Хакасы (хоорай) культура и быт конца 19 - начала 20 веков

Хакасы (хоорай) - культура и быт конца 19 - начала 20 веков

 Современный герб Республики Хакасия

 Каменные личины Окуневской культуры 2 тыс. до н.э. М. Тутарков, 2003 г.

Хакасы (самоназвание — «тадар», историческое имя - «хоорай») — тюркоязычный народ, в основном проживающий на территории Хакасской республики. Численность их по данным Всесоюзной переписи населения 1989 года составляла 80328 человек.

Хакасы разделяются на четыре группы: качинцев (хааш, хаас), сагайцев (сагай), кызыльцев (хызыл) и койбалов (хойбал), каждая из которых (за исключением койбалов) имеет свой диалект. Койбалы почти полностью растворились среди качинцев и сохранили свое этническое самосознание только в д. Койбалы Бейского района. Хакасское население таежной долины р. Матур и верхнего Таштыпа говорит на шорском диалекте. Сами себя они считают сагайцами, но последние противопоставляют их себе и называют «чыстангас» («таежные асы»),

В царской России хакасы, как и ряд других тюркских народов, именовались татарами. Даже в научной литературе хакасов называли минусинскими, ачинскими, абаканскими татарами. Двухвековое управление русской администрации содействовало закреплению слова «татар» (в форме «тадар») в сознании народа. Термин «хакас» для обозначения коренного населения Хакасско-Минусинского края официально принят в первые годы Советской власти. Он заимствован из китайских источников. В китайских летописях 9— 10 в. в. формой «хя-гас» передавалось звучание имени енисейских кыргызов. Принятый этноним отождествлял современное население долины Среднего Енисея с кыргызами и способствовал политическому возрождению хакасов.

Первый хакасский профессор Н.Ф. Катанов. Фото 1909 г.

Канжульский перевал, вид с вершины, 15 км.от Абазы. Таштыпский район. Порошина Л.И. 2003 г.

В русских документах 17 — 18 в. Хакасия называлась «Кыргызская земля» или «Хон-горай». Фольклор хакасов сохранил термин «хоорай» как старинное самоназвание. Он, несомненно, восходит к первоначальной основе «хонгорай», этимологию которой еще предстоит выяснить.

По антропологическому типу хакасы принадлежат к переходной расе южно-сибирского типа; при этом явны следы европеоидной примеси. В героических сказаниях, сложившихся, вероятно, в эпоху позднего средневековья, внешний вид хакасских богатырей рисуется следующим образом: «обладающие белой кожей лица с черными черемуховыми глазами и круглой головой».

Хакасский язык относится к уйгуро-огуз-ской группе тюркских языков. Он составляет особую хакасскую подгруппу, куда входят близкородственные языки фуюйских кыргызов и сары-уйгуров Китая, а также шорцев и северных алтайцев. Географическое положение Минусинской котловины, окруженной малопроходимыми Саянскими горами, и местонахождение хакасов на северной периферии тюркского мира способствовали изоляции хакасского языка от сильного влияния южных соседей и консервации словарного состава. Хакасы к началу 20 века полностью (свыше 95 %) сохранили родной язык. Однако после Октябрьской революции при коммунистическом режиме пошел заметный процесс обрусения, и к 1989 г. хакасским языком владело уже 76 % хакасов.

Река Енисей. Порошина Л.И. 2003 г.

Хакасия (территория 62 тыс. кв. км.) является частью Саяно-Алтайского нагорья. Поэтому хакасы считают себя «горным народом». Согласно мифическим представлениям, их далекий предок женился на дочери горного хозяина— «таг ээзи», от них и произошел местный люд. Через Минусинскую котловину протекает одна из великих рек мира — Енисей, именуемая по-хакасски «Ким». Этот гидроним известен по письменным источникам с 6 в. н. э. Саянский хребет получил свое русское наименование в 18 в., когда Россия вступила в контакт с народами Южной Сибири. Название хребта восходит к хакасскому термину «соян» — тувинец и в переводе обозначает «Тувинские горы». В памятниках древнетюрской письменности Саяны назывались «Когмен». Данный топомоним до сих пор сохранился в форме «Койпен» (буквы «м» и «п» чередуются в хакасском языке): на древнем пути из Тувы в Хакасию по р. Аны находится снежный пик Койпен-тасхыл. Удержавшееся в народной памяти древнетюркское название Койпен — Когмен свидетельствует о культурной преемственности, соединяющей хакасов с древними обитателями Саяно- Алтая.

Среди снежных пиков Западных Саян выделяется величественный пятиглавый Борус — священная для каждого хакаса горная вершина. Как гласят предания, в далекие времена жил вещий старец Борус, который предвидел надвигающийся всемирный потоп. Он соорудил корабль, куда посадил всех зверей и птиц. Лишь мифический зверь «аргылан» и птица Гаруда отказались сесть на него, рассчитывая на свои силы. Но на 39 день птица Гаруда не выдержала, села на голову «аргылана» и они оба утонули. С тех пор, говорят, эти мифические чудовища вымерли. Когда вода стала убывать, Борус пристал к показавшейся суше. Это и была та самая вершина Саянского хребта, которую в честь хакасского Ноя назвали Борусом. От Бо-руса родились сыновья, ставшие родоначальниками хакасских племенных групп.

Минусинская котловина входит в зону древних цивилизаций Центральной Азии. На ее территории учтено более 30 тыс. археологических памятников, относящихся к различным культурам. Письменная история народов Южной Сибири прослеживается с гуннского времени (3 — 1 в. до н. э.). В 6 в. н. э. в долине Среднего Енисея возникло Кыргызское государство, которое просуществовало вплоть до монгольского завоевания. Одним из достижений его культуры было создание рунической письменности. До наших дней сохранились сотни надписей, вырезанных на скалах, возвышающихся на берегах Енисея, и на намогильных плитах в степях Хакасии и Тувы.

 Верхне-Биджинский чаа-тас. Федоров Н.В. 1910 г.

 В 1207 г. Кыргызское государство пало под ударами отрядов конницы Чингисхана и было включено на правах «тумена» (т.е. области) в состав Монгольской мировой державы. В XIII — XIV вв. чингизиды, в целях усмирительной политики, часть кыргызов пересели на территорию Маньчжурии, а в степные просторы долины Среднего Енисея перебросили некоторые монгольские племенные группы — туматов, кереитов, ордутов, меркитов. После падения монгольской династии Юань в 1368 г., начался процесс освобождения народов Саяно-Алтая от тяжелого бремени, сопровождавшийся формированием современных тюркоязычных этносов, получившихся с легким привкусом монгольских элементов.

Для создания антимонгольской военнополитической силы кыргызы объединились с ойратами, отодвинутыми на обочину монгольской истории. Их правители не получили легитимную власть, ибо не относились к чингизидам. В 1393 г. на Саяно-Алтае образуется коалиция, получившая название «дурбен ойрат» — четыре ойрата, куда вошли четыре группировки — олеты, багатуты, хойты и кэргуты. Под именем «кэргут» выступал этноним «кыргыз», представленный в монголизированной форме. Память о бывшем ойратском союзе до сих пор жива среди хакасского населения. Некоторые сеоки, ведущие свое происхождение от западных монголов, называются ойратскими. Например, ойрат хыргыс, ойрат хасха, паратан хыргыс, паратан хасха.

