторону Рос­сии. Уже в 1604 г. князь Номча пытался организовать поход татар-кыштымов против Томского и Кетского острогов, чтобы уничтожить эти опорные пункты русских, но поход не со­стоялся. В 1606 г. Номча направил в Томский острог свою же­ну для переговоров о присоединении к России. Вот как об этом сказано в донесении томских воевод в Москву: «Да в Томской город приходила из Киргиз Номчина жена бити челом тебе государю царю и великому князю Василью Ивановичу всеа Руси, чтоб им киргиским людем быть под твоею царскою высокою рукою; и Матвей де и Семен (томские письменные головы.— JJ. К-) с Номчины жены сняли грабежем шубу со­болью, и за эту де шубу киргиской князец Номча воевал твоих государевых ясашных людей Чюлымских волостей». Взаимо­отношения хакасских князей и томских воевод стали надолго враждебными.

Между тем представители царских властей продолжали про­никать в глубь Южной Сибири и пытались обложить ясаком все новые и новые группы кыштымов хакасских князей. Так, в 1608 г. северные качинцы и аринцы, жившие в районе р. Ызыр в «Тюлькиной землице», добровольно признали власть русского царя, а в следующем году их «князец» Кобытка сам приехал в Томск и привез ясак. В конце 1608 г. подданными России стало население Кимской, Алтырской и Матской воло­стей, а также отдельные «князцы»: моторский Кошкай, ту- бинский Нобдай и их люди. В 1610 г. езерцы, т. е. южные ка­чинцы, возглавляемые князем Немеком, согласились давать, ясак царю. В 1618 г. был построен Кузнецкий острог, и часть хакасов, называвших себя сагайцами, а также шорцы приняли русское подданство. С 1629 г. Кузнецк брал ясак с кыргызов и сагайцев. Таким было начало добровольного вхождения хака­сов в состав Российского государства.

С появлением русских служилых людей на Енисее возникла третья сила, которая более решительно начала претендовать на господство над Хакасией. Завязалась упорная и длительная борьба трех феодальных владык: русского царя, монгольского хана и джунгарского хунтайджи за господство на Среднем Енисее. Со стороны хакасских князей это была борьба за сво­их кыштымов, за самостоятельность и за свою землю. В этой борьбе хакасские князья часто не были едины между собой. При первом же появлении казаков и столкновении с ними они раскололись на две партии. Одна стала придерживаться рус­ской ориентации, другая — монгольской. Каждая сторона по- своему хотела решать свою судьбу: одна — с помощью рус­ского царя, другая — при поддержке монгольского хана. Князь Номча, невзирая на события 1606 г., в течение нескольких лет твердо стоял на стороне русских. Его сын Кочебай сначала поддерживал своего отца, добровольно признав власть русского царя, но спустя год изменил свое решение.

Процесс вхождения хакасов в состав России серьезно тор­мозили, с одной стороны, разногласия местных князей-феода- лов и, с другой — произвол и насилия представителей царской администрации по отношению к ясачному населению. Извест­но, например, что томские головы М. Ржевский и С. Бартенев нещадно грабили государевых ясачных людей.

Случаи бесчинств русских воевод и чиновников использовали в своих целях князья, придерживавшиеся монгольской ориен­тации, которых в начале XVII в. было большинство. Борясь за свои классовые интересы, они принуждали отдельные улусы и даже волости, добровольно принявшие власть царя, отказы­ваться от русского подданства. Все конфликты между русски­ми властями и хакасскими князьями возникали из-за кышты­мов. Для хакасских князей-феодалов утрата своих кыштымов, которых они нещадно эксплуатировали, была самым тяжелым ударом.

В 1609 г. князь Кочебай совершил несколько набегов на сво­их кыштымов, перешедших на сторону России, и разорил их. Кыштымы Кочебая обратились за помощью в Томск. Томские воеводы незамедлительно послали отряд в составе 300 чело­век, который разгромил ряд улусов хакасских князей.

Итак, с осени 1609 г. отношения между хакасскими князья­ми и томскими властями обострились. Уже в 1614 г. хакас­ским князьям удалось склонить на свою сторону кыштымов, живших по Чулыму (чулымцев, кызыльцев, басагарцев, мелес- цев), а также шорцев. Объединив все силы, они выступили против томских воевод. Царские власти в ответ предприняли поход против хакасских князей в 1615 г., в результате которого побежденные князья дали в Томск своих заложников и согла­сились вносить ясак³³. Но хакасские князья не успокоились. Они по-прежнему продолжали совершать набеги с целью от­торжения бывших кыштымов от России и ясак платили неак­куратно.

Таким образом, первые встречи казаков с хакасскими князьями показали намерения каждой из сторон. Царские вла­сти стремились завоевать Южную Сибирь, а князья, оказав­шись в сложной обстановке — между тремя силами, наступав­шими на них со всех сторон,— сопротивлялись, продолжая счи­тать себя хозяевами своей земли.

Присоединяя Южную Сибирь, московское правительство ста­ралось добиться своих целей и путем переговоров. Оно органи­зовало ряд русских посольств к хакасам, а хакасы, в свою оче­редь, отправляли посольства в Москву, Тобольск, Томск, Крас­ноярск и Кузнецк. Обсуждалась одна тема: вхождение Хакасии в состав Русского государства. Впервые дипломатические связи хакасов с Россией возникли в 1616 г., во время первого удач­ного посольства Василия Тюменца и Ивана Петрова в Монго­лию к Алтын-хану. Была, правда, в 1609 г. неудачная попытка русских властей отправить туда посольство Ивана Белоголова, но хакасские князья отказались пропустить его через свою землю.

Посольство Василия Тюменца и Ивана Петрова, направляв­шееся к монгольскому хану, хакасские князья встретили «с большим радением». Тюменец, довольный хорошим приемом, одарил «князцов» и простых улусных людей подарками. В. Тю­менец и И. Петров предлагали хакасским князьям и улусным людям принять русское подданство и вступить в состав Рос­сии. Это предложение было встречено с радостью, особенно про­стыми людьми. Тюменец писал: «Они де черные люди тому рады ныне, чтобы с них имал ясак один государь, а не князья, а они де под государевою рукою быти готовы». Приняв рус­ское подданство, «князцы» дали присягу по местному обычаю: «Рассекали собаку и всквозь ее проходили, а иные с ножа у них с клятвою хлеб ели»³⁴.

Посольство В. Тюменца, взяв с собой «для толмачества лучшего киргизского переводчика князца Кару», прибыло к монголам. После трехдневных переговоров Алтын-хан дал при­сягу о принятии русского подданства. Однако для окончатель­ного решения этого вопроса Алтын-хан вместе с Тюменцем от­правил посольство в Москву, к которому присоединились два ха­касских посла — Курчей и Каигула. Это было первое посоль­ство монголов и хакасов в Москву.

Русские послы привезли из Монголии много ценных сведе­ний о Китае и некоторых других странах. Их сообщения на­столько заинтересовали тобольского воеводу князя Куракина, что он тут же решил отправить новое посольство, но на этот раз уже в Китай. Для этого он задержал в Тобольске хакасского посла Каигулу и поручил ему сопровождать русских послов до Алтын-хана. Послом был назначен Максим Трубчанинов. Его посольство в сопровождении хакаса Каигулы весной 1617 г. прибыло на Июсы. Здесь их встретили хорошо: дали подводы, корм и двух проводников, которые Трубчанинова с его людьми довели до тубинцев и моторцев. В то время в «Тубинской зем­лице» стало известно, что на них идут войной джунгары. Ус­лышав эту весть, тубинцы и моторцы начали разбегаться, бро­сив Максима Трубчанинова на произвол судьбы. Посол вынуж­ден был вернуться в Томск.

Послы монгольского хана Скаян Мергень, Кичен Бакши и хакасский князь Курчей вместе с Василием Тюменцем и Ива­ном Петровым прибыли в Москву в начале июня 1617 г. Послы были приняты русским царем Михаилом Романовым в Грано­витой палате Кремля. Переговоры длились с перерывами 20       дней и закончились благополучно. Московское правитель­ство было довольно результатами поездки Василия Тюменца и Ивана Петрова в Монголию, а также приездом послов от Ал­тын-хана и от хакасских князей. В. Тюменец и И. Петров бы­ли отмечены государевым жалованьем и возведены в звание детей боярских, а алтыновы и хакасский послы получили по­дарки. Хакасскому послу Курчею вручили от имени государя жалованную грамоту об освобождении его от уплаты ясака и несения подорожной повинности. Но благами царской грамоты Курчею не пришлось воспользоваться. Когда он возвращался домой, воевода Гаврила Хрипунов в Томске отобрал у Курчея грамоту, полученную от царя. Обиженный князь Курчей, при­ехав домой, собрал весь народ Кийской волости и увел его «в Киргизы». Хакасские князья возмутились поступком Хрипу- нова и пожаловались в Москву. Грубый произвол томского вое­воды свел на нет результаты первого посольства хакасов в Россию.

