Показать содержимое по тегу: ай арыг

 Великая Хуртуях Ине - истинная богиня нашей земли

Четыре-пять тысяч лет стоит на нашей земле Великая Хуртуях Тас — истинная богиня земли Хакасской. Разноликие века приходилось ей видеть. Во все времена она была и остаётся защитницей, помощницей и покровительницей своего народа. Верховными Чайаанами послана она для этой миссии. Издревле хакасский этнос поклонялся своей богине, почитал её, испрашивая доброе потомство и здоровье для подрастающего поколения. В свою очередь Хуртуях Иней — богиня земли нашей — заботилась о величии духа людского, также в здравии содержала всё живое: животных, зверей, птиц и рыб. Божественной энергией Неба и Земли одаривала она просящих у неё благодати. В легендах, рассказах о былом остался живым её облик и образ жизни. Множество учёных, приезжающих к нам, поражаются красоте и богатству нашего края, обычаям, традициям хакасского народа, сумевшего сохранить их и пронести через века. Учёные разных регионов и государств изучают, исследуют нашу самобытную культуру, народное творчество, этновыражение. Исследователи не обходили вниманием Великую Хуртуях Тас, обязательно знакомились с ней, писали о ней.

По поручению Петра I в 1722 году Даниил Готлиб Мессер-шмидт из Российской академии наук прибыл на Хакасскую землю и написал о каменной старухе. Так о богине земли хакасской узнал учёный мир. С тех пор учёные, будь то из Российской академии наук или учёные других государств, не оставались в стороне в описании Улуг Хуртуях Тас, несмотря, какая «власть на дворе».

Улуг Хуртуях Тас Ине стояла на священном месте, в широкой степи, под ясным небом в полном своём величии, сверкая в лунном сиянии ночью и блистая под благодатным солнцем днём, открытая всем ветрам. Так и стояла бы она в родной степи, возле села Анхаков, если бы в 1954 году археолог Альберт Николаевич Липский не перевёз её на территорию Абаканского музея с благим намерением сохранить её.

Однажды Альберт Николаевич из окна музея увидел удивительную картину. Перед Великой покровительницей стояла молодая женщина коренной национальности, держа у её уст чарку с молочной водкой, и что-то шептала. Обильно помазав губы Хуртуях Тас сметаной, молодуха клала поклоны, расставив перед ней на земле берестяные туески с угощением. Возле другого менгира сидела бабушка, а подле неё стоял старик. Альберт Николаевич Липский по окончании ритуала поклонения пригласил этих людей в музей. Поговорив с ними, выяснил, что их невестка уже 10 лет тщетно пытается родить ребёночка. «Узнав, что Хуртуях Тас перевезли в Абакан, приехали к ней просить потомство», пояснила бабушка. Позже, когда музей перебрался в просторное по тем временам помещение, Улуг Хуртуях Тас поместили внутрь здания, неудачно развернув её лицом на запад. Божественная энергия и силы стали покидать её в давящем замкнутом пространстве, когда над нею было ещё четыре этажа с людьми. Она стала задыхаться и угасать. Нужно было срочно возвращать святыню на её родовое место, где она питалась энергией неба и земли. Множество людей помогали в этом. Успели, теперь Хуртуях Тас Ине — Покровительница добрых людей разных этносов, живущих в разных уголках нашей страны, живёт на своей земле в стеклянной юрте. Вновь покровительствует своему народу, вновь помогает просящим. Разные люди едут к ней с поклоном, выразить своё почтение. Всех она радушно встречает, приветствует и дарит свою благодать.

К. Е. Сунчугашева, народная артистка Республики Хакасия, заслуженная артистка Тувинской АССР, заслуженный работник культуры РСФСР, лауреат Государственной премии им. Н. Ф. Катанова РХ

Возвращаясь к событиям 18-летней давности, я вспоминаю, как много интересного и чудного я узнала о Великой Хуртуях Тас.

19 мая 1994 года я ехала на электричке в Аскиз и разговорилась с журналисткой Ларисой Иннокентьевной Асочаковой. После незначительных фраз она вдруг стала рассказывать удивительную историю. В Аскизе проживает семидесятилетний старик-кызылец, играющий на четырнадцатиструнном чатхане. Его имя Григорий Васильевич Итпеков. Тяжело заболев, он вызвал журналистку, чтобы через неё передать наказ для хакасского народа. Однажды Григорий Васильевич не мог уснуть до глубокой ночи, наигрывал на чатхане. Устав, решил попить чайку, поставил чайник. Вдруг старик почувствовал, что сзади кто-то стоит, хотя в доме никого, кроме него, не было. Повернувшись, Григорий Васильевич увидел перед собой женщину среднего роста в хакасском платье, богато расшитом серебром и золотом, платок повязан так же традиционно, на хакасский манер. Но золотые и серебряные нити на платье и платке начали распускаться. Весь облик женщины и грустное лицо говорили о глубокой печали и болезненности. Старец пригласил женщину к столу. Молча попив чаю, женщина спросила:

- Ты знаешь, кого угощал?

- Да.

- Я от сотворения земли родилась вместе со своим народом и являюсь Духом-покровительницей его. Давно слушаю твою игру на чатхане, песни твои. Ты должен моему народу через песни, через хай передать мой наказ. Народ мой забыл меня, язык свой стал забывать, свои обычаи, традиции, нет согласия, единства в народе, не бережёт свою землю — не защищает её. До народа моего волю мою донесёшь ты, — сказав своё слово, исчезла.

Григорий Васильевич снова взял свой чатхан и стал наигрывать мелодию, что слышалась ему, и слова, что вещались ему свыше. Иногда он терял тонкую, невидимую связующую нить, не слыша ничего, но потом она вновь обволакивала его, чаруя мелодией и словами. До трёх часов ночи он был во власти великой покровительницы, потом уснул. Встреча эта не прошла так просто, старик заболел. Но, несмотря на болезнь, он продолжал разучивать посланную песню. Лариса Асочакова записала на магнитофон то, что исполнил Григорий Васильевич, где хаем, где просто песней. Позже, в радиопередаче, она донесла это неординарное событие до слушателей. Я эту передачу записала дома на магнитофон. Как отмечал Григорий Васильевич, он такую мелодию никогда от людей не слышал. Слова этой песни я быстро записала, а вот с мелодией пришлось повозиться, трудно поддавалась расшифровке на ноты, так как все куплеты её отличались друг от друга «самостоятельностью». Теперь эта песня не давала мне покоя, как будто кто-то заставлял меня петь её. Я пошла в редакцию газеты «Хакас чирп> к Моисею Романовичу Баинову, с тем чтобы он по законам стихосложения выправил бы рифму и ритм новой песни, а я бы исполнила её на Тун пайраме. Моисей Романович мне отказал: «Нельзя в этой песне ничего менять, нужно её петь так, как она дана свыше». Я её спела Галине Григорьевне Казачиновой. Она была немало удивлена содержанием песни, сколько в ней было горечи и надежды, что мы услышим мольбу хранительницы хакасского народа и послушаемся её. Мне очень хотелось исполнить песню, но в то же время было страшновато, ведь прежде не приходилось сталкиваться с изотерическими вещами. Я советуюсь со своей мамой. Она даёт добро: «Ведь ты её уже поёшь, исполняя сакральный «заказ», ты сама уже уподобилась шаманам». Я не предполагала услышать от матери такую оценку. Приехав на Тун пайрам, я познакомилась с Григорием Васильевичем Итпековым, расспросила его о многом, как и во что была одета Хуртуях Иней, вплоть до того, как на ней был повязан платок. Мне, человеку сценическому, важно всё. Старец, меня напутствуя, благословил. Я очень волнуюсь, прошусь первой выйти на сцену. Аккомпанировал на чатхане Евгений Улугбашев. Пою и сама себе удивляюсь, голос то ли мой, то ли не мой, так легко и свободно льётся. Но состояние было жуткое, меня распирало изнутри. Боже, мне казалось, что меня может разорвать. Позже одна из невесток сказала: «Что за песню ты пела, слушая тебя, меня до самых пяток пробила дрожь».

Г. В. Итпеков, слушая новую песню, так волновался, что затушил горящую сигарету в своей ладони, не замечая жжения. Он был несказанно рад тому, что первые шаги по спасению богини-хранительницы земли Хакасской и её народа сделаны.