В 1399 г. предводитель кыргызского тумена в Ойратской федерации Угечи-Кашка для поднятия политического статуса народа и во имя возрождения древнего государства, решил учредить новое официальное название своего владения. Различные племенные группы долины Среднего Енисея были объединены в единый этнополитический союз Хонгорай. Согласно исследованиям тюркологов, слово «хонгорай» восходит к географическому обозначению горно-степных просторов Минусинской котловины. В эпоху позднего средневековья, при возрождении кыргызской государственности, имя «Хонгорай» стало политическим знаменем, под которым объединились различные по происхождению и социальному положению, но единые по совместному проживанию этнические группы. Среди новорожденного хонгорского этноса (по- хакасски— «хоорай») ведущую роль заняли потомки кыргызских родов.

 Первый герб Республики Хакасия. Автор В.Я. Бутанаев. Художник В.Ф.Лагодич.

 В XVII веке Хонгорай разделялся на четыре княжества — «улуса»: Алтысарский, Исар-ский, Алтырский и Тубинский, составлявших единое политическое пространство. Государственная власть сосредотачивалась в руках военно-аристократической верхушки, что было вполне закономерно для кочевого сообщества. Правительство выполняло главную свою задачу: защищало интересы улусов как от посягательств извне, так и изнутри.

 Для решения государственных дел собирался большой съезд («чыын») представителей всех хоорайских княжеств. Например, на съезде 1627 г. присутствовало 700 человек. Решающий голос принадлежал князьям из кыргызского рода. В общественной жизни Хонгорая пережитки патриархально-родовых отношений сочетались с классовой дифференциацией. Представителями правящего класса выступали «чайзаны», а эксплуатируемый класс составляли «харачи» — «чернь». Важное значение придавалось происхождению человека и статусу его рода.

Для укрепления политического строя «чайзаны» содержали чиновничий аппарат. Чиновники носили монгольский титул «тузумер». Во главе княжества стояли беги, при которых находились «яргучи», осуществлявшие высший суд по нормам обычного права. Исполнителем княжеских приказов и сбором ясака занимались «чазоолы» («есаул»). В ведении каждого «чазоола» находилось примерно 40 юрт. Для записи собранного ясака использовались деревянные бирки, где наносились особые знаки, напоминавшие римские цифры. Специальные цифровые знаки существовали для единицы (I), пятерки (/), десятки (X), пятидесяти (˄), ста (Ж), пятисот (˄˄) тысячи (*). Они бытовали вплоть до наших дней. Например, чтобы обозначить число 1666 изображали знаки: *˄˄ж˄х/ I

Опорой княжеской власти служили дружины («хозон»), состоявшие из батыров. По данным хакасского фольклора, у каждого «бега» насчитывалось до 40 «батыров». В русских документах они отождествляются со «служивыми людьми». Во времена военных действий «батыры» выступали предводителями боевых отрядов и ополчений, набранных из «улусных людей». В 17 в. Хонгорай мог выставить до 3 тыс. воинов.

В 1703 г. джунгарский хан Цэван Рабдан, используя свое военно-политическое преимущество в Южной Сибири, под военным конвоем переселил к своей ставке около 15 тыс. хонгорцев. Это событие коренным образом изменило политическую, этническую и демографическую ситуации на Саяно-Алтае. Осиротелый Хонгорай едва ли насчитывал 5-6 тыс. человек. Среди местного населения усилилось стремление к принятию русского подданства. 20 августа 1727 г. по Буринскому пограничному трактату, заключенному между Россией и Китаем, территория Хонгорая была присоединена к Российской империи. С этого времени название Хоорай — Хонгорай исчезает из политической жизни Южной Сибири и Центральной Азии.

Приготовлениек свадьбе — забой коня Картин улус. Харчевников А.В. 1930 г.

Согласно реформы М. Сперанского, 1822 г. Хакасия была включена в состав новообразованной Енисейской губернии. Разрозненные землицы и волости хакасов были объединены в четыре степных думы; Кызыльскую, Качинскую, Койбальскую и Сагайскую. Думы в общих чертах совпадали с территориями бывших хонгорайских княжеств.

В 1893 г. степные думы были преобразованы в инородческие управы, а в 1913 г. в итоге реформы Столыпина они были упразднены, и хакасские административные единицы стали называться волостями. Национально-освободительное движение за восстановление государственности, вспыхнувшее во время революции 1905 г., добилось учреждения Хакасского уезда только к 1923 г. В1930 г. хакасский народ получил свою автономию. 3 июля 1991 г. Верховный Совет России принял закон, согласно которому Хакасская автономная область в существующих границах преобразована в Хакасскую республику. Хакасский народ восстановил свою былую государственность.

Процесс формирования хакасского этноса растянулся во времени и объединяет несколько последовательно сменявшихся этапов, различных по своей продолжительности. Первоначальный или кыргызский этап связан с периодом существования Кыргызского государства (6— 13 вв.). Енисейские кыргызы, один из древних народов Центральной Азии, стали предками не только хакасов, но и тянь-шаньских кыргызов и частично рассеялись среди многих скотоводческих народов Саяно-Алтая. Хонгорайский этап охватывает время этно-политического союза Хонгорай (14—18 вв.), когда сложилась основа хакасского народа. Новый, или российский этап, начался после присоединения хакасов к России; в этот период в основном завершилась их консолидация (18— 19 вв.). В советский период создались условия для дальнейшего развития хакасского этноса.

Современные знания о культуре хакасского народа невозможно представить без работ таких достойных исследователей в области тюркологии и этнографии, как В. В. Радлов, Н. Ф. Катанов, С. Д. Мойнагашев, Л. П. Потапов, Ю, А. Шибаева и другие. Собранные многими учеными сведения дают на сегодняшний день достаточно полное представление о традиционной культуре хакасов.

Хакасы перед поездкой на охоту. Головине, к. XIX в-н.ХХв.

Исконным занятием хакасов было скотоводство полукочевого типа, максимально приспособленное к местным природным условиям. Разводили большей частью лошадей, крупный рогатый скот и овец. Этих животных пасли отдельными стадами, поэтому хакасы называли себя «трехстадным народом». Лошади хакасов были представлены «киргизской» породой, выведенной столетия назад обитателями степей, простирающихся в бассейнах Абакана и Енисея. Табуны паслись круглый год в степи и горах на подножном корму. Во время снежной зимы лошади способны копытами разгребать снег (тебеневать) и доставать корм из-под сугроба до полуметра. Большой урон хозяйству приносили ранние весенние оттепели, после которых снег или земля покрывались ледяной коркой. К весне лошади настолько ослабевали, что не в силах были тебеневать. Истощенный за зиму скот носил название «кȍдiрткен мал», т. е. скот, который надо поднимать. Хакасский обычай требовал, чтобы каждый, проходящий мимо обессиленного животного, дал ему корм и помог подняться.

 Типы хакасских строений -восьмиугольная юрта бая Григория Чаркова. Островских П.Е. 1894 г.

 Крупный рогатый скот летом был под присмотром пастухов. Зимой коров помещали в теплые хлева, а телят — в обмазанную кизяком клетушку «кирпе». Весной, когда еще не появилась зелень, коров выводили пастись на прошлогоднюю отаву, а осенью выгоняли т острова кормиться сухой травой. Доение осуществлялось подсосным способом: сначала к корове на короткое время подпускали теленка, а затем, ухватив его за ошейник, отводили от коровы и привязывали к специальной привязи («чиле»). После этого приступали к доению. При гибели теленка из его шкуры делали чучело «тулуп», которое при доении ставили перед коровой. Корова облизывала его, принимая за живого теленка, и давала молоко. Чтобы телята не сосали вымя матери во время пастьбы, им на морду прикреплялась деревянная дощечка «тыбых» или четырехугольная рамка «морхах». Упрямого и непослушного теленка, который постоянно убегает, связывали за ошейник и за хвост со смирным собратом. Такой способ усмирения назывался «хозахтаан пызо».