Дела монгольского Алтын-хана в междоусобной войне с джунгарами становились все хуже. Монгольский хан в 1619 г. послал в Москву второе посольство во главе с Тархан-лабу и Кете-бахшу. С монголами в Москву приехали и 10 хакасов. Хакасских послов возглавляли Алтыджак (от князя Кара) и Тепчак (от князя Эмикчинжи). Во время переговоров монголь­ские послы просили царя оказать помощь хану в борьбе с джунгарами, а хакасские послы — освободить их от уплаты дани Алтын-хану, мотивируя это тем, что они дают ясак госу­дарю. Русский царь подписал указ о признании хакасов своими подданными и потребовал от Алтын-хана не вторгаться в пре­делы Хакасии. Однако и после этого положение хакасов не из­менилось.

После второго хакасского посольства в Москву к ним при­ехали собирать ясак томские казаки. Князья встретили их дру­желюбно: дали 40 соболей и с честью проводили домой. Мон­гольские послы, возвращавшиеся из Москвы, видели, как каза­ки собирали ясак для русского царя. Вернувшись домой, они доложили об этом хану. Тот немедленно направил в Хакасию 40 воинов с заданием нагнать казаков—сборщиков ясака и «побить их». Но казаков уже не было на хакасской земле.

Вскоре в Хакасии появился отряд Алтын-хана из 100 чело­век. Он разграбил ряд улусов и угнал лошадей. За этот раз­бойничий набег хакасские «князцы» решили отомстить Алтын- хану. Они совершили набег на людей хана — точинцев и раз­громили их. Алтын-хан ответил новым набегом, послав на ха­касов отряд в составе 300 человек. На этот раз многие «княз­цы» и их люди избежали насилия и грабежа. Узнав о намере­нии монгольского хана, они откочевали за р. Чулым, поближе к русским поселениям, и отсюда послали в Томск своего чело­битчика князя Сенжю, который просил у воеводы «оберечь» их от «алтыновых людей». Для этого предлагалось поставить русский острог на «Киргизской землице» между реками Урюпом и Чулымом. Хакасский челобитчик, прося помощи у властей, объяснил, что раздор с людьми Алтын-хана произошел из-за того, что хакасы перешли на сторону русского государя и не дали монгольским послам расправиться с казаками, собирав­шими с них ясак.

Томские воеводы Иван Шеховской и Максим Радилов не помогли хакасам в трудный момент, не защитили их от людей Алтын-хана, а князя Сенжю с его «кашеваром» посадили в тюрьму и отобрали его имущество: 26 соболей и 15 бобров.

Произвол томских воевод еще больше обострил отношения между хакасскими князьями и русскими властями. В такой обстановке в 1621 г. из Томска был отправлен отряд казаков во главе с Молчаном Лавровым, чтобы на земле хакасов, на Чулыме, поставить острог. Однако обиженные князья теперь воспротивились этому и хотели силой выгнать казаков из своей земли, но потерпели поражение. Острог на берегу р. Чулым был все же построен и назван Мелецким. Князь Кара с женой и двумя сыновьями, племянники князя Ишея и несколько улус­ных людей попали в плен. Пленные были отправлены в Томск. В пути Лавров отпустил домой княгиню со вторым сыном и приказал ей явиться за своими людьми с выкупом. Родствен­ники князя Кары четыре раза приезжали в Томск с дарами: отдали воеводам 410 соболей, 60 бобров, 5 разных шуб, 2 рыси, 3          портища, 2 ферязи, но Кару с сыном воеводы так и не от­пустили. За других пленных они тоже приняли много всякого добра и выпустили только несколько человек. Многие из плен­ных были насильно крещены и розданы в крепостные. Воевода Шеховской окрестил племянников князя Ишея и увез их с со­бой в Москву, князь Кара умер в плену. Его смерть озлобила хакасских князей, которые в ответ на бесчинства и произвол воевод организовали два набега против русских властей: пер­вый— в 1622 г. на Абинскую волость Кузнецкого уезда, вто­рой — в 1624 г. на Томск³⁵.

Эти два опустошительных набега хакасских князей заста­вили царских воевод изменить тактику и попытаться наладить до крайности обострившиеся отношения. В 1626 г. к хакасам из Тобольска прибыло посольство сына боярского Петра Сабан- ского. Это было первое русское посольство, отправленное не­посредственно к хакасам. Во время переговоров Сабанский вся­чески пытался успокоить хакасов. Князья же требовали прежде всего освободить из плена Бахтыра — сына! князя Кары и дру­гих «киргизских полоняников, жен и детей... которые де креще­ны». Хакасы не отказывались от подданства России и во всех раздорах обвиняли томских воевод. Они заявляли, что «рады быть под царскою высокою рукою в прямом холопстве и ясак давать по-прежнему». Их усилия были направлены к тому, что­бы разрешить наболевшие вопросы через послов и довести до московского правительства сведения о бесчинствах алчных вое­вод. Князья надеялись на царя и наивно полагали, что он удо­влетворит их просьбы. Они отправили с Петром Сабанским в Москву своих челобитчиков Алтычака Сендякова, Енека То- накова и Шибугу Угузова. Когда хакасские челобитчики при­ехали в Тобольск, воевода Мирон Веньяминов во всех неприят­ностях обвинил хакасов. Челобитчики, выслушав воеводу и дья­ков, заявили, что они присланы от князя Ишея и всех улусных людей бить челом государю. Но их в Москву не пустили. Двое из задержанных посланцев умерли в Тобольске, а третий, Енек, вернулся домой через несколько месяцев вместе с ответным посольством из Тобольска во главе с сыном боярским Дмитри­ем Черкасовым.

Посольство Черкасова прибыло к хакасам весной 1627 г. На этот раз переговоры тянулись долго: споры шли главным образом о размерах ясака и аманатах; по поводу принятия ха­касами подданства возражений не было, наоборот, все князья неоднократно подчеркивали, что «под государевою высокою ру­кою быть мы рады». Однако их пугали размеры ясака. Дмит­рий Черкасов требовал с человека по 10 соболей, князья же соглашались платить ясак только по одному соболю с человека. Русский посол не отступал от своего требования, а хакасские феодалы стояли на своем, заявляя: «Больше ста соболей ныне да и вперед ясаку с нас не будет». Князья обвиняли государя в том, что он «своим большим ясаком только отгоняет их от его подданства». Переговоры могли сорваться, если бы Черка­сов не пошел на уступки и не согласился брать ясак по одному соболю с человека. Хакасские князья также отказались давать заложников. И это требование Черкасов удовлетворил. Таким образом, русский посол ценой уступок по основным вопросам сумел довести переговоры до конца и заключить мир с хакас­скими князьями.

Для укрепления своих позиций на Среднем Енисее царским властям удалось поставить новый острог на рубежах «Киргиз­ской землицы». Он был основан в 1628 г. на р. Ызыр (Кача) и назван сначала Качинским, а затем Красноярским. Строить его помогали местные жители — северные качинцы и аринцы, а их князья Татуш и Абытай давали лошадей «на острог лесу возить»³⁶. Со дня основания Красноярского острога начали ус­танавливаться более тесные взаимоотношения хакасов с рус­ским населением. Прежде всего, было завершено вступление северных качинцев в русское подданство. Об этом сами качин­цы в челобитной царю писали: «Как поставлен на нашей Ка- чинской земле Красноярский острог, и с тех пор мы, холопи твои, учинились под твоею государевою высокою рукою в веч­ном холопстве, в ясачных людях».

Строительство Красноярского острога вызвало недовольство хакасских князей. Не прошло и двух лет, как они снова нача­ли набеги против сибирских воевод, невзирая на данные клят­вы верности. Чтобы вернуть себе прежнее господство над север­ными качинцами, князья сначала предложили им «отложить­ся» от России. Но качинцы отказались и вместо того, чтобы удовлетворить требование князей, отправили челобитчиков в Томск просить «жалованье» у царя за службу. Однако красно­ярские качинцы не дождались ни ответа на свое челобитье, ни челобитчиков, так как хакасские князья угнали их из-под Крас­ноярска к себе. Зимой 1629 г. часть качинцев, уведенных на­сильно «в Киргизы», вернулась домой, а другая часть — весной 1630 г.