Песню-наказ, выстраданную нашей Великой Прародительницей, до своего народа донёс Григорий Васильевич Итпеков. А вот и сама песня-наказ:

Когда земля моя создавалась,

Когда на ней черноголовый люд родился,

Тогда и я с ним родилась,

Чтоб охранять наш народ.

Под белоснежными тасхылами,

Среди чистейших вод текущих

Драгоценный народ мой любимый

В чистоте и чести содержала.

Когда счёт годам ещё не вёлся,

Первые древние рода людские

По всей нашей земле первородной

Я заботливо вокруг расселила.

Родной хакасский род свой наставляла,

Землю свою любить и беречь учила,

Не покидать её святую, не оставлять,

У очага родного долгий век проживать.

В глубокой древности родившись,

Была музой земли родной, её поэтом.

Только в смутное это столетье в забвении,

Исхудав от тоски и печали, я обветшала.

В лихолетье, народ мой любимый,

Забыл ты Бога, традиции, уклад свой.

Язык родной забывать тебя не учила,

Пренебрегать обычаями наказа не давала.

Реки чистые мутить, тайгу зелёную вырубать,

Воздух гарью, смогом наполнять,

Вековые природные богатства расточать

Согласия на то тебе, народ мой, я не давала.

Каменное изваяние моё вероломно срывать,

В гиблое место без согласия моего ставить,

Посмешищем его для людей выставлять

Назиданья такого я тебе не давала.

Менгир мой из земли вырвав с болью,

Даже люди высокообразованные

Не поняли, какую беду принесли народу,

И ввергли меня в бесконечное горе.

Кабы поставили Хуртуях Тас на место,

Народ, теряющий себя, стал бы возрождаться.

Стал бы меньше пить, меньше болеть,

Гибнуть меньше, трагически разбиваться.

Пусть благодатную землю свою бережёт,

Взывая к жизни праведной и чистой.

Пусть множится потомство твоё,

Народ мой черноголовый, милый.

Пусть мой люд светлую жизнь проживает,

Ладит, дружит с другими народами,

Тогда и я стану молодеть и возрождаться,

Ведь это я — Дух хакасского народа.

Перевод А. В. Курбижековой, члена Союза писателей России

Отрывок из радиопередачи журналистки Ларисы Асочаковой. Записала Клара Ефимовна Сунчугашева (май 1994 г., г. Абакан).

Близко познакомившись с Г. В. Итпековым в Аскизе, мы: я, Иван Иванович Чанков, Раиса Евдокимовна Боргоякова, Елизавета Иннокентьевна Тахтобина, Пётр Яковлевич Топоев — стали часто его навещать. Очень интересно было услышать рассказы пожилого человека о настоящем, а может быть, услышим наказы его на будущее. С ним разговаривать было одно удовольствие: его спокойный, мягкий говор, рассыпчатый смех очень поднимали настроение. А я опять о своём, опять расспрашиваю о нашей богине — Прародительнице народа:

—    Где вы сидели, а где сидела она, как она пила горячий чай?

Он отвечает:

—    Я так и сидел, а она сидела на том стуле, где сидите сейчас вы.

Я от его слов в испуге соскочила со стула, смотрю на него, как будто до сих пор она сидит на этом стуле.

Ещё одну удивительную историю рассказал Григорий Васильевич, как он за одну ночь научился играть на чатхане. Выйдя на пенсию, ему захотелось сделать чатхан. Сначала он сделал семиструнный инструмент. В одну из бессонных ночей, не умея хорошо играть, он скорее перебирал струны, как вдруг красивые женские пальцы легли на его левое плечо, а правой рукой, взяв пальцы Григория Васильевича, стала наигрывать удивительно красивые мелодии. Звук чатхана преобразился, окреп, и полилась чарующая мелодия. Чтобы не забыть эти мелодии, он играл их до самого утра, пока не свалился от усталости. Утром, проснувшись, он попытался их вспомнить и сыграть, но ничего не получилось. Играя по ночам, многократно повторяя, он всё же освоил мелодию. Позже Григорий Васильевич сделал четырнадцатиструнный чатхан и хай свой сопровождал игрой на нём.

Григорий Васильевич рассказывал, как нужно переселить на своё место Дочь Земли — Великую Хуртуях Тас. Он разъяснял, как нужно из музея выносить, как везти, как устанавливать её на родной земле. С тех пор прошло 18 лет, и Хуртуях Тас вернулась к себе домой.

Вернёмся к 1954 году, когда сотрудник музея, учёный, археолог Альберт Николаевич Липский, собирал в музей из священных мест менгиры Хакасии.

Великую Хуртуях Тас, стоявшую возле села Анхаков, перевезли в Абакан. Как всё это происходило, вспоминает работавший завхозом Иван Поликарпович Пангин:

«Альберт Николаевич летом меня вместе со студентами взял на раскопки курганов. Раскопав землю вокруг Хуртуях Тас, сам Липский пошёл в селение добыть какое-нибудь транспортное средство. Но, не найдя председателя колхоза, удивился. Может быть, тот просто прятался от археолога. Перевозку отложили на следующий день. Утром мы увидели, что изваяние кормили. Рот был жирно намазан, перед нею на земле стояла посуда с угощением, видимо, местные жители прощались с нею. Намучались, пока вырывали её из земли. Родная земля никак не хотела отпускать дочь свою от себя. Кое-как трактором выдернули, но тут она чуть не придавила Альберта Николаевича Липского, тот едва успел отпрыгнуть в сторону. Хуртуях Тас упала на землю лицом вниз, нос откололся».

После мученического её переезда в Абакан потянулся за ней народ в город, в большинстве своём бездетные женщины. Я часто проходила мимо музея и видела это изваяние. Однажды кинооператор Межеков, снимая фильм о Хакасии, снял мою маму с дочкой моей Жанной, случайно проходивших мимо. Но снял специально у Хуртуях Тас, подозвав их к себе. Как описывалось выше, Липский, видя, как женщины разговаривают со своей покровительницей, кормят её, записал от них, как они просят себе потомство:

— О Великая наша Хуртуях Тас, у всех зверей есть детёныши, у всех птиц есть птенцы, у всех рыб есть детки, только у меня, несчастной, нет детей, помоги мне стать матерью.

Ещё одно грустное свидетельство записала я от Афанасия Иннокентьевича Иптышева:

«Когда выдирали из земли Великую Хуртуях Тас, в селении стояла удручающая тишина. Ни одна собака не залаяла, коровы не мычали, не слышно было ни кур, ни птиц. Всё замерло, все притихли, а я стоял, обливаясь слезами, в этой скорбной тишине».

Внешний облик Великой Хуртуях Тас

Она состоит из песчаного камня, на голове у неё шапочка, сзади висят две косы, глаза большие, рот приоткрыт, беременная, чётко виден живот.

Оберегает людей, животных, зверей, птиц, рыб, насекомых, пресмыкающихся, деревья, растения, цветы — всё живое.

Вопрос о переносе Хуртуях Тас на место её «жительства» вставал ещё в 1962 году, чему свидетельствует стихотворение поэта Михаила Николаевича Чебодаева.

Хуртуях Тас

Когда проходить мне приходится мимо,

Странные мысли сердце мне жгут:

Вокруг не пустынная степь ковыльная,

Да только курганы вдруг немо встают.

Город мой Абакан возвышается

Высотными зданьями, стрелами кранов.

А меж тополей в два ряда поднимаются.

Как на кладбище, курганы вместо крестов.

Что они молча юным поведают?

Музейные камни устало глядят.

А приезжим что до них неведомых?

Вон их сколь по степи вдоль дорог стоят.

Только старушка, замедлив шаги,

В пояс поклонится им, покровителям,

Помня о силе былой их великой.

Взгрустнёт на ходу по наитию.

Менгиры с Аскизских, Уйбатских степей,

С древнейших времён стоявшие в дозоре,

С Белого и Чёрного Июсских долин

Ныне, как гости, скромно стоите в сторонке.

Теперь они не у дел, как бы без работы,

От земель своих родных оторваны.

А могли бы рассказать о ратных подвигах,

Но молчат, чужой рукой надломленные.

А наша старушка, что клала поклоны им в пояс,

Среди остальных отыскала глазами её.

Поближе к ней подошла, в мешочке роясь.

Открыть не посмела, беззвучно шепча своё:

—    О Хуртуях Тас! Это ты старушку меня

Здесь, в Абакане, печально встречаешь.

Как две подруги, обе в морщинах, грустя,

Былые, счастливые, дни вспоминают.