 Лошадей и коров называли «крупным скотом» («чоон мал»). Если крупный скот достигал количества 100 голов, то в разговоре употребляли выражение «множество скота». Его хозяин слыл баем.

Местная порода овец с плотной шкурой и жесткой черной шерстью была хорошо приспособлена к суровым зимним условиям Хакасии. Отары овец круглый год держались на подножном, корму. Обычно отара, сдаваемая чабану, насчитывала до тысячи голов. Семьи одного селения («аал»), у которых было немного скота, объединяли свои усилия по выпасу овец и пасли сборное стадо по очереди («теес»). Каждый хозяин ставил на ушах овец свои знаки собственности — метки («ин»). Хакасами была выработана специальная система, насчитывающая более 15 названий различных меток.

Разведением коз хакасы практически не занимались, чему способствовало и суеверное предубеждение: коз считали скотиной, которую создал бог подземного царства Эрлик-хан. Верблюдоводство прекратило свое существование в 18 в., вероятно, в связи с закрытием торговых путей в Центральную Азию и сокращением расстояния перекочевок.

В условиях полузасушливых степей Минусинской котловины для скота требовались перекочевки на сезонные пастбища. В первой половине 19 в. байские хозяйства меняли кочевья четыре раза в год, бедные не больше двух. Перекочевки со скотом совершались по давно выработанному маршруту. Вплоть до 19 в. все имущество перевозили вьюком на конях или грузили на волокуши. Например, чтобы перевезти одну юрту с покрывающими ее войлоками требовалось от трех до шести коней.

Орешков Леонтий Пилатович - охотник, 86 лет. Сагаец. Синявинский улус. Харчевников А.В. 1930 г.

 В 18— 19 в. в. значительное место в хозяйстве хакасов занимала охота. Она была чисто мужской профессией. Женщинам даже не разрешалось прикасаться к оружию. Таежничать уходили обычно артелями («аргыс») в 4 — 5 человек, которые жили в одном балагане («одаг»). Запас продовольствия был общий, но порох и свинец у каждого свой. Согласно обычному праву, всю добычу артели после охоты делили между собой поровну («тин улес»).

 По представлениям хакасов, таежные звери представляли скот «горных духов-хозяев». Охотники по вечерам в балагане обязательно играли на двуструнном инструменте «хомыс» и рассказывали сказки. «Горные хозяева» любили слушать музыку и за предоставленное удовольствие посылали добычу.

Охота была суровым и нелегким трудом. Недаром хакасы сложили пословицу: «Силы женщины забирают дети, силы мужчин забирает тайга».

Зарождение у предков хакасов плужного земледелия со сложными ирригационными системами относится к периоду кыргызского государства. После монгольского завоевания произошел упадок земледельческой культуры. Ко времени присоединения Хакасии к России земледелие сохранилось только в подтаежных районах и было подсечно-мотыжного типа. В 18 в. основным земледельческим орудием служил «абыл» — вид кетменя, массивная железная лопата с насаженным под углом черенком. «Абылом» вскапывали участки, расположенные на южных склонах холмов. Эти пашни не требовали полива — весной было много влаги от тающего снега. Кроме того, на солнечной стороне быстрее вызревали хлеба. За день сильный человек вскапывал «абылом» один загон (40 х 5 саженей), где можно было засеять один пуд ячменя. В начале 19 в. в связи с возрождением поливного земледелия на смену «абылу» пришла соха — «салда», и для пашен стали выбирать пойменные места.

Пахать хакасы начинали в мае. Время вспашки определяли народным способом. Проделав борозду вокруг загона, мужчина садился на вспаханную землю и закуривал трубку. Если за время ее выкуривания нижние оголенные части тела не замерзали, значит, земля теплая и годна для сева.

Приготовление талкана. Чаптыковский улус. Харчевников А.В. 1930 г.

В посевную страду хакасы придерживались различных суеверных обычаев. С первого дня работы на пашне лицо не умывали, иначе можно смыть счастье. Запрещалось спать вместе с женой, иначе посев будет с сорняком. Нельзя было делать «талкан» (толокно), иначе зерно будет с сажей и т. д. После завершения посевной в поле организовывали «урен- хурты» — праздник убиения земляного червя, неизвестный другим тюркоязычным народам. Земледельцы окропляли засеянные пашни хлебным вином, сделанным из остатков зерна, и просили землю оградить молодые побеги от вредителей и дать хороший урожай. Бытование своих собственных обрядов говорит о древности земледельческих традиций у хакасов.

Еще в 18 в. рыболовство было распространено только у кызыльцев и подтаежных сагай-цев, а в степных районах Хакасии не практиковалось. Согласно хакасскому фольклору, предки испытывали отвращение к рыбе и, чтобы пользоваться питьевой водой из рек, проводили специальные каналы. До сих пор среди степного населения рыбу иносказательно называют «суг хурты» (речной червь). Но в 19 в. рыболовство прочно вошло в быт различных групп хакасов. Древние традиции скотоводов изменились, хозяйство стало более комплексным.

Основными видами поселений были аалы — полукочевые объединения нескольких домохозяев, как правило родственных между собой (10— 15 юрт). К1917 г. насчитывалось приблизительно 520 аалов. Они обычно назывались по фамилии или имени зального старшины. Если на его место выбирался другой, то менялось и название поселения.

В 18 — 19 вв. хакасы жили в переносных каркасных юртах. Их стены состояли из раздвижных решеток— «тирме» (отсюда происходит русское слово «тюрьма») и дверной рамы, а купол образовывался жердями «ух», привязанными нижними концами к решеткам; верхние концы вставлялись в обод дымохода («хараачы»). Одно звено решетки «тирме» делалось из 20— 30 перекрещенных планок, скрепленных между собой сыромятными ремешками из конской кожи. Средняя юрта состояла из шести «тирме». Летом юрту покрывали берестой, а зимой— войлоком. Войлочное покрытие («сабах») укрепляли волосяными арканами. Хакасская войлочная юрта и ее убранство были полностью приспособлены к образу жизни номадов.

С середины 19 в. в Хакасии получили распространение дома, сложенные из бревен, но повторявшие очертания юрты, а потому называвшиеся «деревянными юртами» («агас иб»). Они были шести-, восьми-, десятиугольными, а у баев— двенадцати- и даже четырнадцатиугольными. Крыша их обычно покрывалась лиственничной корой. В 1840 г. в Хакасии насчитывалось 3073 войлочных и 890 деревянных юрт. В 1890 г. было уже 4047 деревянных юрт и 4939 домов. В связи с переходом на оседлый образ жизни хакасы со второй половины 19 в. стали строить русские дома, которые в начале 20 в. вытеснили традиционные жилища. В настоящее время деревянные юрты сохранились только в селениях долины р. Абакана в качестве летних кухонь. Давно нет берестяных юрт, которые радовали глаз путника в просторных степях. Что же, во всем мире на место старого приходит новое, так было всегда. Однако сегодняшние хакасские «аалы» удручают своим серым видом и полным отсутствием садов в усадьбах. Традиционная материальная культура канула в прошлое, не получив взамен достижения передовой культуры.

Группа хакасов -тубинцев. Капчальский улус по р. Биря. Федоров Н.В. 1910 г.
Народный костюм хакасов за долгое время своего развития впитал в себя обычаи и моды разных эпох. Он не похож на одежду соседних народов Южной Сибири (хотя, конечно, есть и некоторые общие элементы) и отличается национальным своеобразием.

 Девушка - качинка, 21 год. Сеок паратан. Улус Ильи Ивановича Райкова на р. Абакан. Островских П.Е. 1894 г.