В 1631 г. русские власти попытались все эти конфликты сно­ва разрешить мирным путем. Для этого в сентябре 1631 г. из Томска послали к хакасам пятидесятника Василия Свияженина и служилого татарина Янсара Бегичева, которые потребовали, чтобы «кыргызы» снова были «под государевою рукою», присла­ли в Томск ясак и своих челобитчиков. Это требование было выполнено.

В феврале 1632 г. Василий Свияженин с хакасскими чело­битчиками во главе с Кочебаем прибыл в Томск. После пыш­ной и шумной встречи в «съезжем доме» состоялись переговоры, которые завершились успешно. Хакасские посланцы от имени князей дали новую присягу: честно служить русскому царю,, ясак давать каждый год, ясачных людей, принявших поддан­ство России, не угонять, албан с них не брать, войной не при­ходить и жить мирно. Эта присяга была наиболее полной из всех данных ранее. Князья впервые официально решили вопрос о своей службе русскому царю и согласились давать сведения в Томск или в другие города «о воинских людях», а подав весть, должны были «биться до смерти, не щадя голов своих», и «тех воинских людей под Томской город и иные государевы сибирские города и под остроги и на ясачные волости не про­пускать» ³⁷.

Этот договор отражает главным образом классовые интере­сы как царизма, так и хакасских князей. Однако пункты, в ко­торых речь шла об отказе сбора албана и о прекращении набе­гов па кыштымов, имели большое значение для рядовых хака- «сов, которым прежде всего был нужен мир. Томские воеводы остались довольны итогами переговоров, ибо им наконец уда­лось найти опору в князьях, обязав их защищать русские юж­носибирские рубежи. Однако положительные результаты пере­говоров вскоре были сведены на нет. Около 1633 г. джунгар- .ский хунтайджи Хара-Хула установил над Хакасией свое гос­подство. Военной силой он принудил хакасских князей отка­заться от подданства Русскому государству.

Под давлением Хара-Хулы и при поддержке монгольских феодалов князья развернули борьбу за восстановление преж­него своего господства над кыштымами, перешедшими на сто­рону России. В течение 30-х годов XVII в. они организовывали набеги на русские остроги и на мирное ясачное население. Осо­бенно много набегов было в 1633—1636 гг. Например, 14 сен­тября 1633 г. князь Бехтень «со многими людьми», появившись под Кузнецком, угнал у казаков всех лошадей, а на гумнах сжег весь хлеб. Затем Бехтень в начале октября с этим же от­рядом подошел к Томску. Здесь он многих служилых, пашен­ных и ясачных людей побил.

В конце 1633 г. в связи с упорными слухами о подготовке хакасских князей к новой войне и их намерении угнать ясач­ных людей с Чулыма томский воевода Н. И. Егупов-Черкасский договорился с красноярским воеводой Н. И. Карамышевым о совместном походе, чтобы отомстить князю Бехтеню за сен­тябрьский и октябрьский набеги и предотвратить новое разоре­ние порубежного русского населения.

Отряд из Томска возглавил ссыльный дворянин Андрей Просовецкий. В феврале 1634 г. его войско прибыло к Белому озеру, где было условлено встретиться с красноярскими каза­ками, но те не появились. Их воевода из-за недостатка слу­жилых людей не поддержал похода томичей. Просовецкий со своим отрядом попал в окружение. Особенно тяжело пришлось пешпм казакам, которые «напуску киргизского сдержать не чаяли». А. Михалевский, один из сподвижников А. Просовецко- го, с небольшой группой своих людей несколько раз ходил «на вылазку», чтобы оказать помощь пехоте. Он врывался в полки «киргизов» и вступал с ними в бой, сбил палашом шлем с го­ловы князя Изерчея, а Бехтеня ранил. Казаки стали брать верх и «киргиз от табора отперли». Но в это время на помощь хакасским князьям подошел отряд Алтын-хана, состоявший из 400 человек, во главе с зятем хана, Турал-табуном. Завязалось сражение. Оно длилось четыре дня. На пятый день томские казаки, не выдержав натиска врагов, покинули «Киргизскую землицу». Поход Просовецкого окончился неудачей.

В июне 1634 г. из Красноярска снарядили отряд Милосла- ва Кольцова из 108 человек, который пошел не к центру «Кир­гизской землицы», а на окраинные улусы Тубинского княже­ства и разгромил их. Но хакасские князья в этом же годудваж- ды (в августе и в октябре) приходили под Красноярск и осаж­дали его. В августовском набеге вместе с «киргизами» участво­вали и воины Алтын-хана. Каждый раз, разграбив окрестно­сти города, захватив в плен русских и ясачных людей, они ухо­дили назад. В 1635 г. князь Ишей ходил на Кузнецк и разгра­бил ясачные волости, другой отряд во главе с тубинским кня­зем Сеитом разорил окрестности Красноярска и увел коттов в Тубинскую землю. В следующем, 1636 г. Сеит повторил набег на Красноярский уезд. Он запрещал ясачным людям давать ясак русскому государю. В результате многочисленных набегов в 1633—1636 гг. на Кузнецкий, Томский и Красноярский уезды хакасские князья в какой-то мере добились своего: многие их бывшие кыштымы были уведены «в Киргизы» и отторгнуты от России.

В связи с участившимися набегами хакасских князей на рус­ские населенные пункты власти наряду с ответными походами стали вновь принимать меры, способствующие налаживанию взаимоотношений мирным путем. Во-первых, было организова­но несколько посольств к Алтын-хану, с помощью которого надеялись усмирить хакасских князей; во-вторых, были орга­низованы переговоры с самими князьями о возвращении угнан­ных «государевых ясачных людей» на старые места. В 1634 г., во время посольства Якова Тухачевского и Дружины Агаркова к Алтын-хану, русские власти пытались с помощью монгольско­го хана заставить хакасских князей принять подданство рус­ского царя, но сделать это не удалось³⁸. В эти годы на Хака­сию распространялась и власть Джунгарии, и поэтому среди князей сильна была джунгарская ориентация. Отдельные князья держали на службе джунгарских воинов, и некоторые джунгар­ские тайджи время от времени кочевали вместе с хакасскими феодалами. Более того, в конце 30-х годов XVII в. во главе «Киргизской землицы» становится калмычка, княгиня Абакай, жена хакасского князя Кочебая, родная сестра джунгарского хунтайджи Хара-Хулы. Ее выдвижение связано с джунгарским господством и усилением среди князей сторонников хунтайджи.

Попытка московского правительства установить свое господ­ство через Алтын-хана была нереальной и даже ошибочной. Монгольские ханы никогда всерьез не думали отдать хакасских князей под власть русского царя, это им самим было невыгод­но. Они и открыто и скрытно боролись за отторжение хакасов от подданства России, используя для достижения своей цели малейшие возможности. Посольство Якова Тухачевского и Дру­жины Агаркова к Алтын-хану не дало положительных резуль­татов по хакасскому вопросу.

Однако русские власти продолжали стоять на своем. Они всячески добивались от Алтын-хана личной присяги. Для до­стижения этой цели в 1636 г. из Томска было отправлено еще Два посольства: Степана Греченина и Андрея Самсонова к са­мому хану и Бажена Карташова к тангутскому ламе Даин-Мер- ген-ланзе. Перед обоими посольствами ставилась одна и та же задача: заставить Алтын-хана признать власть русского госу­даря. Кроме того, послам поручалось через Алтын-хана добить­ся усмирения хакасов, чтобы с его же помощью вернуть госу­даревых ясачных людей, уведенных князьями, а также скот, угнанный ими у казаков.

Посольства прибыли в Хакасию 16 сентября 1636 г. На ха­касской земле посольства Греченина и Карташова были встре­чены хорошо. Доброжелательность объяснялась тем, что князья после посольства Тухачевского решили снова принять поддан­ство русского царя, так как джунгарский Батур-хунтайджи, на которого они рассчитывали, не поддержал их усилий в борьбе за отторжение их кыштымов от России. Джунгария, как видно, в это время избегала открытого военного столкновения с мо­гущественным соседом — Россией, а монгольский Алтын-хан, ослабленный военными столкновениями с джунгарами, прово­дил в эти годы политику сговора с московским правительством. Он выпрашивал у русского царя Хакасию, желая окончательно поработить хакасов.