—    Хуртуях Тас, ты древняя наша Праматерь!

Я помню те времена, когда тебя

Проезжий, прохожий путник старался

От души угостить, поклониться, любя.

На берегах Абакана сколько столетий

Пред чутким взором твоим прошло.

Много сменилось с тех пор поколений,

Очевидное ранее в преданье ушло.

И вот удивлённо смотрю на картину:

Две грустные бабушки рядом стоят,

В глазах их, много всего повидавших, тоска.

Морщины о горьких судьбах их говорят.

И думаю я, что, возможно, когда-то

Великий Мастер тебя изваял неспроста.

Народ свой оберегая, как Матерь,

Будешь стоять в долине века.

Века проходили и били ветрами,

Ты вынесла всё от судьбы роковой.

Но сердце твоё живое, не камень,

Болит о бойцах, унесённых войной.

Болит твоё сердце и плачет о девах,

Пленённых в прошедшие века.

Всё помнишь ты, и в глазах почтенных Осталась навечно печаль и тоска.

Перевод А. В. Курбижековой

Вернётся ли Хуртуях Тас к себе домой?

В газете «Хакас чирЬ> от 27 января 1994 года в молодёжном разделе вышла статья Т. Икениной «Вернётся ли Хуртуях Тас на своё место?». Она писала о том, как музейные камни вернуть на свои исконные урочища. О возвращении Праматери Хуртуях Тас на место хлопотала и хакасская общественная организация «Ах чайаан» под руководством В. Н. Татаровой и Г. Г. Казачиновой. Но директор музея J1. П. Мылтыгашева под предлогом, что эта организация не зарегистрирована в Министерстве юстиции, препятствовала возвращению каменной стелы на прежнее место. Этот вопрос стал часто обсуждаться в газетах, по радио. Вскоре вышел указ Ельцина, разрешающий выдавать из музеев религиозным организациям, зарегистрированным в Министерстве юстиции, народные реликвии. К тому времени «Ах чайаан» была зарегистрирована в МЮ РХ как общественная организация. Но дело не двигалось, находились всё новые причины, препятствующие волеизъявлению народа. Наша дорога в Аскиз стала постоянной. Мы приезжали к Григорию Васильевичу за советом, как поступить, что делать. А Григория Васильевича и без того торопят Духи земли, и он сердился, как ему казалось, на нашу нерасторопность. Решили опять выйти с обращением к народу. Это великое дело по возвращению нужно было делать бескорыстно, от чистого сердца, без привлечения денежных средств и в основном стараниями людей, проживающих в Аскизском районе. Вынесли решение:

1.    Обратиться к хакасским родам.

2.    Шаманы должны были проводить положенные обряды во время выноса Хуртуях Тас из музея и по возвращении на её родную землю.

3.    Просить прощения у Неба, Земли, у Хуртуях Тас за людей, совершивших перед нею неблаговидные проступки.

В газете «Хакас чирЬ> от 13 апреля вышла статья Раисы Евдокимовны Боргояковой и Клары Ефимовны Сунчугашевой «Найдётся ли настоящий мужчина, способный вернуть Улуг Хуртуях Тас домой?». 20 апреля вышла еще одна статья в «Хакас чирЬ> К. Е. Сунчугашевой. Вновь наш путь лежит в Аскиз, уже к главе администрации района Михаилу Алексеевичу Саражакову и к заведующей отделом культуры Валентине Ивановне Тодышевой. Они отнеслись с глубоким пониманием и очень нам помогли. Много деловых бумаг пришлось собирать, в том числе подписи людей в Аскизском, Таштыпском районах. Большинство подписей собрали, конечно, в г. Абакане. Подписались Э. М. Ко-кова-Чаркова, Г. Г. Казачинова, В. К. Татарова, А. И. Котожеков (он в то время руководил центром традиционного мировоззрения хакасов), И. И. Чанков, JI. В. и Т. В. Кобежиковы, П. Я. Топоев, Е. И. Тахтобина, Г. Е. Чаптыкова и многие другие. Эти списки мы передали директору музея JI. П. Мылтыгашевой, второй экземпляр — министру культуры. Позже, собрав ещё больше подписей, опять вручили им же. Мы старались вернуть хакасскому народу его культовое наследие, обычаи, традиции, и это стало получаться. В те годы удалось восстановить празднование Тун пайрама, Чыл пазы и другие старинные праздники. Так, 29 июня 1994 года было организовано Общество хакасских шаманов. В организации принимали участие Е. А. Абдина — журналист, J1. В. Анжиганова — доктор философских наук, JI. М. Колченае-ва — заведующая фондом культуры РХ, О. Н. Кышпанакова -кандидат педагогических наук, П. Я. Топоев — мастер-изготовитель хакасских народных инструментов.

Хотя Л. П. Мылтыгашева обещала разрешить вывоз ценной для народа реликвии после указа Ельцина, дело затянулось на целых девять лет. Между тем Улуг Хуртуях Тас торопилась домой и постоянно напоминала об этом Григорию Васильевичу, старик болел, так как Великая Покровительница не могла понять этих бюрократических проволочек. Она их воспринимала как простое бездействие.

Я. И. Сунчугашев, профессор Д. И. Чанков говорили, что нужно вернуть побыстрее на место Хуртуях Тас. Доктор философских наук Г. Г. Котожеков напоминал: «Наши предки никогда не уничтожали исторические памятники, следы истории были священными. Наши предки поклонялись Матери Земле, были с ней единым целым, как её дети, заботились о ней. И эта любовь и забота друг о друге была взаимной. Я не знаю, будет ли польза с научной точки зрения, но по-человечески это будет правильно». Все наши обращения, письма с подписями в Министерстве культуры пропадали без ответа. До нас доходили слухи, что находились умники, которые хотели выставить народную реликвию на аукцион за рубежом. 13 ноября 1988 года в газете «Правда» за № 318 вышла статья «Осквернители праха». Попади наша Хуртуях Тас за границу, вернулась бы она домой или так же пропала бы, как многие другие менгиры из Хакасии? И стояла бы она на чужбине одинокая, как сирота. Правда, оценена она была в полтора миллиона долларов, пишет об этом корреспондент газеты «Лесная». И. Кокова в газету «Хакас чирЬ> от 1 августа 2008 года. Всего полтора миллиона долларов её цена. А для хакасского народа она бесценна, как родная мать. А кто продаёт свою мать?

Мы много раз выходили с обращением к народу через газеты «Хакас чирЬ> и «Хакасия» всё с одним и тем же наболевшим вопросом. Разнообразные отклики приходилось читать: одни симпатизировали и сопереживали, другие ругали, находились и такие, которые унижали национальное достоинство коренного этноса. Мы всё стерпели, как-то верилось и знали, что справедливость восторжествует. А между тем силы стали покидать Хуртуях Тас совсем. В таком же состоянии упадка сил, тяжело заболев, слёг Григорий Васильевич Итпеков. Он боялся, что, не выполнив наказ Духовной Покровительницы на этом свете, он будет строго судим судом Господним. Мы переживаем за них, боимся, торопимся, но среди начальников разных уровней встречаем опять противников благого дела. Однако и к нам стало всё больше примыкать здравомыслящих и понимающих всю суть вопроса людей.

Вернётся ли Хуртуях Тас к себе домой? В газете «Хакас чирЬ> от 12 августа 1995 года Касым Чистобаев пишет проникновенную статью, где говорит о том, что Хуртуях Тас является священным камнем, олицетворяющим наши светлые помыслы и Дух народа. Также он передаёт материалы статьи «Есть опасения за судьбу памятника», вышедшую в аскизской районной газете «Хакасский труженик». Жители села Анхаков обращаются к местной администрации с просьбой вернуть памятник на родину. Районная администрация пишет обращение в Верховный Совет Хакасии. Министерство культуры даёт исчерпывающий безапелляционный ответ: «Ознакомившись с обращением администрации Аскиз-ского района по вопросу возврата из краеведческого музея изваяния «Хуртуях Тас», Министерство культуры сообщает, что относящееся к началу 2 тысячелетия до нашей эры изваяние является частью научно-паспортизированной, взятой под охрану государства бесценной коллекции. Оно может быть причислено к памятникам мирового значения.