 Основным видом нательного белья служили у мужчин рубаха («ир когенег!), а у женщин — платье («ипч! когенег!). Обычно они шились из хлопчатобумажных тканей (праздничные — из шелка). Мужская рубаха своим покроем напоминала женское платье, но была намного короче и без клиньев посередине спинки. Она кроилась с разрезом на груди и отложным воротничком, застегивающимся на одну пуговицу. Спереди и сзади ворота делались складки, благодаря чему рубаха была очень широкой в подоле. Объемные рукава заканчивались узкими обшлагами. Полики, обшлага и подол женского платья делались из другой ткани. С особенностями одежды было связано немало народных воззрений. Так, на шве рукава под мышками и над обшлагами оставляли полоски, называемые «хут сыынчан»— место притяжения души [человека]. Надо отметить также особое отношение хакасов к пуговицам («мар-ха») и воротнику («мойдырых»), считавшимися хранителями души человека. При продаже одежды полагалось отпороть пуговицы, иначе вместе с ними уйдет счастье.

 Федор Чарков, сеок туба-кыргыз, 22 года, Качинец. Островских П.Е. 1894 г.

 Поясная одежда хакасов состояла из нижних («ыстан») и верхних штанов («чанмар»). Эти названия были известны и некоторым другим тюркским народам. Повседневные мужские штаны шились из темной хлопчатобумажной ткани, а праздничные — из плиса. Женские панталоны «субур» обычно шились из синей дабы.

 Баи любили носить халаты. Мужской халат («чимче»), как и любая другая мужская верхняя одежда, обязательно подпоясывался кушаком «хур», концы которого завязывались и свисали спереди. С левой стороны кушака прикреплялся нож в деревянных, орнаментированных оловом ножнах, а за спиной привешивалось на цепочке серебряное огниво. Трубки («ханза») вместе с кисетом мужчины носили в кармане, а женщины — за голенищем сапога.

Хакасские трубки инкрустировались оловом или серебром. Подобный способ украшения не типичен для других народов Саяно-Алтая, Кроме хакасов, он характерен только для северных кетов. Такое совпадение следует расценивать как одно из свидетельств их связей в прошлом.

Замужние женщины поверх праздничного костюма (халатов и шуб прямого покроя) обязательно одевали своеобразную безрукавку «сегедек». Девушки и вдовы не имели права носить подобный наряд.

По праздничным дням молодые женщины одевали распашной кафтан «секпен» или «хаптал» из тонкого черного сукна. Воротник покрывался красным шелком или парчой. Обшлага рукавов шились из черного бархата или плиса и украшались шелковыми узорами. Обшлага обычно делались со скошенным выступом в форме конского копыта. Такая форма носит название «омах». Считалось, что скошенные обшлага удобны для благопристойного поведения: стыдливые девушки прикрывали ими лицо от назойливых взглядов парней.

Зимой хакасы носили овчинные шубы — «тон». Вероятно, в более ранние времена шуба служила одеждой для всех времен года. Многие бедняки ходили в шубах и летом; в жару руки вынимали из рукавов, и шуба спадала с плеч, полностью обнажая торс; при этом она прочно держалась на кушаке. Такая мода была известна всем народам Южной Сибири.

Старик - сагай с традиционным ножом «пычах» в ножнах на левой стороне кушака. Камышта. Федоров Н.В. 1912 г.

 Немало работы воображения разных поколений ушло на поиски эффектных форм выходной женской одежды. Народный вкус удовлетворился, в частности, парадным видом шубы «купейке», покрытой черным плисом. Ее полы внизу обшивались меховой опушкой «хума», составленной из передних лапок белок и соболей, нашитых в два ряда. На одну опушку уходили до 300 лапок зверьков. По внешнему краю «хума» отстрочивалась черной мерлушкой. Такая оторочка— «чылбых» присуща только для женской одежды. Над меховой опушкой нашивалась широкая кайма из шелка или парчи. Обшлага рукавов делали из меха выдры. Спинка «купейке» украшалась вышивкой.

Сложилась и парадная одежда для свах — шуба «идектiг тон», украшенная на груди несколькими рядами радужной каймы «чеек». Свадебная шуба отличалась своеобразным перехватом подола, откуда и получила название «идектiг» (с подолом). Подол на уровне колен, с боков и сзади простегивался девятью, одиннадцатью или тринадцатью рядами ниток. Получались сборки. Нижняя часть шубы, покрытая складками, образовывала подобие юбки. Ходить в свадебной шубе было неудобно, т. к. шаг сдерживался перехватом подола, но она хорошо сохраняла тепло. Поверх ее обязательно одевали безрукавку «сегедек».

Праздничной обувью служили нарядные сапоги «саллыг ȍдiк» на низком каблуке и с толстой многослойной подошвой толщиной в два-три пальца из пяти или семи слоев сафьяновой кожи разного цвета. Цветные слои подошвы носят название «сал». Эти сапоги украшались на подъеме мишурой и бисером. Когда всадница сидела верхом на лошади, сапоги смотрелись особенно нарядно.

На голове мужчины носили войлочные шляпы, овчинные круглые шапки, рысьи малахаи, а по праздникам — бобровые шапки. Женщины покрывали голову платком, складывая его по диагонали пополам и завязывая концы на затылке. Считалось важным подогнуть платок так, чтобы надо лбом образовался как бы околыш («курее»). Не подогнутым платок был лишь на вдовах и покойницах.

Куритильные трубки «ханза».

Замужние и пожилые женщины зимой красовались в праздничных шапках «чапых». Над круглым околышем из меха выдры или бобра возвышалась плисовая или бархатная тулья, сшитая из четырех длинных клиньев. Четыре ее стороны и квадратный верх украшались разноцветными узорами, а на маковке укреплялась красная кисточка. Девушкам запрещалось носить этот головной убор.

Хакасское нагрудное украшение «пого» и женская безрукавка «сегедек».

 В костюм свахи входил особый головной убор «тулгу порик» из меха чернобурой лисы. Согласно хакасскому фольклору, он сохранился с кыргызских времен. Высокие поля шапки «тулгу порик» делались в виде кокошника с разрезом позади, а на их лицевой части нашивались полосы лисьего или выдрового меха. Шапка «тулгу порик» одевалась поверх платка.

 Качинка в костюме свахи (тюльгу пюрик, пого). Улус Доможакова. Островских П.Е. 1894 г.

 Девушки, носившие множество косичек (сурмес), украшали их различными подвесками из серебряных монет, жемчуга и кораллов. Из украшений замужних женщин упомянем лишь серьги («ызырга») с тремя коралловыми бусинами («суру»), с серебрянным полтинником и шелковой кисточкой на конце. По поверьям, женские уши не должны быть пустыми, ибо к кораллам притягивается душа. Кораллы покупались хакасами у татар, которые привозили их из Средней Азии. За одну большую бусину давали вола или лошадь.

Необходимой принадлежностью наряда свахи являлся нагрудник «пого» в виде полумесяца с закругленными рожками. Обтянутый плисом, он был украшен перламутровыми пуговицами, между которыми нашивались кораллы и бисер, образуя круги, сердечки, «почки», трехлистники и другие древние узоры.

По нижнему краю пускалась бахрома из бисерных снизок «силб!рге» с мелкими серебряными монетками на концах. Обычно женщины готовили «пого» своим дочерям перед свадьбой. Этот нагрудник дошел до нас из глубины веков. На многих каменных изваяниях («иней тас»), установленных в хакасских степях во 2 тыс. до н. э. (окуневская культура), имеются изображения подобных нагрудников.