Сложилась очень непростая обстановка. С севера наступал русский царь, с юга и запада — монгольский хан и джунгар­ский хунтайджи. У хакасов не было иного выхода, как при­знать подданство России. Поэтому хакасские князья в 1636 г., встречая посольства Степана Греченина и Бажена Карташова, заявили, что они отныне навсегда станут государевыми ясач­ными людьми, так как им от его высокой руки деться некуда, поскольку с другой стороны — Алтын-хан.

Алтын-хан, обсудив со своими приближенными предложе­ния Греченина и Карташова,, отказался лично присягать госу­дарю. Он ответил, что в Монголии не в обычае, чтобы царь ца­рю шертовал. Вместо себя Алтын-хан заставил шертовать ламу Дайн Мерген-ланзу и своего двоюродного брата Дурал-табуна. Хан соглашался пойти войной против хакасов и, разыскав рус­ских пленных, вернуть их властям. 28 августа 1637 г. посоль­ства Степана Греченина и Бажена Карташова, сопровождаемые Дурал-табуном, вернулись в Томск, так и не достигнув желае­мой цели: хан отказался от личной присяги, а хакасские князья не стали повиноваться ему.

В Москве решили снарядить еще два посольства в Монго­лию: первое — Василия Старкова к Алтын-хану, второе — Сте­пана Неверова к тангутскому ламе Дайн Мерген-ланзе, чтобы выяснить, считает ли хан себя русским подданным и собира­ется ли он выполнить свои обязательства по усмирению хакас­ских князей и приведению их к присяге. Перед обоими посоль­ствами ставилась та же задача, что и раньше,— добиться лич­ной подписи от Алтын-хана под шертовальной грамотой.

Оба посольства выехали из Томска 5 сентября 1638 г. и 22 сентября прибыли на р. Белый Июс в улус князя Табуна и его матери, княгини Абакай. На этот раз русских послов встре­тили здесь холодно. Продовольствие и подводы дать им отка­зались. Антирусски настроенные князья старались причинить членам посольств неприятности. Только путем откупов и подар­ков В. Старкову и С. Неверову удалось проехать через терри­торию Хакасии.

На переговорах с ханом сначала обсудили русско-монголь­ские отношения, а затем Василий Старков перешел к вопросу о хакасах. Посол напомнил хану содержание прошлой его при­сяги и стал просить, чтобы он лично пошел войной на хакас­ских князей и, усмирив их, взял бы в заложники пять-шесть их ближайших родственников — сыновей и братьев. Выслушав Старкова, Алтын-хан отказался от своей старой присяги, зая­вив, что он об этом узнает впервые и ему не известно, из-за чего идет раздор между русскими воеводами и «киргизами».

Василий Старков продолжал настаивать на том, чтобы хан выполнил обещание, данное Дурал-табуном от его имени. В конце концов Алтын-хан согласился удовлетворить требова­ния Старкова только частично, и то при условии, что воеводы отдадут ему тубинского князя Сеита, сидевшего в краснояр­ской тюрьме, и «киргизского мужика», сына Кочолова, увезен­ного красноярским воеводой в Россию. Хан сказал, что разыщет «в Киргизах» людей и скот, взятый у русского населения, и вернет то, что сумеет найти. Он категорически отказался идти войной на князей и выдать русским заложников.

Переговоры Василия Старкова на этом закончились. По­сольству Степана Неверова не повезло: его задержали у хана и к ламе не пустили.

31 марта 1639 г., возвращаясь домой, В. Старков и С. Не­веров заехали в улус к князю Табуну. И на этот раз послов даже не встретили. Озлобленные князья вместе с джунгарскими людьми несколько раз подъезжали с криками к стану русских и пытались их ограбить, а толмача Никиту Чюру из посольства Неверова объявили своим беглым холопом и забрали к себе. Дело в том, что хакасским князьям уже стало известно содер­жание переговоров послов с Алтын-ханом, и их возмущало, что русские послы хотели использовать хана против хакасов и вы­дать томским властям лучших людей в аманаты. По этому по­воду князья заявили, что Алтын-хан им не указ и они его не бо­ятся. В свою очередь, Василий Старков снова просил хакасских «князцов» признать власть государя и прекратить набеги. На это был ответ, что воеводы их обманывают: с одной стороны, при­зывают «под высокую руку государя», а с другой — просят Ал­тын-хана «развоевать» их и отдать лучших людей в заложники.

Итак, неоднократная попытка русского царя присоединить Монголию к России мирным, договорным путем, а хакасских князей усмирить и сделать своими подданными с помощью монгольского хана не привела к успеху. Причина неудачи по­сольств в Монголию заключалась в том, что Алтын-хан не же­лал власти царя над собой, а добивался союзнических отноше­ний с ним. Монгольский хан не видел необходимости вступать в подданство России. Он сам стремился овладеть хакасами. В споре между царскими властями и ханом поделить Хакасию не удалось. Русский царь обложил хакасов ясаком, а монголь­ский хан, считая их своими вечными кыштымами, взимал с них албан. Тяжба была безрезультатной, так как ни одна сторона не уступала другой. К тому же в эту схватку вмешивалась третья сила — Джунгария, влияние которой в 30-х годах XVII в. на Хакасию усилилось.

После поездок Василия Старкова и Степана Неверова в Москве поняли бесперспективность переговоров с Алтын-ханом и решили прекратить с ним всякие отношения. Посольские свя­зи между Россией и Монголией были прерваны на два десяти­летия, с 1639 по 1659 г. В начале 40-х годов XVII в. русские власти задумали предпринять ряд мер для усмирения хакас­ских князей собственными силами. Речь шла об организации военных походов и сооружении острогов на их земле. С этой целью был подготовлен поход Якова Тухачевского «на госуда­ревых изменников и на непослушников киргизских людей». Ле­том 1641 г. Яков Тухачевский прибыл в «Киргизскую землицу» с отрядом в 870 человек. Первоочередной его задачей было строительство острога. Князья, как и прежде, были против со­оружения нового острога. Они оказали вооруженное сопротивле­ние казакам в устье Белого Июса, но потерпели поражение. На р. Чулым был срублен Ачинский острог. Хотя его строи­тельство и присяга хакасских князей, данная в 1642 г., оконча­тельно не закрепили Хакасию в составе России, все же на Среднем Енисее наступил длительный период затишья и мир­ных отношений между сибирскими воеводами и хакасскими князьями. К этому времени относится много документов, го­ворящих о возникающей дружбе простых казаков с хакасами. Например, в «отписке» за 1649 г. красноярский воевода со­общал, что «в Красноярском, государь, остроге служилые люди, которые дружатца с татаровями, давали они, служилые люди, татарам взаймы товары бескабально».

Хакасов, живших в мире и дружбе с русскими около тридца­ти лет, время от времени беспокоили монгольские, а иногда и джунгарские владыки, война между которыми не прекращалась. Арена этой борьбы в 40—50-е годы XVII в. была перенесена на их собственную территорию, и отзвуки ее лишь доходили до Ха­касии. Она проходила с переменным успехом. В 40-е годы мон­гольские феодалы несколько раз одерживали верх над джун­гарами. Хакасы же в течение этого времени, оставаясь в соста­ве России, платили ясак русскому царю и монгольскому хану. Об этом периоде в документе 1648 г. сообщается, что «киргизы двоеданцы: в Россию и в Мугалы».

Усиление зависимости хакасов от России тревожило мон­гольских владык. Для укрепления своей власти Алтын-хан предпринял в 50-е годы XVII в. ряд походов в Хакасию. Однако хану не удалось ни отторгнуть хакасов от России, ни угнать их к себе. Рядовые хакасы оставались подданными царя.

В связи с тем, что монгольский хан все чаще совершал гра­бительские набеги на хакасов, подданных русского государя, и стал угрожать русским войной, в Москве решили возобно­вить после двадцатилетнего перерыва посольские связи с Мон­голией. В 1659 г. было снаряжено посольство во главе с опыт­ным сибирским дипломатом Степаном Гречениным. Его помощ­ником был назначен Степан Бобарыкин. Первая встреча с мон­гольским ханом состоялась 18 марта 1660 г. К приезду русских послов С. Греченина и С. Бобарыкина Лоджан-тайджи принял новый титул: он стал называться, как его отец и дед, Алтын- ханом.