В настоящее время, к сожалению, нередки случаи варварского отношения к культурному наследию на территории нашей республики. Есть серьёзные опасения за дальнейшую судьбу ценнейшего памятника древности в случае его возврата в Аскизский район. Тем более что администрация не может дать никаких гарантий его сохранности. На основании вышесказанного Министерство культуры считает возврат изваяния «Хуртуях Тас» на исконное место преждевременным».

«Улуг Хуртуях Тас на своём многовековом пути видела не один десяток различных коллизий, пережив большие и малые войны, вместе со своим народом сохранилась до наших дней, разделяя с ним и радости, и горести. Для хакасского народа она не просто памятник мирового значения, а бесценная святыня, которая в состоянии содержать в чистоте сознание и помыслы своего народа, его душу и бессмертный Дух. Сейчас она в заточении, не может видеть свой народ, окинуть взором родные бескрайние степи, привольные луга, горы и долины. В музее, подняв очи, не может увидеть бездонного неба, ясного солнца и лик луны»...Касым Чистобаев». Лучше не скажешь.

Древняя Хакасская земля

О древняя Хакасская земля!

Ты родина богатырей былинных,

Курганы древние твои стоят

Среди туманных долин твоих.

Замшелые их макушки белы,

Как головы седых мудрецов.

Чьи сильные руки могли

Поставить их, как бойцов.

Стоят курганы средь степей,

Средь гор, замерев навсегда.

А мысли ставивших вас людей

Смотрели вперёд на века.

Нам, нынешним, не поднять

Курганов тяжёлую твердь.

Пытаюсь тебя понять,

Земля моих предков, теперь.

Издревле люди всему имена

Давали совсем неспроста.

Возможно, его получив, курган

Как страж вставал навсегда.

На древних курганах степных

Пусть вечно стоят изваянья.

«Исчезнут они — исчезнем и мы» —

Возможно, было у древних в сознаньи?

Ф. Тохтобин, член Союза писателей России, газета «Хакас чирЬ> от 16 июня 2001 г., № 91, перевод А. В. Курбижековой, статью «Наша история» подготовил А. Толмашов.

В те же времена богиня Хакасской земли посылает вторую песню Алисе Кызласовой (газета «Хакас чирi> от 8 февраля 1997 г., № 21), но песня была послана раньше, в декабре 1996 года.

Однажды ко мне на работу вихрем влетела актриса Алиса Кызласова.

—    Этой ночью я сильно напугала своих детей, — начала Алиса.

—    Как, почему? — спрашиваю я с удивлением.

—    Во весь голос начатую во сне песню я не могла прервать, проснувшись. Мне казалось, что в руке держу плётку, ею бью себя по правой ноге, вращаюсь вокруг своей оси и пою, пою, не могу остановиться. Очнулась только тогда, когда закончилась песня.

—    А что за такая песня? — спрашиваю.

Включила магнитофон и записала вторую горестную песню нашей Прародительницы. Она ниспослана Верховной Повелительницей земли нашей в декабре 1996 года.

Вторая песня

Когда на свет вы родились, родились, родились,

К солнцу ясному приходили, приходили, приходили,

«Драгоценная моя земля» говорили, говорили, говорили.

Так ведь?

Когда отец и мать были, были, были,

«Драгоценный мой народ» говорили, говорили, говорили.

Так ведь?

Когда реки чистые потекли, потекли, потекли,

Чистый язык мой разошёлся, разошёлся, разошёлся.

Так ведь?

Моя зелёная тайга, моя тайга, моя тайга

Мои песни вокруг разнесла, разнесла, разнесла.

Золотые коновязи — менгиры, менгиры, менгиры,

Души детские укрепите, укрепите, укрепите.

Священные наши горы, наши горы, наши горы

Без хозяев теперь остаются, остаются, остаются.

В степях стоящие седые курганы, курганы, курганы

Были близкими всегда для меня, для меня, для меня.

С царским изваянием моя земля, моя земля, моя земля

Повержена чужим царём, чужим царём, чужим царём.

А ближний мой верховный правитель, правитель, правитель

Стал теперь далёк для меня, для меня, для меня.

Из железа отлитые гробы, да гробы, да гробы

Теснятся на земле моей, на земле моей, на земле моей.

Вспять повёрнутые реки мои, реки мои, реки мои

В вечные слезы мои обернулись, обернулись, обернулись.

Вырубаемая тайга моя, тайга моя, тайга моя

Не даёт потомства для моего народа, народа, народа.

С гидростанциями воды большие пришли, пришли, пришли,

Их Верховные духи удерживают, удерживают, удерживают.

Большая волна когда пошла, когда пошла, когда пошла,

Что же молча дали себя захлестнуть, захлестнуть, захлестнуть?

Потому, не выдержав, я к вам пришла, я пришла, я пришла

На эту землю, на эту землю, на эту землю.

Потому я взошла, я взошла, я взошла

На вершину высокого хребта, хребта, хребта,

Чтоб народ свой укрепить, укрепить, укрепить.

Древнюю тайгу сохраните, сохраните, сохраните,

Пусть реки чистые, не высыхая, текут, текут, текут.

Покровительство Верховное ввожу, ввожу, ввожу,

Из пламенеющего языка своего вывожу, вывожу, вывожу,

Души ослабшие ваши, души ваши, души ваши,

Пыреем травою став, как мечом, пусть секут, пусть секут!

Хурай, хурай, хурай!

Из Боруса горы мужской дух, мужской дух привожу, привожу.

С Ымай горы дитя своё качаю, дитя своё качаю.

Грудью «Грудь горы» я вскормлю, я вскормлю.

Исцеляйтесь, благодать получайте, получайте, получайте.

Из Боруса горы чистые души свои забирайте, забирайте.

Грязные не впускайте, не впускайте, не впускайте.

Ымай горе поклоняясь, поклоняясь, поклоняясь,

Счастье материнства, девушки мои, удержите.

Дружной и счастливой будет ваша жизнь, жизнь, жизнь.

На вершину хребта взойдя, вещаю, вещаю, вещаю.

Вслед за мною поднявшись, просите, просите, просите:

«Пусть солнце ясное светит всегда, всегда, всегда.

Всё плохое пусть от нас отстанет, пусть отстанет, пусть отстанет».

Так ведь?

Далеко текущий Абакан, Абакан — Хакасская земля моя

В здравии и чести пусть содержит меня, да меня.

Так ведь?

Отец с матерью пока живы, пока живы, пока живы,

Народ свой приветствуя, будешь ходить, приветствуя ходить.

Оздоравливайтесь, здоровья набирайтесь, набирайтесь.

Всё лечение пусть будет на пользу, пусть будет на пользу.

Пусть душа в теле будет крепка, пусть будет крепка.

Хурай, хурай, хурай!!!

Третья песня была явлена через Леонида Яковлевича Асочакова в июле 2000 года, когда борьба сторонников и противников перемещения Хуртуях Тас была в самом разгаре.

Хуртуях Тас

Где ты, моё дитя,

Где заблудился ты, ты, ты?

Неужели никогда

Не сможем встретиться мы, мы, мы?

Даже звери и птицы возвращаются

Весной домой, мой, мой, мой.

Голодаю, от жажды иссыхаю,

Я тебя ожидаю, даю, даю, даю.

Возвращайся, моё дитя, дитя, дитя.

Устала ждать тебя день и ночь,

Из года в год страдаю я, да я, да я.

Или продал ты свою землю?

Возвращайся, моё дитя, дитя, дитя.

Землю предков драгоценную

Если будешь ценить ты, ты, ты,

В думах светлых об этом не забывать,

Счастливую, мирную жизнь

Дам тебе тогда я, да я, да я.

Коня своего напои

Моей водицею ты, ты, ты.

Тогда силой великою

Одарю тебя я, да я, да я.

Безоблачную счастливую жизнь

Наследуешь ты, ты, ты.

Возвращайся, моё дитя, дитя, дитя.

Возвращайся на родину.

Дитя отца своего.

Или стал бездомною собакой ты, ты, ты?

Любимое чадо, тебя жду я, да я, да я.

Мысли светлые дам тебе

Я не скупясь, не скупясь, не скупясь.

Жду тебя я, да я, да я,

Возвращайся моё дитя, моё дитя, моё дитя!

Перевод А. В. Курбижековой

Обращение к хакасскому народу Дорогие наши земляки!