Почему свахе надо надеть «пого»? Нагрудник связан с почитанием богини Умай, которая дарует молодоженам души детей. В настоящее время «пого» получил широкое распространение. Хакасские женщины теперь надевают его не только на свадьбу, но и на любой праздник.

Женская сторона юрты Т.П. Спириной. Озеро Шира. Федоров Н.В. 1911 г.

 Основной пищей хакасов, как и других скотоводческих народов Южной Сибири, служили зимой мясные, а летом молочные блюда. На зиму устраивалась заготовка мяса («согым»), В каждом хозяйстве резали лошадь и около 30 овец.

 Лошадей забивали способом «чулумнеп» — ударом ножа в затылок, под первый шейный позвонок.

За грех считалось перерезать горло животному или убить его ударом обуха топора в лоб. Однако к началу 20 в. под влиянием русских крестьян указанные способы отмирают. Кости туши расчленяли ножом по суставам.

Ломать их запрещалось: если кости поломать или разрубить, то у хозяина не будет счастья и скот переведется. Этот обычай отражает известную многим народам веру в возрождение животного, кости которого сохранены в полном порядке.

В день убоя скота на угощение приглашались все соседи. В первом казане варились самые лучшие куски мяса, называемые «урсун».

Хакасы соблюдали древний этикет распределения кусков мяса во время трапезы. Самой почитаемой частью мяса считается задняя часть овцы — «кочiк». Ее дарили почетному гостю, когда тот покидал хлебосольный дом. При этом обязательно отрезали кончик курдюка, дабы счастье не покинуло этот двор. Глава дома получал первый шейный позвонок, первые два ребра и бедренную кость. При обгладывании позвонка произносилось благословение: «Ты вожак черной головы, ты самый младший из шейных позвонков, в трудную минуту защищай, а если я упаду — не покалечься!». Верхние правые два ребра («погананан кигене») никогда не расчленяли и полностью не обгладывали. Хозяин юрты обкусывал с них немного мяса, а затем бросал их в горящий очаг со словами: «Доля огня» («от улюзи»)! Никто, кроме хозяина, не имел права есть первый шейный позвонок и первые два ребра. Если они достанутся не хозяину, в доме не будет умножаться скот, считали хакасы.

При распределении кусков мяса учитывался пол. Уважаемому гостю давали есть лопатку, а гостье — баранью грудинку. Тазовые кости женщинам запрещалось давать: если дать — при родах таз не расширится.

Хакасы любят мясные супы и бульоны. Соль в них не клали, полагая, что соль плохо влияет на зрение. Для вкуса в супы добавляли кислую творожистую массу «аарчы».

Хакасская кухня, несомненно, покажется экзотической представителям народов, выработавших иные культурные традиции. У хакасов деликатесом считается колбаса «харты», сделанная из прямой кишки лошади, куда добавляли немного мяса. Готовая колбаса «харты» подавалась в охлажденном виде, нарезанная кольцами. Во время забоя крупного скота обязательно делали и колбасу «хый-ма». Начинкой служило накрошенное сечкой жирное мясо вместе с «хазы» — внутренним салом лошади. Добавив лук и перец, готовым фаршем начиняли кишку. Жир лошади не застывает, поэтому «хыйму» ели, держа вертикально, чтобы не пролить вкусную жидкость. «Хыйма» является почетным кушаньем. Одним из самых любимых праздничных блюд и сегодня остается кровяная колбаса «хан-сол». Ее обязательно готовят, когда режут животных (но не свиней — быть может, из-за того, что свинья — сравнительно новое животное для хакасов: свиней стали разводить только в конце 19 в.).

Приготовление араки - молочной водки. Островских П.Е. 1894 г.

 Широко распространены молочные блюда. Лакомством считались пенки вареного молока «ореме». Свежее молоко медленно кипятили в большом казане. В момент закипания туда всыпали размолотые корни сараны или кандыка: это способствовало образованию толстого слоя пенок — до трех пальцев толщиной. Пенки осторожно снимали, смешивали с талканом, молотой черемухой или даже брусникой и прессовали. «Ореме» было почетным блюдом. Им угощали уважаемых гостей, разрезая на ломтики.

 Хакасы умели готовить своеобразный напиток «корчик» из свежего коровьего молока. Молоко взбивали длинной палочкой, также называемой «корчик». На конце ее прикреплялся плотный войлочный кружок, простеганный нитками. Свежее молоко ставили на медленный огонь, перед самым кипением снимали, переливали в глиняный горшок и вращали ладонями «корчик» до образования толстой пены. Этот пенообразный напиток очень любили дети. «Корчик» — один из древних напитков народов Саяно-Алтая.

Хакасы готовят на сметане популярное блюдо «потхы». Сметану варят на медленном огне в казане до тех пор, пока она не закипит. Теперь надо добавить немного пшеничной муки, несколько сырых яиц и подлить айран. Когда сверху обильно выделится масло, еда готова. По поверью, мужчинам нельзя соскребать и есть приставшую к казану корочку этой сметанной каши, иначе женатых ожидает нелегкая жизнь, а у холостых в день свадьбы будет ненастная погода.

Самым распространенным летним напитком хакасов был айран, приготовленный из кислого коровьего молока. Айран держали в больших кадках («сабан»). Значение его в питании хакаса трудно переоценить. Сами хакасы говорят: «Все здоровье народа от айрана». Это прекрасный напиток. Он утоляет жажду и голод. Им угощают любого зашедшего в юрту, его используют в ритуальных целях. Айран перегоняли на молочную водку — «араку». У хакасов существовало несколько видов самогонных аппаратов. Древнейшим считался «хазан-хахпах». Он состоял из большого казана, установленного на треножнике («очых»), В него наливали айран, сверху закрывали деревянной сферической крышкой («хахпах»), в крышке имелись два отверстия, куда вставлялись изогнутые деревянные трубки, другим концом они упирались в два чугунных кувшина, стоявших в корыте с холодной водой. Прежде, чем вода в корыте нагреется, один казан айрана полностью успевали перегнать. Чугунные кувшины производили на Абаканском железоделательном заводе (ныне г. Абаза), который учитывал спрос местного рынка. Крепость «араки» была не больше 5-10 градусов. В редких случаях, чтобы получить хмельной напиток покрепче, делали повторную перегонку («хорачын»). Молочная водка появилась у хакасов, видимо, в средние века. Хакасское название и молочной водки («арака»), и похмелья («пахпыр») имеет арабское происхождение. Это — чрезвычайно интересный факт культурного заимствования: из иноземных традиций был усвоен не только напиток, но и, так сказать, сопутствующая терминология.

Группа хакасов у юрты Онисима Киржановича Тазьмина. Сеок ах-хасха. Федоров Н.В. 1910 г.

 Молочную водку пили по праздникам, при приеме гостей и при совершении религиозных обрядов. Во время застолья всю «араку» сливали в одну посудину, установленную в центре стола или круга людей. Пили из одной застольной чаши («чочын аях»), которая двигалась по кругу. Сначала*«араку» пригублял хозяин, а потом передавал чашу гостям. Получить остаток араки («iдic тӱбi>) считалось за честь. Человек, которому доставалось выпить «iдic тӱбi>, обязан был пригласить гостей к себе домой. В наше время обычай упростился: надо просто сходить в магазин за вином.

 После перегонки айрана в казане оставалась творожистая гуща. Отделив сыворотку, получали творожистую массу, называемую «аарчы». Из нее делали сушеный сыр («хурут» или «niчipo»). Каждая семья на зиму обязательно заготавливала по мешку такого сыра. Его хранили в специальных кожаных мешках «тулуп», сшитых из цельной шкуры животного. Хакасы ели сушеный сыр вместо хлеба. Смешав «аарчы» с водой, получали морс «сеедем». Он хорош при похмелье. Его обычно брали с собой и на покос.