Основной темой переговоров был вопрос о хакасах. Он воз­ник в связи с нарушением Лоджаном присяги своего отца. Мо­лодой хан ни с одним обвинением в свой адрес не согласился. Даже свой грабительский поход в «Киргизскую землицу» Лод- жан объяснял желанием служить государю, уверяя, что ради него даже усмирял «киргизов», которые много раз приходили войной под русские города и остроги. Главная цель посольства С. Греченина и С. Бобарыкина — добиться прекращения набе­гов Алтын-хана на подданных русского царя, живших на Сред­нем Енисее,— не была достигнута.

К началу 60-х годов XVII в. могущество Алтын-хана под на­тиском халхасских ханов и джунгарских тайджи сильно по­шатнулось. Чтобы выправить тяжелое положение, хану нужна была помощь. С этой целью он отправил в Москву своего пос­ла Урана и просил построить на истоках р. Хемчик, т. е. на своей земле, русскую крепость. Со своей стороны, хан обещал завоевать для царя все народы до самого Китая. Обещанию Алтын-хана центральные власти не поверили, так как оно явно было нереальным. Но предложение хана о строительстве ост­рога на его земле царю пришлось по душе. Царь, соглашаясь на это, несомненно, преследовал свои цели. Заложив на вер­ховьях р. Хемчик крепость, он надеялся усилить границы Рос­сии на юге Сибири, навсегда закрепить непокорных хакасов и другие племена в составе своего государства. Предложение мон­гольского хана представлялось выгодным, и царь решил им вос­пользоваться. В 1663 г. было отправлено в Монголию посоль­ство Зиновия Литосова, чтобы выяснить истинные намерения хана. Лоджан это посольство встретил с большими почестями. Доброжелательность монгольского хана была исключительной, что в значительной степени объяснялось его поражениями в про­должавшейся междоусобной войне. Заигрывая с русским царем, он хотел получить от него помощь и силами русских соорудить для себя острог — убежище от недругов. Посольство Литосова все же окончательно не решило вопроса о закладке острога для монголов.

К концу лета 1663 г. монгольский хан начал ощущать ост­рую нужду в продовольствии. Так как хакасские князья, имев­шие своих кыштымов, были обеспечены лучше, чем другие подданные хана, то Лоджан потребовал от них удовлетворить все его запросы. Князья вынуждены были отправить ему кроме соболей и бобров 300 коров и 1000 овец. Хану такая дань по­казалась недостаточной, и глубокой осенью 1663 г. Лоджан по­шел на хакасов войной. Он пленил многих рядовых хакасов и раздал их своим людям в холопство, а улусы разграбил. Влия­тельные князья, узнав о набеге монголов, заблаговременно от­кочевали со своими людьми в северную часть Хакасии. Распо­ложившись вблизи русских границ, они избежали очередного грабежа и погрома. Князья послали своего гонца в Красноярск с просьбой прислать им на помощь ратных людей, за что обе­щали верно служить государю. Лоджан, со своей стороны, на­чал с русскими властями переговоры, доказывая, что «кирги­зы» — его кыштымы, но представители царской власти не ус­тупали ему.

Твердая позиция, занятая царскими властями, в конце кон­цов вынудила Лоджана осенью 1664 г. покинуть хакасские сте­пи. За год монгольские захватчики сильно разорили Хакасию. Рядовые хакасы после разгрома их улусов остались без продо­вольствия и погибали зимой и весной от голода. Люди умирали сотнями. Эту трагическую картину, вызванную грабительским набегом Лоджана, видели русские служилые люди, приезжав­шие к хакасам за ясаком. Они на дорогах «наезжали» на мерт­вых людей. Один ясачный человек, Чюкурак, подсчитал и сооб­щил казакам, что в его «Тубинской землице» только от голоду умерли 300 человек.

Участившиеся набеги монгольского хана Лоджана на ясач­ных «инородцев» обеспокоили местные власти Сибири, но их волновала не судьба и жизнь хакасов, а поступление в казну ясака. Уже весной 1664 г., когда русские сборщики ясака с ха­касских улусов стали возвращаться без соболей, томский вое­вода забил тревогу. Он предложил красноярскому воеводе Ни­китину срочно и тайно собрать сведения о возможности за­кладки острога на р. Упсе. Люди, опрошенные Никитиным, счи­тали, что удобнее всего новый острог поставить на р. Кое. Никитин эти данные отправил в Томск и просил государя «учи­нить указ» о строительстве нового острога в этих местах.

Но в Москве проявляли чрезмерную осторожность. Цент­ральные власти решили еще раз послать к Лоджану посольство, чтобы согласовать с ним вопрос о месте для острога. Посоль­ство, возглавляемое Романом Старковым и Степаном Бобары- киным, отправленное летом 1665 г. и вернувшееся лишь в фев­рале 1666 г., съездило удачно: место для будущего острога в Хакасии было определено.

Положение монгольского хана во второй половине 60-х го­дов XVII в. еще более ухудшилось. Теснимый врагами, он не­однократно обращался за помощью и поддержкой к государю

России. В Москве все же не решались сооружать острог для монгольского хана, хотя идея была заманчивой. Причин для отказа было несколько. Во-первых, возведение острога для Лод­жана могло втянуть Россию в междоусобную войну монголь­ских феодалов, во-вторых, не было реальных возможностей со­оружать русскую крепость в таком отдалении. Поэтому прось­ба монгольского хана не была удовлетворена. Не получив от России помощи в сооружении острога, хан Лоджан, преследуе­мый своими противниками, осенью 1666 г. снова прикочевал к хакасам и сам взялся строить городок-укрепление в устье р. Сизой, впадающей в Енисей с правой стороны. Заложив здесь крепость, хан хотел закрыть путь в Хакасию для своих врагов и спастись от разгрома. Лоджан не смог закончить сооруже­ние этой крепости, так как весной 1667 г. в Хакасию вторгся джунгарский Сенге-тайджи и разгромил его, пленив хана вме­сте с его семьей^зэ.

Таким образом, полувековая борьба монгольских и джунгар­ских феодалов за монопольное господство над Хакасией завер­шилась поражением Лоджана. Хакасы продолжали жить под двойным гнетом, ибо признание над собою власти русского па­ря не обеспечивало их полной безопасности.

Джунгарский Сенге-тайджи, разгромив монгольского хана Лоджана, установил свое монопольное господство над Хакасией. Его победу хакасские князья решили использовать в своих це­лях. С помощью джунгаров и при их участии они снова нача­ли совершать набеги на русские села и остроги. Несмотря на набеги и конфликты, князья окончательно не порывали с Рос­сией: неаккуратно, но вносили ясак, кыштымы их продолжали считать себя подданными царя. Русские писали, что после разгрома Лоджана «они ж, киргизы, платили ясак контайше и в Красноярск», т. е. по-прежнему были двоеданцами.

В период нового господства джунгарских владык над Ха­касией хакасских князей возглавил деятельный и энергичный князь Иренек Ишеев. Он стал «начальным» князем и вырази­телем интересов хакасской аристократии, прежде всего князей, выступавших против русских. Джунгарский хан Сенге и князь Иренек, объединившись, повели борьбу за отторжение своих бывших кыштымов от России. Первый совместный набег Ирене- ка и джунгарского войска был совершен на Красноярск в мае 1667 г., сразу же после разгрома Лоджана. Он нанес большой ущерб Красноярску и уезду, но красноярские качинцы и арин­цы по-прежнему остались в составе России. Более того, качин­цы, разоренные этим походом и недовольные политикой крас­ноярского воеводы, поехали с посольством в Москву. 12 ок­тября 1667 г. их послы, Чигей Тайларов и Килит Акараков, прибыли в столицу и рассказали о «джунгарских и „киргиз­ских" разорениях», о своих обидах на бывшего красноярского воеводу Герасима Никитина, который бессовестно грабил не только «подгородных татар», но и сородичей самого Иренека Ишеева: «С Еренаковой сестры Ишеева, сведав, у ней взял шу­бу рысью, да коня инохотца гнеда, да другова рыжева коня доброва, да быка болшова, да портище камки красные доб­рые, да два барана убойные». Красноярцы жаловались: «Чело­век со сто отъехали из-под Красноярского острогу со всеми своими улусными людьми на свою землю от ево, Герасимова, изгона, и насилства, и обиды. И иные многие кыргызы почали шататца и воровать».