В наше непростое, даже трудное время люди не могут быть уверены в завтрашнем дне. Без уверенности, в безверии одолевают тяжкие думы, душа, тело и помыслы опустошены. Утрачены народные обычаи, забываются традиции, которые передавались из поколения в поколение. А в результате мы теряем связь, которой мы, как пуповиной, были связаны с родной землёй. К чему это приводит? Это приводит к тому, что наш народ теряет себя, не может сориентироваться в обстановке хаоса и беспорядка. Целые народы теряют смысл жизни без определённых прочно сложившихся устоев, люди начинают пить, трагически погибают, кончают жизнь самоубийством.

Повернуть жизнь в привычное спокойное русло, поднять самооценку и уверенность в себе, найти себя помогут наши национальные традиции, обычаи, возвращение к своим корням, к мудрости наших дедов. Последние достижения науки также указывают на это: человек силён многовековым опытом своих предков. Нужно вернуть наши менгиры на их исконные места. Они были поставлены нашими предками как обереги для пользы народной. Возвратив их, мы сделаем тот поступок, которого они (каменные наши праотцы и праматери) ждут от нас. Мы этим дадим им былую силу и мощь. Они встанут на защиту нашего здоровья, силы и дадут нам удачу в наших добрых начинаниях, которых нам ох как не хватает. Тот момент, когда менгиры стали собирать и свозить в музей, не прошёл для коренного населения даром. Наш народ стал терять почву из-под ног, стал спиваться, быстро сокращаться в численности.

Дорогие земляки, кто согласен с этим воззванием, подпишитесь под обращением, отдайте свой голос за возвращение наших менгиров на прежние места их проживания. Мы обращаемся к Президиуму Верховного Совета Хакасии, Правительству Республики Хакасия с просьбой вернуть их на свои места. Пока верните хотя бы народную реликвию — Великую Хуртуях Тас, которая находится в краеведческом музее города Абакана и погибает.

Дорогие друзья, подумайте о дальнейшей своей судьбе, о судьбах своих детей и внуков.

В музыкальном училище давно назревал вопрос об открытии там хакасского отделения. Так, перед 1992—1993 учебным годом мы с Н. М. Ултургашевой проехались по сёлам Аскизского, Таштыпского районов в поисках музыкально одарённых ребят. Сначала я встречалась с молодёжью, проводила соответствующие беседы, а позже Надежда Моисеевна с баянистом М. С. Русаковым проводили, так скажем, отборочный тур. Таким образом, мы набрали 18 человек и начали с изучения хакасских традиций, обычаев, обрядов, песенного фольклора, благопожеланий Небу, горам, Матери-Богине Огня, Матери Земле. В то время Г. Г. Каза-чинова с В. К. Татаровой, изучив материалы Н. Ф. Катанова, сумели восстановить старинные праздники, в том числе и Чыл пазы. Я своим студентам много рассказывала о Хуртуях Тас Иней. Рассказала и Николаю Разумову. Он человек творческий, сам пишет тахпахи, песни, сочиняет музыку и близко к сердцу воспринял сказанное мною. Тем же вечером он позвонил:

—    Клара Ефимовна, я побывал в музее, познакомился с Хуртуях Тас и написал песню.

Я ему говорю:

—    Приезжай ко мне, я запишу её на магнитофон.

Он вскоре, прихватив гитару, уже был у меня и спел:

Я побывал в музее у Хуртуях Тас.

Приходил, уложив ребёнка спать.

Ей губы помазав сметаной,

Почтенно пред ней на коленях предстал. Благодарствуя, просьбу стал излагать:

—    Храни, наша Матерь, моё дитя,

О великой силе твоей я слыхал.

Но «подношенье» моё, как слеза,

Скатилось к моим же стопам.

—    Как же, сынок, я тебе помогу?

Силы мои уже все на исходе,

Зря ты, сынок, ко мне приходил,

Ноги мои совсем уж не ходят.

И зренье теряю я постепенно.

Руки мои бессильно повисли.

Не по дням, а по часам я тут старею.

Дума одна — домой возвратиться

Да счастье народу любимому дать.

Перевод А. В. Курбижековой

В Санкт-Петербурге с 27 по 30 ноября 1994 года проходила Международная научно-практическая конференция по применению методов естественных наук в археологии. Организатором было европейское научное общество «Раст» под руководством профессора из Бельгии Хакенса. Наши профессор Яков Иванович Сунчугашев и геофизик Николай Николаевич Кузнецов произвели фурор среди учёных. Делегаты были из Бельгии, Франции, Дании, Греции, Польши, России, Украины и Прибалтики. Много интересного услышали делегаты конференции, но самым удивительным был доклад наших учёных «Исследование менгиров Хакасии методами геофизики и биолокации». Они поведали миру, где ставились изваяния нашими предками. Древние мудрецы, шаманы знали, где энергетически мощные места, отмечали их, лечились там. Менгиры ставили на разломах земной коры или подземных водных жилах. Древние люди умели пользоваться положительной и отрицательной энергетикой, понимали, когда и как их использовать для пользы дела. В Абакане есть такое место с положительной энергетикой, там, где стоит Православная церковь на берегу Абакана, в местности Ах тигей. А также на Салбыкской долине есть ворота, два кургана и место, где стоял дворец на 35-ом километре от Абакана. Наши учёные исследовали эти места биолокационными рамками в виде буквы «г». Есть опасные для жизни и здоровья места, где нахождение недопустимо более 10—15 минут, животные, звери и птицы к этим местам даже не приближаются. В настоящее время учёные стали изучать паранормальные явления, интересуются сущностями, существующими в параллельном с нами мире. А Хакасия в этом отношении является музеем под открытым небом. Однако находятся скептики и недалёкие люди, как один из художников, который сказал такую версию, что Хуртуях Тас — это просто камень и нет разницы, что на её прежнем месте будет стоять она или обыкновенная скульптура. Под изваяниями захоронений никогда не было. Во время споров о возвращении её на родное место приходилось неоднократно читать и в газетах, что это бесполезное занятие. Но есть мыслящие и понимающие толк в обычаях и обрядах люди, как Р. Е. Боргоякова, которая в газете «Хакас чир1» от 6 июля 1997 года пишет: «Хуртуях Тас стояла на благоприятном энергетическом месте. Наши предки знали такие места и отмечали их менгирами для потомков. На месте, где стояла Хуртуях Тас, благодатно сходятся энергия творения неба и мощная созидательная энергия земли. В отсутствии на месте Хуртуях Тас эти две энергии не фокусируются вместе, а по отдельности бесполезно рассеиваются по земле». Эти высокие познания были ниспосланы ей Верховными Творцами 28 декабря 1996 года. Так, от Отца-Неба и Матери-Земли через старшую дочь Хуртуях Тас благодатную энергию получают не только люди, но и звери, птицы, лекарственные травы. Но Хуртуях Гас даёт благословенную силу в лечебных целях каждому в меру. Если передозировать, человек может не выдержать, даже могучим животным не под силу справиться с этим. Энергии даётся ровно столько, чтобы хватило до осеннего солнцестояния, когда её величество Мать-Природа погружается в спячку. Весной же, пробудившись вместе с природой, вновь обретает способность помогать людям. Так она простояла около 4—5 тысячелетий, помогая своему народу, птицам, животным и зверям, всей фауне и флоре, питая своей живительной силой.

Вопрос о Хуртуях Тас поднимался на 111—IV съездах хакасского народа. Глава администрации Аскизского района Михаил Алексеевич Саражаков проникся всей душой и оказывал в этом вопросе всемерную помощь и поддержку. Также председатель Правительства А. И. Лебедь в 1997 году на съезде хакасского народа поддержал инициативу и обещал помочь. Но наша внутринациональная несогласованность и разногласия очень поразили А. Р. Саркисяна. Он был удивлён, что мы, хакасы, совсем недружный народ. Но вместе с тем очень много людей стремилось вернуть Хуртуях Тас на прежнее место. Это и В. И. Ивандаев, председатель Чон чоби, А. И. Котожеков, руководитель Центра традиционного мировоззрения хакасов, профессор Я. И. Сунчугашев, археолог, исходивший и изучивший родную Хакасию вдоль и поперёк, разъяснял с научной точки зрения значение и влияние аномальных зон с положительной и отрицательной энергетикой, отмеченных менгирами, которые ни в коем случае нельзя убирать. В противном случае отрицательная энергетика, рассеиваясь, пагубно действует на всё живое вокруг.