В подтаежной зоне Хакасии было в обычае блюдо «теертпек». Раскатанные кружки пресного теста варят в казане в мясном бульоне. После того, как тесто сварилось, его выкладывают в отдельную тарелку, крошат, как лапшу, смешивают с маслом. В пиалах подается бульон, которым запивают лапшу. Разнообразие блюд хакасской кухни свидетельствует о древних традициях самобытной национальной культуры.

Со второй половины 19 в. к хакасам проник картофель — «яблах» (от русского «земляное яблоко»), С тех пор картофель стал неотъемлемой частью хакасской кухни. Появились картофельные супы, жаркое, жареный картофель на сметане, картофельное пюре на сметане («яблах потхы»). Сварив картошку, ее разминали вместе с конопляным маслом. Это блюдо называлось «наспах».

Многодетность у хакасов поощрялась. Пословица гласит: «Мал азыраан харынга тох, пала азыраан паарга тох» — «У вырастившего скот сыт желудок, у вырастившего детей сыта душа». Женщине, которая родила и вырастила девять сыновей, даже разрешалось ездить верхом на освященной шаманом лошади («ызых»), служившей оберегом скота.

Во время беременности женщины соблюдали различные запреты. Например, беременной запрещали пинать собаку. В противном случае на нижней части спины ребенка будет синее пятно («кок мин»). Этим объясняли наличие монгольского пятна у хакасских детей. Женщины рожали стоя на коленях, держась за березовую жердь, специально установленную в юрте. Приняв младенца, повитуха ждала выхода последа («пала инезЬ> — мать ребенка). Пока послед не выйдет, пуповину не отрезали. Мальчику пуповину отрезали ножом, девочке— ножницами. Хакасы пуповину обрезают обязательно на чем-нибудь мягком (трава, березовая щепочка), и считают, что поэтому у них мягкая душа. Если бы они резали ее на камне, то стали бы жестокими, с каменными сердцами. Верили, что ребенок, родившийся в дни, когда месяц молодой («ай наазы»), будет счастливым; в дни, когда месяц на ущербе («ай ирпзО — несчастным; в полнолуние («ай толызы») — долговечным; в новолуние («ай аразы») — очень удачливым. Если рождались близнецы, то разделяли целую березовую веточку пополам и на одной части перерезали пуповину первому младенцу, а на другой — второму. Их послед также разрезали пополам и хранили в двух разных местах вместе с частями указанной веточки. Если так не сделать, то при смерти одного близнеца умрет и другой. Вероятно, они считались как бы единым целым, отчего и требовалось ритуальное разделение.

На третий день после рождения проводили празднование отпавшей пуповины («юн тойы). С почестями выносили березовый шест («алтын теек»), служивший опорой для роженицы, торжественно хоронили послед. После того как окрепнут ребенок и мать, обычно месяца через три, проводили именины («пала тойы»), давая ребенку имя. У хакасов была разработана своя система имен, количество которых довольно трудно учесть. Младенца остерегались нарекать именами умерших, поэтому почти любое слово могло стать именем. Детей называли по этнической принадлежности: Хоорай (старинное самоназвание), Тадар (современное самоназвание), Саат (сибирский татарин), Соян (тувинец). Имена могли обозначать социальное положение: Кистим («киштым» — «вассальное племя»), Халтар («бергал» — местное название рабочего на золотых приисках), Кнес («родовой староста» — видимо, от русского «князь»). Иногда ребенка называли по месту рождения: Мендол (рожденный на речке Мендоль), Саим (рожденный на заимке), Ханаа (рожденный в телеге) и т. д. Христианизация хакасов принесла им и русские имена. Многие из них изменялись в местном произношении — Апанис (Афанасий), Аркас (Аркадий), Кабрис (Гаврил), Ойла (Ольга), Обдо (Евдокия) и т.д.

Свахи-сагайки в свадебных шубах «идекиг тон». Улус Синявинский. Федоров Н.В. 1912 г.

 Согласно обычному праву, хакасы не заключали браки между представителями одного сеока и тем более одной фамилии. Два брата не женились на двух родных сестрах, младший брат не женился раньше старшего.

 Основной формой брака являлось похищение девушки с дальнейшей уплатой калыма («халынг»). Обычно влюбленные сами договаривались о дне и времени увоза девушки. После похищения отец невесты собирал отряд в 20 — 30 человек и отправлялся «в погоню» — к родителям юноши. Родители жениха выходили им навстречу с вином в руках и, кланяясь, говорили: «Мы виноваты, совершили кражу. Теперь ваше дитя— наше, а наша голова — ваша». Девушка подтверждала свое согласие выйти замуж, и начинался разговор о калыме. Полученный выкуп отец обычно распределял между своими сыновьями и братьями. Все, кому доставалась доля калыма, обязаны были участвовать в наделении невесты приданым «инчЬ>. Когда вопрос с калымом бывал улажен, от жениха требовали вознаграждение «за пот лошадей» («ат чобаа») — 25 рублей (в дореволюционный период). Эти деньги делились между всеми участниками «погони». Примерно через месяц после похищения устраивали свадьбу («той»). На свадьбе совершали обряд расплетания девичьих косичек и заплетания волос в две косы, а также ритуалы поклонения невесты луне и солнцу, домашнему очагу и т. д. Одним из важных обрядов свадебного торжества было одаривание молодых. Держа в руках блюдо с мясом, молодые подходили сначала к родителям жениха и кланялись им в ноги со словами: «Мы пришли просить пестрого коня, чтобы ездить в гости. Мы пришли просить белую корову, чтобы из ее молока делать айран. Мы пришли просить посуду для продуктов. У нас нет курицы, которая бы кудахтала. У нас нет собаки, которая бы лаяла». Родители брали с блюда мясо, а вместо него клали деньги. Остальные родственники также клали деньги на блюдо или же дарили молодым «крупный» скот. В настоящее время свадебные обряды упростились и не выполняются так, как прежде. Например, современные девушки не носят косичек, и на свадьбе лишь делают вид, что волосы заплетают в две косы.

Одна из древних форм заключения брака, ныне сохранившаяся только в памяти людей старшего возраста, связана с обычаем дарения фламинго («хысхылых»). Мужчина, подстреливший фламинго, мог сватать любую девушку. На птицу одевали красную шелковую рубаху, на шею повязывали красный шелковый платок и отправлялись с ней в юрту родителей девушки. Последние должны были принять подарок, а взамен отдать дочь. Калым не полагался. Если девушку не отдать, то, по хакасским поверьям, «хысхылых» проклянет этот дом, и дочь умрет. В данном обычае можно видеть пережиток древнего почитания священных птиц.