После джунгаро-хакасского набега 1667 г. на Красноярск обстановка на юге Сибири стала напряженной. В связи с этим русские власти пытались путем переговоров прийти к общему соглашению с джунгарами и хакасами. 15 августа 1668 г. из Томска в Джунгарию направили посольство Матвея Ржицкого. Эти переговоры не наладили отношений ни с джунгарами, ни с хакасами. Весной 1669 г. хакасские князья сами просили вое­вод прислать к ним представителя для заключения мира. К Иренеку послали Якова Зыряна, но его приезд к хакасам совпал с появлением здесь наместника Сенге-тайджи Киличин Кошиочи. В присутствии наместника Иренек не решился вести переговоры с русскими о мире.

Под джунгарским гнетом и без того тяжелая жизнь хака­сов еще более ухудшилась. Вскоре народ был доведен до пол­ного обнищания. Ни поход 1667 г. на Красноярск, ни последую­щая трехлетняя борьба не помогли Иренеку отторгнуть бывших кыштымов от русских. Кыштымы хакасских князей оставались в составе России, признавали власть царя и по возможности вносили ясак в его казну. Нередко они делали это даже тай­ком от Иренека. Например, в 1670 г. казаки сообщили, что про­стые люди «дали государева ясаку против 20 соболей тайным обычаем, чтоб того киргизские князцы Иренек с товарыщи не ведали». Простые люди тянулись к русским и постоянно жало­вались, что князья бьют их, грабят и разоряют. Жалобы закан­чивались мольбой о помощи, «чтобы им калмыцким тайшам и тубинцам ясаку с себя не платить и их бы оборонить». Русские власти обещали защищать своих ясачных.

В 1670 г. Иренек начал готовиться к новому походу про­тив русских. Но эта подготовка шла с большим трудом. Не все князья поддерживали такую политику, некоторые из них при­держивались прорусской ориентации. Несмотря на это, в на­чале сентября 1673 г. Иренек вместе с джунгарами выступил в поход. Первый отряд во главе с Иренеком и джунгарским тайджи Донжином пришел под Кузнецк. Второй хакасско-джун­гарский отряд сначала появился в Томском, а затем в Енисей­ском уездах. И на сей раз хакасским князьям и джунгарским феодалам не удалось отторгнуть своих кыштымов от России.

В октябре 1673 и в мае 1674 г. царем были подписаны ука­зы об организации походов против хакасских князей. Оба ука­за оказались невыполненными, ибо сибирские власти боялись, что хакасских князей поддержат джунгарские тайджи, войска которых находились вблизи княжеских улусов. В 1675 г. по­литическая обстановка в Хакасии несколько разрядилась. Хун­тайджи Галдан срочно отозвал свои войска из хакасских кня­жеств, так как в Джунгарии снова начались междоусобицы. Царские власти, воспользовавшись уходом джунгаров из Хака­сии, начали строительство острога на Абакане, но Иренек по­мешал им построить здесь крепость. Тогда в 1675 г. «на краю Киргизской степи... на киргизском пути, которым они (кир­гизы.— J1. К.), будучи в измене, ходили на Красноярск», был построен казаками на левом берегу Енисея Караульный острог. Сибирские воеводы послали к Иренеку посольство Родиона Кольцова, и князья всех четырех княжеств Хакасии дали но­вую присягу о признании власти русского царя, а русские вла­сти признали союзнические отношения и самостоятельность кня­зей. Воеводы, установив в 1678 г. мир с хакасскими князьями, не приостановили свое продвижение на юг Сибири. В январе 1679 г. последовал новый указ царя о сооружении еще одного острога в Хакасии. Весть об этом князья восприняли, как и прежде, враждебно, и вновь начались их набеги на русские земли. В течение 1679 г. они дважды приходили войной под Красноярск. В ответ на набеги хакасских войск под руковод­ством Иренека воеводы организовали три больших похода в «Киргизскую землицу» в 1680—1682 гг. Но походы не увенча­лись успехом.

В 1683 г. конфликт между русскими и хакасскими феодала­ми был снова урегулирован. Князь Иренек, заключив мир с русскими властями, не отказался, однако, от своей позиции. Он твердо заявил, что «острогу де в своей земле ставить не да­дут и за то де будет война». Провозгласив независимость от России, он продолжал собирать ясак и для себя, и для джун­гарского хана с людей, принявших подданство России. Мир ему нужен был для того, чтобы, наладив отношения с воеводами, принять более активное участие в войне джунгаров против мон­голов, так как в 80-х годах борьба между ними обострилась с новой силой. Хакасские князья, теперь как подданные и вас­салы хунтайджи, обязаны были не только помогать ему мате­риально, но и давать воинов. Обо всем этом рассказал в Моск­ве князь Кубага, который был принят царем осенью 1683 г.

Положение джунгаров и хакасов к концу 80-х и началу 90-х годов XVII в. стало крайне тяжелым. Бесконечные войны разорили Джунгарию и еще больше — Хакасию. Хакасские вои­ны гибли на чужой земле в войнах против врагов джунгарского хана Галдана. Поэтому русские документы сообщают о том, что «ныне де в киргизах великое малолюдство». Дело дошло до того, что в сентябре 1687 г. на Алтае в верховьях р. Чулушман были убиты в бою 300 хакасов, погибли также князь Иренек и его сын⁴⁰. В 1688 г. джунгары увели из Хакасии не только мужчин и коней для войска Галдана, но и девушек и вдов для различных работ в Джунгарии.

Русские власти для окончательного закрепления своих по­зиций в Хакасии старались заложить новый острог, но этому по-прежнему противились князья. Ясачные же люди настаи­вали на ускорении строительства острога в их земле. В 1690г. о постройке Абаканского острога ходатайствовали все жители Красноярского уезда, как качинцы и аринцы, так и русские, а саянцы и моторцы говорили, «чтоб де красноярцы поставили на Абакане острожек», и предлагали «в нем бы быть служи­лым людям и их, иноземцев, от киргиз оберегать». Измученные поборами и войной, рядовые хакасы просили русские власти построить крепость на их земле, чтобы защищать их от грабе­жей и насилий джунгарских и хакасских князей.

Угроза новых набегов на русские уезды со стороны хакас­ских князей и джунгарских владык была реальной даже в кон­це XVII в. Воспользовавшись их слабостью, красноярский вое­вода организовал в 1692 г. поход казаков во главе с Василием Многогрешным против хакасов, живших в Тубинском княжест­ве. В результате этого похода «Тубинская землица» была так разгромлена (убито 650 мужчин), что в дальнейшем она ни­когда уже не смогла оправиться.

В связи с азовскими походами Петра I и намечавшейся вой­ной со Швецией у Русского государства резко увеличилась по­требность в дополнительных средствах. Сибирские воеводы по указанию царя Петра усиленно занимались в эти годы поиском дешевого сырья для развития различных промыслов. В север­ной Хакасии рудознатцы нашли серебряные руды, и в 1697 г. на р. Каштак (притоке Туз-юла, впадающего слева в р. Серту) был заложен острог. Сорвать строительство этой крепости ха­касские князья не смогли. Попытки ликвидировать Каштацкий острог вызвали между ними раздоры и споры. Князья снова раскололись на две группировки.

Для нормализации отношений с русскими в декабре 1697 г. в Томск прибыл князь Итпала Медечин. От имени всех князей он обещал послушание и преданность. Но сыновья Иренека Корчун и Чегун не посчитались с этим обещанием и продолжа­ли политику своего погибшего отца, совершая набеги на рус­ские уезды. Князья, придерживавшиеся русской ориентации, которых к концу XVII в. стало большинство, решили силой за­ставить Чегуна и Корчуна прекратить войну и вернуть рус­ским захваченных лошадей. Но из этого ничего не получилось, так как антирусски настроенных сыновей Иренека усиленно поддержал джунгарский хунтайджи, который угонял из Хака­сии людей, забирал лошадей и другой скот.

В 1698 г., после ряда неудачных попыток ликвидировать до­говорным путем Каштацкий острог, князья начали готовиться к войне. В Москве к такому сообщению отнеслись очень серь­езно и, чтобы опередить хакасов, организовали в 1700 г. по­ход Юрия Роецкого. Из-за весенней распутицы поход закончил­ся неудачно. После этого томские власти начали с князьями новые переговоры через толмача Афанасня Кожевникова, но и они не дали определенных результатов.