17 августа 2000 года в Хакасию, по приглашению республиканской глазной поликлиники, прибыл директор Всероссийского центра глазной и пластической хирургии (г. Уфа), профессор, доктор медицинских наук, консультант Луисвиллского университета (США), международный член Американской академии офтальмологии, дипломированный офтальмолог Мексики, член Международной академии наук и мастер спорта СССР по спортивному туризму, трёхкратный чемпион СССР Эрнст Рифгатович Мулдашев. Он изобрёл хирургический биоматериал (аллоплант), с помощью которого возможно лечение различных глазных заболеваний, прежде не поддающихся коррекции. В нашей глазной поликлинике он читал лекции, сам оперировал, консультировал больных и докторов. Впервые мне удалось увидеть и услышать его в кинотеатре «Победа». Нашему вниманию представлялись удивительные слайды, снятые в Гималаях, на Тибете, в Индии, где он встречался с ламами, с жителями священной горы Кайлас (по-хакасски Хайлас). Очевидное и невероятное предстало перед нашими взорами, если бы сама не увидела, не поверила бы. Удивительно чудесного было много в рассказах и слайдах, но моё внимание привлекло то, что было на восточной стороне горы Кайлас. На вершине мне показалось что-то, похожее на человека с чатханом. А также женские шапочки, похожие на наши лисьи по форме кроя, но они оказались из белой овчины. В целях знакомства с достопримечательностями Хакасии свозили его на Салбыкский курган, на гряду «Сундуки». Через месяц он вновь приехал в Хакасию. Главный врач республиканской глазной поликлиники Любовь Алексеевна Карамчакова и Леонид Яковлевич Асочаков познакомили его с нашими шаманами, знатоками народных обычаев и традиций, национальной кухней и одеждой. Долгого разговора не получилось, он куда-то спешил и был как будто чем-то озабочен. Но успел заметить, что у хакасского и тибетского народов глаза схожи. Я показала ему деревянную скульптурку старика-чатханиста работы Геннадия Аева. Он сказал, что мы сделали похожую фигурку, как на Кайласе, но она у меня давно стояла в классе. На Тибете, в пещерах, есть человеческие фигуры, застывшие в сомати, как камни, в медитационной позе. От их макушки идёт серебряная нить в космос. Они живы, но их трогать нельзя. Здесь только их тела. Такие же свойства у нашей Хуртуях Тас, только она стояла открыто под небесами.

Не каждый человек в состоянии выдержать колоссальную энергетическую мощь, явившись на Тибет. Посетив нашу Хакасию, Эрнст Мулдашев написал две книги. В первом томе «Трагическое послание древних» прослеживается взаимосвязь Сал-быкского кургана с Северным полюсом и с горой Кайлас, которые образуют энергетический треугольник.

Наши священные места: горы Борус, Сундуки (Онно), Сал-быкский курган, на Алтае — священная гора Ус Сумер — сакральный центр мира, на Тибете — священный Кайлас, остров Пасхи в Чили со своими каменными идолами, мексиканские и египетские пирамиды, храмы Стоунхенджа — все они составляют единую земную последовательную цепь энергии неба и земли. Если разорвать эту цепь, т. е. вырывать курганы со своих мест и эти места, не закрыв, оставить открытыми, то это пагубно действует на всё живое. А закрыть не значит просто закопать, засыпать землёй, а поставить менгир на своё место. Поэтому возвращения Великой Хуртуях Тас на её родину сулит благополучие не только нам, но и всему человечеству. В 1996—1997 гг. в музыкальное училище, в кабинет 116, где я работала, каждый четверг приходили интересные люди, знающие обычаи, народные традиции, и наши шаманы. Мы выезжали на Борус, на гору Ымай, выполняли камлание, церемонию подношения, поклонения священным горам, воде, отмечали осеннее и весеннее равноденствия. Впервые выполнили обряд поклонения «Белой Волчице». В Хакасию по приглашению

А. И. Лебедя приехал сын братского кумыкского народа, историк, этнограф, писатель Мурад Аджи. Мы его встречали с айраном, талканом в республиканской библиотеке, надели на него нашу национальную рубашку, шапку, подпоясали поясом, а Рустам Иптышев сыграл для него на чатхане.

В своих работах Мурад Аджи указывает, что прародиной всех тюрков является древняя Хакасия. Об этом высказывались некоторые из наших хакасов, но как-то эти мысли оставались без должного внимания. А вот из уст Мурада Аджи услышать было приятно, и чувство гордости наполнило наши сердца. Историю тюркских народов он осветил несколько с другой стороны, не принижая, как в некоторых европейских источниках. Великие тюрки оставили свои громкие имена в истории. Еще одно радовало наши хакасские души, что в ряду сакральных, священных мест назывались и наши горы Борус, Кантегир, алтайская Ус Сумер, на Тибете — Кайлас. Из его трудов в Хакасии оказалась одна единственная книга у Г. Г. Казачиновой «Европа, тюрки, Великая степь». Эту книгу мы читали нарасхват. Даже в республиканской библиотеке её не оказалось. На книге Галины Григорьевны Мурад Аджи оставил памятную надпись 9 декабря 2000 года: «Братьям Хакасам! С братским чувством!» Книги Мурада Аджи «Европа, тюрки, Великая степь», «Мы из рода половецкого» Леонид Яковлевич Асочаков мне отксерокопировал. Я их использовала в учебном процессе со студентами. В это же время Хакасию не раз посещал Рафаэль Нурудинович Безертинов из Татарстана. Чтобы издать книги, он был вынужден продать свою квартиру. Книги Р. Н. Безертинова «Тенгрианство — религия тюрков и монголов» (г. Набережные Челны. Изд. «Аяз», 2000 г.), «Татары, тюрки — потрясатели Вселенной (история великих империй)» (3 тома, г. Набережные Челны. Изд. «Калкан», 1997 г.) поразили нас. Приезд таких выдающихся учёных, этнографов, писателей, мне кажется, был очень кстати и не случаен. Они также посетили Горно-Алтайскую республику, и что прародина тюрков именно здесь, они не сомневались ничуть.

В целях вызволения Хуртуях Тас из музея на VII съезде хакасского народа опять подняли этот вопрос. А. И. Котожеков держал речь, я спела песню, которую записала от Григория Васильевича Итпекова. Народ слушал очень внимательно. Думаю, люди о многом задумались. Даже Председатель Правительства Республики Хакасия А. И. Лебедь очень внимал и речам, и песне. Но когда он сказал, что день возвращения Великой Хуртуях Тас на родное урочище должен быть приравнен празднику, у всех, кто за это боролся, настроение поднялось. И казалось, не будет более преград. Но взаимное непонимание и нежелание слышать друг друга завело опять многих в тупик, хотя огромные усилия прилагались Валерием Ивановичем Ивандаевым, Александром Анатольевичем Костяковым, Михаилом Ивановичем Саража-ковым. Он всей душой понимал нас и даже деньги находил для охраны Хуртуях Тас. Здесь я хочу привести слова Г. В. Итпекова: «Если даже с мечом человек придёт к Хуртуях Тас, она себя защитит, а враг сам напорется на свой меч, но останется жив и в панике в бегство пустится с воплем: «Не трогайте её никогда!»

Дело затянулось до следующего съезда хакасского народа. И снова поднимаем наболевший вопрос. Мне опять пришлось петь проникновенную песню Г. В. Итпекова. Эта песня-мольба, песня-прощение бередит людские души думами о потомстве своём, о земле родной, о национальном самосознании и умении защищать свои святыни, о неразрывности связи с Верховными Чайаанами.

Стоящие камни, менгиры — это частицы гор. Кладбища наш народ обустраивал на высокой гористой местности, куда вода не могла подняться в наводнение. Много старинных кладбищ оказались затопленными водами Красноярского водохранилища. А это опять же оборачивается для коренного народа не лучшим образом. У хакасов очень много священных гор и других почитаемых мест. И всегда мы находили общий язык с их хозяевами. Но со временем, добывая полезные ископаемые, все горы изрыли, искорёжили поверхность. А обида хозяев гор за неуважение и изуверское отношение к их обители оборачивается горькой расплатой опять же коренному населению, который, в понимании хозяев гор, является хозяином своей земли и не защищает её от варварского отношения к ней. Положение ещё хоть как-то исправляется, где старейшины родов просят прощение за безжалостное крушение природы, делают подношения и поклонение. Меняется отношение молодого поколения к природе, к родной земле, бесценные дары которой нас кормят, согревают и радуют своей величественной красотой. Священные наши горы — Борус, Ымай, Самбыл тасхыл, Сундуки, Кошкулак — вошли в народные легенды, и не без оснований. В книгах JI. Р. Кызласова «Древнейшая Хакасия», «История Хакасии с древнейших времён до 1917 года» описываются стоянки древних людей в Боградском районе в пещере «Двуглазка» и на правом берегу Белого Июса, найденные в 1975 году, возможно, первые жители Сибири. По мнению некоторых учёных, возраст этих стоянок от 40000 до 100000 лет. Из истории Хакасии со времён палеолита (каменного века) видно, что древние люди обустраивали свои жилища в пещерах. Наскальные рисунки, оставленные много веков назад древними художниками, помогают нам понять свою историю, существовавший быт того времени, обычаи и являются частью нашей культуры, сохранившейся на камнях.