Хакасы хоронили умерших на возвышенных местах, вдали от пашен и покосов. Могилу копали неглубокую. Копать начинали в день похорон, утром. Ограду на могиле никогда не делали, иначе умершему ежегодно придется платить выкуп за землю, его огражденная душа не сумеет выбраться на поминки. Покойного выносили из дома в полуденное время, когда солнце повернет на запад. В начале 19 в., когда хакасы жили в войлочных юртах, для этого разбирали решетку стены. В конце 19 в. умерших выносили только через двери дома вперед ногами. Во дворе совершали обряд «хурайлааны» — магическое ограждение от умершего, чтобы он не захватил с собой в иной мир души живых людей, особенно детей. Вдовая женщина (замужним нельзя) наливала молоко от черной коровы в деревянную чашечку, закрывала ее белой материей и обходила с ней три раза вокруг положенного в телегу гроба, произнося: «Хурай, хурай!» (Это слово — оберег по значению соответствует выражению «Помилуй и спаси, Боже!»). «Не оглядывайся назад! Пусть твое счастье останется дома! Пусть твои дети останутся здоровыми!» Шествие свое она начинала с запада на восток против движения солнца. Затем это молоко давали пригубить всей семье покойного. Умершего хоронили головой на запад, куда якобы уходят души после смерти. Как только мужчины начинали зарывать могилу, женщины сразу возвращались домой. В 19 в. хакаски совсем не ходили на похороны. Среди подтаежного населения Хакасии вплоть до начала 19 в, было распространено воздушное захоронение— «пурханга сыгарганы» — поднятие к бурхану (т. е., к Богу; слово «бурхан» пришло из ламаизма). На дереве делали настил «тастах», куда помещали гроб с телом или завернутый в бересту труп. В степной местности таким образом хоронили только шаманов («кам»). Однако к концу 19 в. и шаманов стали хоронить на общих кладбищах.

Шаманский жезл «орба».

 Хакасы в течение года совершали шесть поминок «кирек» — на третий, седьмой, двадцатый, сороковой, сотый (сейчас полгода) дни и год со дня смерти. Возникновение дней поминок хакасы связывают с почитаемой птицей фламинго. По хакасским мифам, именно в эти дни когда-то прилетала птица фламинго на место гибели своего супруга; с тех пор у людей установились такие же сроки поминовения умерших. Годовщиной со дня смерти поминки обычно завершались. Накануне вечером родственники собирались в доме умершего. Здесь сжигалась пища, предназначенная умершему. Наутро отправлялись на кладбище, где в последний раз разводили поминальный костер и совершали магический обход могилы — «ибipiг». Идя вокруг могилы, вдова или вдовец стучали по ней горящей головней и приговаривали: «Мы бьем тебя огненной головней и сухой травой! Мы закружим твою голову! Больше не проси у нас еды!». Теперь душа умершего не может выйти из могилы: ей закружили голову, ее огородили огнем.

Шаманка Боргоякова Чанах Яковлевна, 60 лет. Улус Усть-Чуль. Харчевников А.В. 1930 г.

 После окончания поминок надо было изгнать из дома «черную душу» («харан»). Если от нее не избавиться, она будет приносить несчастье живым. Для обряда необходимы череп и четыре голенных кости лошади, девять колючих веток шиповника, девять веток черемухи, девять черных камней, три ветки боярышника и лезвие косы. Вечером к дверям юрты привязывали коня черной масти. «Черную душу» изгонял шаман — на исходе старого месяца, ночью. В кромешной темноте шаман начинал искать «харан». Присутствующие тихо переминались, настороженно стоя вокруг потушенного очага: ведь «черная душа» могла пробраться к ним. Внезапно шаман хватал душу, которая начинала жалобно стонать и плакать. Искусное подражание шамана голосу умершего никого не оставляло безучастным. Все начинали рыдать. Кам «вбивал» душу в бубен, сажал на черного коня, привязанного у юрты, и гнал ветками колючих кустарников за пределы Хакасской страны.

Хакасское нагрудное украшение «пого», одеваемое свахами на свадьбу. Эта принадлежность свадебного костюма стилизованно изображала лик богини Умaй -покровительницы новорожденных и маленьких детей. Мастерица Котожекова М.Н. Сеок хара-хасха. г. Абакан. М. Тутарков. 2004г.

Богатство духовного мира хакасов отразилось в устном народном творчестве, которое достигло высокого развития. Наиболее распространенным жанром фольклора являются богатырские сказания, которые при поэтических достоинствах сохраняют архаичность языка. Их пели под аккомпанемент «чатхана» в длинные зимние ночи. Некоторые сказания настолько обширны, что исполнение их затягивалось на несколько недель. Если сказитель спутает слова или не закончит былину, то, по поверью, век его укоротится. Чудесные подвиги богатырей полагалось воспевать особым способом, который называется горловым пением; неестественный голос певца усиливал ощущение чего-то необычного, как бы потустороннего, когда звучали песни о легендарных событиях прошлых времен. Считалось, что умение петь горлом дает «хозяин» этого вида пения— дух «хай ээзЬ>, который пришел в Хакасию из Тувы. Хакасы были убеждены, что повествование о сказочных героях и волшебные звуки музыки притягивают к себе даже души умерших. В связи с этим на поминки обязательно приглашались сказители, которые в течение ночи распевали богатырские поэмы.

Хакасские серебряные перстни.

 Танцевальное искусство хакасов восходит к древним охотничьим и скотоводческим культам. В основном танцы («пеелбек») состояли из кружения, пантомимы и подражания повадкам животных и зверей. Традиционные мелодии песен («сарын») не имеют большого разнообразия, особенно в долине Абакана, где господствует унылый однообразный мотив. В степях на севере Хакасии песни более мелодичны и приятны на слух. Особенно интересно слушать древние плачи («сыыт») и песни об известных князьях (Оджен-бег, Ханза-бег и др.). Стихосложение хакасов имеет те же законы и формы, что и у других тюркоязычных народов Саяно-Алтая; конечная рифма не обязательна, но, как правило, нужны начальная аллитерация и параллелизм в построении фраз.

У хакасов встречаются самые различные музыкальные инструменты — ударные, шумовые, духовые, струнные, в том числе смычковые. Их около 15 видов. Наиболее древним, вероятно, надо считать бубен — обрядовый предмет шаманов. Самый распространенный музыкальный инструмент хакасов называется «чатхан». Это длинный полый ящик с концами, загнутыми в виде бараньих рогов. На верхней стороне натянуты 7 или 9 струн из проволоки или бараньих кишок. По легендам, в древние времена волшебным «чатханом» владели семь безглазых великанов («сыгыр»); его выкрал у них смышленый мальчуган; так «чатхан» попал к хакасскому народу.

В течение многих веков складывался народный опыт лечения. Хакасы знали целебные свойства таежных горячих источников и соленых озер, которые и сейчас пользуются широкой популярностью на Саяно-Алтае. Лечебные травы составляют основу народной медицины. Однако широко применялись и разнообразные магико-анимистические действия. Например, хакасы поклонялись изображениям различных духов («тёсь»). Обычно у входа в юрту находился медвежий фетиш, «Аба тёсь» в виде стоящей на глиняной ножке березовой развилки, к которой были прикреплены медвежья лапа, железное кольцо и синие ленточки. Медвежий «тёсь» сторожил жилища от злых сил и помогал при болезнях мочеполовых органов. Обряд ему совершали только при старом месяце на закате дня. Перед «тёсем» жгли крупу и сухой борщевик (растение), а больной в это время кланялся вместилищу духа.

Заболевание оспой хакасы связывали с появлением невидимых женщин — «гостей» из другого мира, где травы не вянут и реки не замерзают, где находятся пестрые горы и пасется пестрый скот. Народ Оспы похож на людей солнечного мира, но светлый и белоглазый (т. е„ с глазами без радужной оболочки). Во время болезни оспой хакасы устраивали домашний праздник. На стол ставили угощение, как будто бы принимая почетных гостей. «Большие гости» должны хорошо повеселиться и уйти. Если болезнь обострялась, то украдкой уводили у соседей скот (вместо которого затем возвращали свой), тайно забивали и горячим мясом кормили больного. Такая жертва называлась «отер». Происходил обмен души больного человека, которую похитила оспа, на душу жертвы. Если человек умирал, значит, он плохо встретил «гостей». Умерший от оспы присоединялся к «гостям» и уходил в их страну.