18 сентября 1700 г. хакасы и джунгары появились под Куз­нецком и осадили его. Но их требование снести Каштацкий ост­рог не было удовлетворено, и ясачные люди продолжали ос­таваться подданными царя. Русский царь требовал укрепить Каштацкий острог и в январе 1701 г. подписал указ об органи­зации нового похода против хакасских князей. Первый поход под руководством Семена Лаврова закончился захватом плен­ных. Второй, под началом Конона Самсонова, сопровождался многими боями, в которых казакам удалось разгромить основ­ные силы хакасских князей Корчуна и Таин Ирки. Последние запросили мира и пригласили к себе русское посольство. Его возглавил Роман Торгашин. В итоге хакасские князья заклю­чили с русскими мир и уступили им своих кыштымов, живших по р. Кан. Но в мире хакасы жили недолго.

Джунгарский хан был недоволен заключением этого мира. В 1702 г. он отозвал из Хакасии своего наместника Абазан- сана и прислал нового — Арамжаба, который повел с предста­вителями русской администрации переговоры об отторжении Хакасии от России. В начале XVI11 в. в связи с новым обо­стрением междоусобной войны с монголами войска джунгарско­го хунтайджи покинули Хакасию. Но свое 36-летнее господство' над ней они завершили в июле 1703 г. новым угоном части ха­касов в Джунгарию.

О количестве уведенных в джунгарские владения прямых документов пока не обнаружено. Известно лишь от беглецов («киргиз-калмыков»), возвратившихся в середине XVIII в. из Джунгарии, что хунтайджи «захватил их всего 3000»^4!. Эта цифра вполне реальна. Если в 1703 г. было угнано со Сред­него Енисея около 3 тыс. человек, то это составляло примерно четверть всего населения «Киргизской землицы». Более трех четвертей хакасов оставалось на родине, избежав тяжелой уча­сти уведенных на чужбину.

Еще в 1703 г. наряду с данными об угоне «киргизов» до рус­ских властей стали доходить сведения и о возвращении на свои земли ранее угнанных. Так, в середине августа 1703 г. угоняемому в Джунгарию сагайцу Казарачке удалось бежать и вернуться домой. Одновременно начали поступать слухи и о групповых побегах хакасов из джунгарской неволи. Один из первых таких побегов был совершен в марте 1704 г. В это вре­мя из Кузнецка в Кондомские волости были посланы для сбо­ра ясака 10 казаков во главе с атаманом Федором Сороки­ным. Когда они пришли на место, им ясачные люди сообщили, что убежавшие от хунтайджи «киргизы» с женами и с деть­ми— всего 25 человек — живут в их волостях в улусе у Тен- теги. Русские решили воспрепятствовать возвращению на ста­рые земли беженцев из аристократического хакасского рода Кыргыз. В мае 1704 г. кузнецкий воевода снарядил два отряда, чтобы ловить этих беглецов из Джунгарии и не пропускать их в свои волости. Первый отряд в составе 250 человек возглави­ли боярский сын Дмитрий Федоров и атаман Федор Сорокин. В середине мая 1704 г. отряд встретил на р. Пузасе большую группу «киргизов» и воспрепятствовал их возвращению. В бою было убито 78 и взято в плен 95 «киргизов». Казаки захватили также 15 пищалей, 84 лука «стрелебных», 260 голов рогатого скота и лошадей. С русской стороны в этом бою погибли чет­веро и пять человек были ранены. Общее количество возвра­щавшихся точно не установлено, но по числу убитых и плен­ных видно, что «киргизов» было несколько сот человек.

Второй отряд казаков в составе 200 человек выступил в кон­це мая 1704 г. Его возглавлял Дмитрий Федоров. Казаки, явив­шись на Кондому, несколько дней провели в засаде. Но «кир­гизы», узнав о засаде, изменили маршрут, а Федоров ждал их напрасно. В это время один из телеутов сообщил кузнецкому воеводе Борису Синявину, что «киргизы» идут не старой доро­гой через лес, а степью. Воевода срочно послал небольшой от­ряд во главе с Визовым в погоню за ними. Казакам Бизова удалось догнать «киргизов» в степи. Во время преследования было убито 30 человек, остальные разбежались, не вступая в сражение. И на этот раз группа возвращавшихся «киргизов» была значительной.

4          августа 1704 г. в Кузнецкий острог прибежал из Ашкиштымской волости ясачный человек Митька Азбалыков и рас­сказал, что пришли в их волость «киргизы» и просят, чтобы их «проводили из черни на степь промеж городов Томского и Кузнецкого до Томи-реки, чтоб им пройтить в свою Киргиз­скую землю». Через два дня кузнецкий воевода снарядил от­ряд в составе 367 человек во главе с Яковом Максюковым, ко­торому было велено: «Итить служилым людям в степь на пе­реем, чтоб их, киргиз, в свою землю не пропустить». Отряд Максюкова встретился с беглецами между речками Бочартом и Уром. В схватке было убито 19 и взято в плен 7 «киргизов». В Кузнецке двое из пленных, подвергшихся пытке, сказали, что всего их было 300 человек. Как видим, возвращавшихся на родину хакасов буквально истребляли.

После всевозможных «подлинных проведываний» кузнецкий воевода убедился, что «Киргизская землица» не пуста, и орга­низовал два похода против «киргизов»: первый — в марте, вто­рой— в декабре 1704 г. В этом же году из Томска снарядили три похода «на воров и изменников, на киргизских людей, что­бы за их воровство смирить войною». В результате пяти похо­дов в 1704 г. и одного — в 1705 г. казаками было убито 380 «киргизских людей» и взято в плен 837 человек. Среди них — двоюродный брат князя Улагачка. Взятый в плен князь Кашка был казнен в Томске по приказу воеводы. Эти данные убеди­тельно показывают, что никакого полного угона населения и запустения так называемой «Киргизской землицы» после 1703 г. фактически не произошло. Со стороны русских властей прово­дилась политика полного истребления «киргизов».

Источники неоднократно упоминают о возвращении групп угнанных «киргизов» в 1705—1707 гг. Так, в декабре 1705 г. казаки в Бельтирах встретили «киргизов», ушедших от хун­тайджи. Они жили среди бельтир в четырех юртах. «Киргизы» напали на казаков, чтобы отобрать ясак, собранный в царскую казну. Казаки же, объединившись с ясачными бельтирами, дали «киргизам» бой и убили у них 9 человек. В следующем, 1706 г. 8 «киргизов», вернувшись из Джунгарии, пришли к койбаль- цам и «грабили и притесняли их». А в июне 1707 г. ачинскими казаками были схвачены два «шустрых татарина», т. е. кызыль- ца,— Кучелай Табункин и Конзачач Уханков — и перевезены в Томск. На допросе они рассказали, что в 1703 г. вместе с «киргизами» были уведены в Джунгарию и жили «на Иртыш­ских вершинах». Там на них напали казах-кайсаки и во время набега многих «киргизов» побили. А он, Конзачач, «с товари­щами 30 человек от киргиз в то время бежали назад в Кир­гизскую землицу, покинув жен и детей». Эти 30 беглецов из Джунгарии оказались не «киргизами», а кызыльцами. Летом 1707 г. в плен попал «киргизетин Шурлучачка, да киргизских ребят пять человек».

Итак, джунгарский наместник Аранжама не сумел угнать в Джунгарию все хакасское население. Русские и джунгар­ские документы 20—30-х годов XVIII в. свидетельствуют, что этой участи избежала почти половина обитателей юга Средней Сибири, часть киргизов и их улусных людей, кочевавших по Среднему Абакану, 300 «луков» тубинцев, койбал и моторцев, их многочисленные кыштымы: 300 ясачных кузнецких бельтир, сагайцев, обитавших по Верхнему Абакану, и до 70 урянхай­ских (саянских) кибиток. Только феодальная верхушка Езер­ской и Алтысарской «землиц» принуждена была согласиться откочевать в Джунгарию, а князья прочих улусов и кыштымов были «взяты к контайше», т. е. уведены насильно. На терри­тории собственно Красноярского уезда многие киргизы, жив­шие на левобережье Енисея, были уведены князьями, а основ­ная масса их кыштымов, особенно расположенных на право­бережье Енисея, осталась на родине.

В течение последующих двух-трех лет примерно половина уведенных хакасов (1500 человек) вернулась из Джунгарии. В 1721 г. хунтайджи претендовал на 5 тыс. кибиток, которые по-прежнему находились на родине уже в подданстве у России.