Археологи и зоологи отмечают, что в древней Азии приручили баранов в 8—9 тысячелетии до нашей эры. А лошади стали домашними в причерноморских степях в 4 тысячелетии нашей эры. В Средней Азии одомашнили овец и коз в 7—8 тысячелетии до нашей эры, в период мезолита. В период неолита домашнее хозяйство древних людей пополнилось крупнорогатым скотом, т. е. коровами и быками. Одомашненные дикие животные, хотя и были пригнаны с других регионов, хорошо прижились в древней Хакасии, благодаря подходящему климату и благоприятному природному ландшафту. А также племена, пришедшие с юга и запада, присоединились к племенам, проживающим здесь. Великое переселение народов, связанное с междоусобными войнами, дало несколько различных типов лиц: европеоидные, монголоидные и даже негроидные, которые были найдены во время раскопок древних погребений и установлены исследовательским путём. На правом берегу Енисея остались жить монголоидные племена.

Г. В. Итпеков

Пока Григорий Васильевич Итпеков был в здравии, мы подробно о его родословной не расспрашивали, всё больше пытались узнать о Хуртуях Тас. Нас волновало, как её вывезти, что нужно делать, в какой последовательности, чем её нужно кормить. Наши шаманы старались поддержать здоровье Григория Васильевича. Но всё равно для нас стала полной неожиданностью его скоропостижная смерть. Мы даже не слышали о его кончине. Я не знаю, как объяснить, возможно, человек перед тем, как отправиться в мир иной, не допускает до себя других людей. Был такой перерыв между частыми поездками к нему, и он нас к себе не вызывал. Верховные Чайааны определили его жизненный путь, дав ему тяжёлую для него миссию координатора и проводника между Хуртуях Тас и простыми людьми, чтобы он песню-наказ донёс до нас своей игрой на чатхане и пением. Григорий Васильевич очень старался, приложил все свои силы и выполнил наказ. Он передал выполнение его (наказа) нам. На следующем этапе ответственными за это перед Великим Духом народа за Хуртуях Тас стали мы.

Г. В. Итпеков родился в селе Косые Ложки (Тогыр таг) Шарыповского района, ныне Красноярского края. Очень много творчески одарённых людей: хайджи, певцов — явила северная Хакасия. (Прежде Шарыповский и Ужурский районы входили в состав Хакасской автономной области.) Я убеждена, что некоторые хайджи обладают даром ясновидения.

Однажды в селе Ораки (Орах) того же района шаманка (с бубном) Варвара выполняла камлание над больным человеком. Когда происходит камлание, делается подношение воды, чая, молока, араки, а шаман, как поэт, речетативом произносит слова в стихотворной форме, причём иносказательно, не называя вещи привычными нам именами. Например, табак шаманы называли о сорока ветвях горькой травой. Во время камлания шаман через плечо назад бросал деревянные чашечки. Если упадёт дном вверх, считалось плохо. Если стоя приземлится — к добру. А народ, сидящий вокруг, в это время говорит: «Тёрик, тёрик». Шаман загонял нечистые сущности, вызывающие болезнь, в свой бубен, переносил их на дальние горы, приковывая их за руки и за ноги к чёрным скалам, читал заговор: «До прихода серой птицы, серея, сохни, до прихода чёрной птицы, чернея, сохни».

Когда Варвара сняла шаманское одеяние, некоторые молодые люди играючи, ради интереса, одевали её наряд, а вдруг чего-то увидят. Никто ничего не увидел, не почувствовал. Стоило облачиться в шаманскую одежду Григорию Итпекову, как что-то стало с ним происходить. Он начинал входную дверь то открывать, то закрывать. Люди в изумлении смотрели, как он ещё чаще стал открывать да закрывать дверь. Губы его задрожали, речь стала бессвязной, далее вообще заговорил на непонятном языке: «...фу-у-у», — с отвращением от кого-то отмахиваясь. А сам Итпеков видел, как возле него бегают маленькие человечки, ростиком до колен. Один из этих человечков вплотную приблизился к нему, Григорий с отвращением пнул его. Этот лилипутик далеко отлетел и ударился об Оксинью Кучелаеву, которая в этот момент шла по улице и несла хлеб от соседей. Оксинья от такого удара упала на спину, хлеб вылетел из её рук и отлетел куда-то.

 Позже Григорий Васильевич рассказывал: «Когда я нарядился в шаманский наряд, то увидел то, чего раньше не видел, и этих маленьких человечков. Шаманская одежда сдавила всё тело, воротник перехватил шею, стал душить. Люди помогли мне побыстрее скинуть это одеяние». Старики говорили, этот парень может, облачась в шаманскую одежду, выйти на путь камлания. Об этом писал Афанасий Петрович Щеголаков. Его жена, Варвара Андреевна, урождённая Курбижекова. Мать же Варвары Андреевны была урождённая Итпекова, родная тётя Василия Григорьевича.

Г. В. Итпеков был художником. Работал художником-офор-мителем, инспектором Аскизского отдела культуры, а также был народным заседателем Аскизского районного суда. После выхода на пенсию задумал сделать чатхан. В то время он с семьёй проживал в посёлке Бирикчуль. Стал подбирать подходящее дерево. Приглянулся один кедр, каким-то особенным показался он Григорию Васильевичу. Подойдя к дереву, послушал его, оно поёт, внутри слышна песня, настоящая чистая мелодия. Очень жалко было рубить этот кедр, но надо, срубил. Переезжая в Аскиз, захватил дерево с собой. Сделал первый семиструнный чатхан. Стал пробовать играть, не так-то просто было сделать это, поначалу не получалось.

Однажды так же наигрывал, как мог, и вдруг с левого плеча опускается женская рука с пальцами необыкновенной красоты. Другая рука берёт Итпекова за правую руку и обучает приёмам игры. Таким чудесным образом за одну только ночь научился играть на чатхане. Большое разнообразие прежде незнакомых, красивых мелодий усвоил он в ту ночь. Чтобы сохранить их в памяти и не забыть, он их играл всю ночь.

Посланные мелодии были настолько необычными, с разнообразным ритмическим рисунком и выраженной оригинальностью, что сыграть некоторые из них на 7-струнном чатхане он не мог и изготовил 11-струнный чатхан, а в дальнейшем и 14-струнный, о чём уже писалось на первых страницах книги.

Я впервые увидела Григория Васильевича на первом фестивале фольклорных групп (объединений) в 1993 году в г. Абакане. Я была членом жюри. Его облик навсегда остался в моей памяти: аккуратная причёска, тщательно расчёсанные волосы, по-особенному подстриженная борода, чистенькая рубаха старинного, традиционного кроя. Часто нрав человека можно определить по походке и внешнему виду. Его внешность отличалась основательностью и располагала к себе. Он играл мелодию, похожую на кызыльскую, но одновременно необычную и грустную. Иногда люди других национальностей спрашивают у нас: «Почему у вас большинство мелодий тахпахов и песен очень красивые, но грустные?» Что сказать в ответ? Многие тахпахи и песни передаются из поколения в поколение. А в них сохранилось душевное состояние певших их людей, которые, по исторически сложившимся обстоятельствам, притеснялись различными завоевателями. Издревле приходилось бороться за свободу любимой земли. А у хакасов любовь и преданность к родной земле передаётся с молоком матери. И не покинет хакас добровольно свою землю, где похоронены его предки, а ляжет костьми рядом с ними. Вот и песни соответствуют исторической памяти народа, которая не стирается веками.