По представлениям хакасов, вселенная делилась на три мира. Верхний — «чаян чир» — находился на небесах и был обителью девяти творцов («чаян»), которых возглавлял Чалбырос-чаян. Творцы олицетворяли доброе начало. Они создали землю, растительность, человека и скот. Среди верховных божеств фольклор называет Кугурт-Чаячы— громовержца, поражающего своими стрелами злых духов. Чалтырах-Чаячы — создателя света, озаряющего землю, Ымай-Идже— богиню плодородия и хранительницу детских душ.

В нижнем мире— «айна чир» — правят семь подземных божеств («эрлик»); их глава— Эрлик-хан или Чингес-хан. Они олицетворяли злое начало. «Эрлики» создали ползучих гадов, насекомых, непроходимые горы, болезни и шаманов. К группе нижних божеств относятся дети самого Эрлик-хана (его сын Иткер-Молат и дочь Учам-Толай), а также Узют-хан — глава царства душ умерших, Тамы-хан — глава последнего, девятого слоя подземного мира, где грешных людей наказывают адскими муками.

В среднем мире— «куншг чир»— обитают люди. Их окружают различные духи «ээзи»— хозяева местностей и природных явлений. Глава всех горных хозяев называется Хубай-хан или Талай-хан, глава речных духов — Сугдай-хан, хозяин ветра — Чилдей-хан, хозяин мороза — Хумдузах, хозяин огня — От инез! и т. д.

Религия хакасов несет в себе следы влияния великих культур народов центральной Азии. Хакасские божества— в основном местного происхождения, но в их именах можно распознать и иранское слово «худай» (бог), и имя Чингис-хана. Ряд имен заимствован из буддизма.

На арене среднего мира происходит борьба между добрыми и злыми божествами. Посредником между людьми и богами выступает шаман.

На западной стороне среднего мира, в краю заходящего солнца, находится дворец мифического патриарха всех щаманов Адам-хана (это — не библейско-коранический Адам; имя патриарха переводится как «Мой отец-хан»). Начинающий шаман обязательно должен пред стать пред ликом своего покровителя, чтобы получить от него шаманский дар. На развилке путей, ведущих к его храму, страж дорог Кормес-хан проверяет истинность будущего шамана и дает разрешение для прохода к Адам-хану.

Хакасские шаманы представляются избранниками духов «тёсь», невидимых вечных существ, созданных вместе с землей, сотворенных наравне с небом. «Тёси» передаются по наследству. Первоначально их вручает шаману Адам-хан.

Чтобы стать настоящим камом, необходимо знать обряды и молитвы своего народа. Существовало специальное обучение шаманов, проходившее уединенно в священных горных местах. В течение трех месяцев молодого человека учил старый опытный шаман, который становился для него учителем («пастаан паба»).

Шаманы выполняли функцию как врачей, так и жрецов. Они совершали торжественные ритуалы при стечении большого количества людей на высоких горах, а больных лечили в их же юртах.

Хакасские вышитые варежки «мелей»

 После присоединения Хакасии к России началась насильственная христианизация. В течение 19 в. официально все хакасы переходят в лоно христианской церкви. Окончательное крещение произошло 15 июля 1876 г. в с. Аскиз, всего было крещено 3003 человека. Почти все мужчины получили русское имя Владимир, а женщины — Мария.

Массовое крещение шаманистов было крупным событием в истории Хакасии, показавшим бесправное положение «инородцев» и пренебрежительное отношение царизма к вероисповеданию коренных жителей Сибири.

В эпоху позднего средневековья под сильным влиянием монгольского ламаизма и на базе древних шаманских верований, но не без участия раннего зороастрийского учения Ирана, на территории Саяно-Алтая начала складываться религия хакасов и алтайцев под названием «Ах-Чаян» — Белая вера, известная в науке как бурханизм.

Основными ее постулатами стали: вера в единого бога— Ax-Худая (Ак-Бурхана), культ единого предка Боруса, ожидание прихода мессии Хоорай-хана (Ойрот-хана), культ Великого Неба, запрет на употребление спиртных и табачных изделий.

В результате насильственной христианизации произошла трансформация в сознании, связанном с древним пантеоном божеств, завершившаяся монотеистическим образом Великого Белого Творца— Ax-Худая и его антипода — Ирлик-хана. Непрестанная борьба Белого (Ax-Худая) и Черного (Ирлик-хана) демиургов составляет содержание мировой истории, которая завершится катастрофой в виде извержения огненной лавы — «оттыг халап». Благодаря ожидаемому мессии спасутся сыны Хонгорая, содействовавшие Великому Белому Творцу в борьбе против злых сил. В бурханизме прослеживается покровительство бога Ах-Худая тюркам Саяно-Алтая. Одна из главных идей Белой веры заключается в сохранении обычаев, начатых и завещанных предками грядущим поколениям, в которых утверждаются забота о сохранении нации, вечность бытия на этой земле, запрещение браков за пределами этнического поля. Однако вмешательство сначала христианского православия, а затем советско-партийного режима нарушило размеренность развития духовной жизни хонгорцев. Произошел разрыв традиций. Вследствие этого начался процесс вырождения, потери духовности и своей этничности.

Христианизация тюрков Саяно-Алтая заставила их отказаться от некоторых шаманских обрядов и выработала у них отрицательное отношение к персоне шамана. Вместе с тем, халы— миряне Хонгорая, ответили негативной реакцией на деятельность православных священников. В результате бурханизм стал отвергать и христианских попов.

Основы воззрений и культовая практика, уходящие корнями во времена Кыргызского государства, позволяют предположить, что тюрки Саяно-Алтая являются преемниками историко-культурного наследия енисейских кыргызов, духовная жизнь которых формировалась в древнетюркскую эпоху под влиянием Центрально-Азиатского очага цивилизации. Не обошла стороной кыргызов и восточно-азиатская культура Китая, и переднеазиатская культура Ирана.

Развитый культ родной земли — Золотого Хонгорая (Ал Хоорай) с его почитаемыми горами (Борус, Умай-Тас) и реками (Енисей, Абакан) свидетельствует, что бурханизм неразрывно связан с историей своего народа и территорией его проживания. Вместе с тем, в отличие от древних тюрков, в Хонгорае культ Великого Неба не сливался с культом Земли.

Счастье тюрков Саяно-Алтая заключалось в их многочисленных стадах, успехах на охоте и наличии достойных человеческих сынов. Поэтому главные культы были подчинены процветанию скотоводческого образа жизни и увеличению потомства. Присутствие среди домашних фетишей покровителей охоты и стрелкового оружия напоминают нам былую военную славу номадов.

Верховный Бог— Ах-Худай установил правопорядок и законы жизни общества, которые передавались в виде заветов через служителей. В бурханизме особо соблюдался закон ритуальной чистоты. Большей частью он касался женщин. Бурханизм, зародившись в недрах феодального общества, ограничивал права женщины, которая, как созданная из ребра мужчины, должна ему повиноваться. Однако они получали большие привилегии во время обрядов, посвященных богине огня «От-Ине» и богине Умай. Эти образы небожителей имели большое значение, среди тюрков Саяно-Алтая. Не зря, вероятно, служители, надев девичий головной убор, перевоплощались в богиню Умай для общения с Верховным Творцом.

В заключении мы надеемся, что представляемый фотоматериал наглядно покажет многие, еще не прочитанные, стороны традиционного быта и культуры коренных жителей Хонгорая.

 Материал взят с Альбома фотоматериалов Минусинского музея им. Н.М. Мартьянова "Иллюстрированная Этнография Хакасов"