Судьба хакасов, угнанных в Джунгарское ханство, сложи­лась трагично. Часть оставшихся в неволе хакасов погибла, участвуя в войнах джунгаров с соседними народами. Оставшие­ся в живых, не выдержав притеснений и эксплуатации джун­гарских феодалов, стали убегать с чужбины в свои родные' края. В русских документах начиная с 1746—1747 гг. и до кон­ца 50-х годов XVIII в. опять неоднократно встречаются упоминания о возвращении хакасов на родину. Особенно много не- вольников-хакасов разбежалось в 1756—1758 гг. во время па­дения Джунгарского ханства. Возвращались они на родину да­же и в 1775 г.⁴², т. е. 72 года спустя!

После событий 1703—1704 гг. рядовые хакасы, именуемые официальными источниками «черными людьми» или «киргиз­скими кыштымами», стали обращаться к властям с просьбой, «чтоб на Киргизской земле по указу великого государя для обороны от иных землиц построить острог». Умоляя об этом, они обещали: «Как де острог построен будет, и они де в казну великого государя станут платить со всякого человека по шести соболей, чтоб им жить под великого государя державою без­опасно»⁴³. Наконец желание простых хакасов было удовлет­ворено. Петр I в 1706 г. подписал указ о сооружении острога на «Киргизской землице». Не исполнившему указа царь угро­жал «быть в смертной казни». Петр I знал, что ряд указов пра­вительства о закладке острога в Хакасии не был выполнен. Это и вынуждало его заставить воевод под страхом смертной казни поставить на юге Сибири русскую крепость.

Сибирские воеводы не стремились соорудить острог в самой Хакасии. Это было для них невыгодно. Существовавшая на­пряженность во взаимоотношениях хакасских князей с царски­ми властями позволяла последним обогащаться за счет военных походов и экспедиций, для воевод и казаков они составляли доходную статью. Царь же требовал покончить с этими кон­фликтами, завершить присоединение Хакасии к России и взи­мать с ее населения максимум ясака в казну государя.

Указом Петра I строительство нового острога предусматри­валось в устье р. Абакан, в центре «Киргизской землицы». Старшим отряда назначался сын боярский Илья Цыцурин из Томска, помощником его — сын боярский Конон Самсонов из Красноярска. В сооружении нового острога должны были при­нять участие томские, кузнецкие, красноярские и енисейские служилые люди. Их прибыло 975 человек. Они встретились в условленном месте на р. Коксух, левом притоке Енисея, в кон­це июля 1707 г. и отсюда пошли к устью р. Абакан. Но земли для закладки крепости там показались нм непригодными. Под­ходящее место было найдено на правом берегу Енисея «за кам­нем Туран». Там и был построен новый острог, названный, как намечалось, Абаканским. Соорудили его за 15 дней, с 4 по 18 августа 1707 г.

Во время строительства Абаканского острога Илья Цыцу­рин пригласил к себе хакасов из разных улусов, расположен­ных на правом берегу Енисея, для переговоров о вхождении их в состав России. Прибыли к Цыцурину только 20 чело­век «ясаулов лутших людей». Под стенами нового острога они принесли от имени хакасов присягу русскому государю о приня­тии подданства российского⁴⁴, на этот раз окончательно.

Абаканский острог со дня его основания стал администра­тивным центром на землях, населенных качинцами и койбала- ми. В остроге разместилась Абаканская управительная конто­ра — основное учреждение по управлению хакасами, жившими в Минусинской котловине. В 1718 г. на правом берегу Ени­сея, при выходе его из Саянских гор, был сооружен погранич­ный Саянский воинский острог (ныне дер. Саянская). Так за­вершился длительный процесс присоединения Хакасии к России.

Итак, к моменту прихода в Южную Сибирь русских людей в начале XVII в. Хакасия, которую стали называть «Киргиз­ской землицей», была полузависимой, вассальной страной. Свыше трехсот лет (XIV—XVI вв.) после падения древнеха­касского государства в 1293 г. его угнетали и терзали сменяв­шие друг друга воинственные феодальные политические объеди­нения монгольских ханов. За триста лет постоянного разграбле­ния происходили хозяйственный и культурный упадок, глубо­кие регрессивные изменения социально-экономического строя по сравнению с уровнем развития древнехакасского государства (VI—XIII вв.).

К началу XVII в. «Киргизская землица» состояла из четырех княжеств. Этнический состав ее в основном тюркоязычного на­селения оставался еще довольно пестрым. Хакасы делились на этнические территориальные группы, среди которых аристокра­тический сеок кыргыз занимал по-прежнему господствующее по­ложение. В политическом отношении Хакасия в XVII в. пред­ставляла единое целое. Один из князей считался главным, ему подчинялись остальные. Существовала глубокая классовая диф­ференциация хакасского общества. Общественный строй хака­сов находился на стадии застойного феодализма, возродились отдельные пережитки родо-племенного быта.

Процесс присоединения Хакасии к России проходил в очень сложной обстановке. До прихода русских за господство над хакасами боролись две силы: монгольский и джунгарский ханы. С появлением казаков на Енисее возникла третья сила, кото­рая решительно стала претендовать на Хакасию. Завязалась упорная и длительная борьба между русским царем, монголь­ским ханом и джунгарским хунтайджи за господство над на­селением долины Среднего Енисея. Со стороны хакасских кня­зей это была борьба за сохранение хотя бы видимости само­стоятельности и за господство над давними своими кыштымами. В этой борьбе князья не были едины: одни поддерживали русских, другие — монголов или джунгаров. Каждая княжеская группировка по-своему хотела решать судьбу народа. Русские казаки правильно подметили, «что де татарский извычай не­постоянной, которая сторона мочнее, туды и шатаются».

До конца 60-х годов XVII в. власть монголов и джунгаров над хакасами в основном была номинальной. Только в 1667 г., после разгрома монгольского хана Лоджана, джунгары уста­навливают в Хакасии единовластие. Вынужденный переход ха­касских князей на сторону джунгарских владык не оправдал себя, а их совместная борьба против отторжения своих кышты­мов от России была безрезультатной. Джунгарское господство над Хакасией завершилось насильственным угоном в 1703 г. в Джунгарию некоторых князей с их улусами. Из княжеской вер­хушки в калмыцкой Урге на р. Или оказались алтырский князь- Тангыт Батур-тайджи, ызырский князь Шорло-Мергень, алты- сарский тайджи Агалак Кашка, князь Корчун со своим улусом и другие.

Политика хакасских князей была классовой. Они вели упор­ную борьбу с царскими властями за своих кыштымов. Для до­стижения своей цели они использовали и оружие и дипло­матию.

Политика русских царей и их воевод также была сугубо классовой и колониальной. Воеводы, будучи единовластными правителями, допускали произвол и бесчинства по отношению к коренным жителям Южной Сибири. Насилие царских вла­стей и их самоуправство затягивали процесс присоединения Ха­касии к России. Резко уменьшившийся в своей численности ха­касский народ в течение всего XVII столетия искал выход из тяжелейшего положения. Дело касалось его жизни или смерти. Принятие подданства Российского государства являлось не только наименьшим злом, но и единственной возможностью уце­леть. Со стороны трудового народа присоединение к России было желаемым актом, прекращавшим кровавые войны и стыч­ки. Князья из сеока кыргыз навсегда утратили свое политиче­ское превосходство и были уравнены, по русскому праву, со своими бывшими кыштымами в общем ясачном состоянии по отношению к русским властям. Весь хакасский народ стал, та­ким образом, коллективным кыштымом русского царя и вошел в сословие ясачных «инородцев». Титул «князь» исчезает из до­кументов XVIII в., повествующих о хакасских правителях. Но слово это, адаптированное хакасами в форме «кнес», сохра­нилось до сих пор в хакасском языке в наименовании лиц из числа высшего местного руководства.

Вхождение всего населения Хакасии в состав русского фео­дального государства на правах ясачного сословия, как право­вой акт, означает, что русское правительство, в свою очередь, берет на себя всю полноту ответственности за жизнь, права, имущество и дальнейшую историческую судьбу хакасского- народа.

Со времени присоединения к России в древней многостра­дальной Хакасии наступил долгожданный мир. Под управле­нием русских властей хакасы окончательно избавились от разо­рительных и губительных войн со стороны монгольских и джун­гарских феодалов и были спасены от физического истребления. Присоединение Хакасии к России было по-своему прогрессив­ным явлением. Хакасия оказалась втянутой в водоворот соци­ально-экономических отношений феодальной России, и благода­ря помощи русского трудового народа хакасы постепенно вновь стали продвигаться вперед по пути хозяйственного и культур­ного прогресса, ведущего к постоянной оседлости и более вы­соким формам не только земледелия, но и скотоводства.