Как-то опять примчались мы к Г. В. Итпекову: я, Р. Е. Бор-гоякова, И. И. Чанков. Чанков спрашивает: «Как правильно установить Хуртуях Тас, чем её полагается кормить?» Итпеков: «Я вот чего боюсь, вот так часто хворая, я вряд ли смогу дожить до тех дней, когда привезут Хуртуях Тас на своё место. Нужно развести огонь, покормить её, приветственные слова у меня уже готовы. Прежде всего нужно её лицо протереть белым чистым полотенцем. На левое плечо положить белую ткань в знак уважения, выполнить обряд поклонения Солнцу и Луне, они были свидетелями её жизни. Затем кланяться голубому чистому Небу, Матери Земле, её горам и рекам. Испросить разрешения войти на своё место по возвращении на родину. А потом просить Праматерь, чтоб, как прежде, держа связь с Небом и Землёй, помогала своему народу, в чистоте содержала его помыслы, направляя в доброе русло стремления и чаяния, не давая всяческому злу липнуть к нему. Чтоб народ был миролюбив и мудр, умел держать себя достойно. Чтоб с чёрными мыслями пришедшие да имеющие за пазухой нож про запас или меч, таяли бы как масло на солнце. А имеющие лом сгорят от своей ненависти, как свечи от огня. У вооружённых пусть оружие в руках горит, да не навредят они тебе, Хуртуях Тас, и впадут в спячку подле тебя, а очнувшись, будут бежать, вопя, как заклинанье: «Не трогайте её никогда!» Чем кормить? Сметана должна быть, масло сливочное, баранина, хан, молоко, айран, молочная арака, талкан. Водки не нужно, она её никогда не пила».

Ещё Г. В. Итпеков сказал: «У меня есть к ней сакральная (потаённая) просьба, когда встанет на своё место, пусть явит что-то необычное, чудо — откроет людям глаза».

На «Айтысе-94», который проходил на священной горе Ызых Алтайского района, Григорий Васильевич спел такой тахпах:

Взяв четырнадцатиструнный чатхан.

Сыграю народу своему любимому.

На республиканском айтысе сейчас

Как же старец для вас не споёт, родимые?

Сойдясь на большом состязании,

Нужно всем нам дружно держаться.

Быть едиными в самом главном,

Говорю, когда народ мой собрался.

Пусть роднятся сеоки родами большими,

Молодые, светлого пути всегда держитесь.

Не смешиваясь с народами другими,

Рождайте больше черноголовых детишек.

Возвращайтесь, уехавшие на чужбину,

Множа силу и Дух хакасского народа.

Земля отцов без Вас тоскует, грустит,

Земля материнская плачет по вам и горюет.

Пусть блещет в сиянии солнца родного

Республики нашей облик прекрасный.

Пусть народа хакасского черноголового

Здоровье и счастье никогда не угаснет!

Перевод А. В. Курбижековой

Жена Григория Васильевича, Аграфена Васильевна Боргоя-кова, была человеком очень приветливым, доброжелательным и гостеприимным. Никогда не выказывала какого бы то ни было неудовольствия по поводу наших частых наездов к ним. Наоборот, поддерживала нас и сопереживала нашему движению. Они с Григорием Васильевичем прожили в супружестве 28 лет. Когда Г. В. Итпекова не стало, она похоронила его в Аскизе по хакасскому обычаю, со всеми полагающимися почестями. Жаль только, что не сообщила нам. Мы с Иваном Ивановичем Майковым приехали на 40 дней, и вскоре подъехал Александр Саможиков.

Первое собрание

В марте 1997 года инициативная группа, то есть мы: К. Е. Сун-чугашева, руководитель «Центра традиционного мировоззрения хакасов» А. И. Котожеков с членами этого центра — решила провести круглый стол с директором музея J1. П. Мылтыгашевой, Н. Н. Кузнецовым, археологом Э. А. Севастьяновой, этнографом, художником Н. Марковым и другими работниками музея. Вопрос, как всегда, стоял один — о перевозе Хуртуях Тас на прежнее место, к селу Онхаков. Опять разгорелся жаркий спор. Александр Иванович Котожеков: «Нужно ускорить процесс возвращения, т. к. здесь, в музее, она без солнца, луны и бездонного синего неба, не овеваемая ветрами теряет свои силы и просто погибает. Из замкнутого пространства она не может помогать людям в той мере, в какой могла бы. Хуртуях Тас нужна беспрепятственная связь с Матерью Землёй, хозяевами гор, рек, озёр, Матерью Богиней Огня. Она сама поклоняется Высокому Небу, Солнцу, Луне. Эта взаимосвязь с древнейших веков установлена Чайаанами, и не нам её разрушать. Хакасы издревле не считали себя хозяевами Матери Природы, они считали себя её детьми и почитали, как почитают и любят своих родителей». Его поддержала К. Е. Сунчугашева: «Люди всегда уважали свою Хуртуях Тас, старались её не обидеть, боялись пред ней совершить непристойный поступок и быть наказанными. Н. Ф. Катанов, когда приезжал на родину, всегда посещал Хуртуях Тас, угощал её и о чём-то разговаривал с ней».

Н. Г. Доможаков в книге «Н. Ф. Катанов» 1958 года выпуска пишет об одной поездке: «...как-то Катанов поехал с кучером Иннокентия Кузнецова Иннокентием Орешковым в Усть-Есь. По пути заехали проведать Хуртуях Тас, и Николай Фёдорович сказал: «Это прекрасная работа древнего скульптора, видна рука мастера». В шутку добавил: «Под стать работам скульптора Родена». И тут же рассказал легенду алтайского народа о Сар-такпае, известную на Урянхае и в Монголии. Сартакпай был мужем Хуртуях Тас. Когда он стал тонуть в реке Абакан, она (X. Т.) бежала с детьми и от ужаса и горя окаменела. Речь о том, чтобы наш народ верил в свою святыню, уважал, почитал и черпал в ней силу».

Работники музея, учёные выразили своё несогласие с нами, в частности Э. А. Севастьянова сказала: «Хуртуях Тас — Прародительница не только хакасов, а всех тюркских народов, поэтому она должна оставаться в музее, многочисленные гости, приезжая в Абакан, могут увидеть её и узнать о ней. Да и в музее сохраннее будет, не то её может постичь участь Салбыкского кургана». Н. Н. Кузнецов пояснил: «В самом камне энергии совсем нет, она сконцентрирована в земле, на которой стояла, поэтому можно вырезать из камня ещё одну Хуртуях Тас и поставить на прежнее место, а настоящую оставить в музее». В разговор вмешался Н. Парков: «Правильно, если «Центр традиционного мировоззрения хакасов» так беспокоится о менгирах, то пусть подбирают упавшие, валяющиеся камни и воспитывают у молодёжи бережное отношение к своей истории и культуре».

Э. А. Севастьянова не отступала и строго заявила: «Эти менгиры — всемирное достояние, Хуртуях Тас не является собственностью какого-то одного района, а реликвия всей нашей культуры». «Если Хуртуях Тас увезти в Анхаков, то нужно будет строить музей, чтобы возить туда туристов», — не отступала Л. П. Мылтыгашева.

Председатель вновь созданного Чон чоби, кандидат философских наук Валерий Иванович Ивандаев близко к сердцу воспринял проблему с переносом Хуртуях Тас на её родину. Активно помогали нам в этом и его помощники: Александр Костяков, Александр Котожеков, Андрей Боргояков, Григорий Ильич Майногашев, мастер-изготовитель хакасских народных инструментов Пётр Яковлевич Топоев, врач Леонид Яковлевич Асочаков. Однажды, когда речь вновь зашла о переносе Хуртуях Тас, Иван Иванович Чанков прямо сказал: «Я за это готов отдать свою жизнь». Услышав такое, я испугалась, но и почувствовала уверенность и гордость, подумала: «Есть ещё настоящие мужчины у нас! С одной стороны, жалко, с другой стороны...»

Второе собрание

6 июня 2003 года в музее вновь состоялось расширенное заседание всё по тому же вопросу о Хуртуях Тас. Больше всех против выступала Э. А. Севастьянова. Ей удалось перетянуть на свою сторону директоров музеев, археологов А. И. Готлиба, В. С. Зубкова, этнографов, искусствоведа И. К. Кидиекову.

Севастьянову понять можно, она вместе с мужем В. Ф. Капелько в музее сделали экспозицию из камней. Изваяние Хуртуях Тас поставили лицом на запад, в центре тёмного зала, а посреди экспонатов поставили «Каменную лодку». Что поделаешь, если люди не знают наших обычаев.

Заместитель председателя Совета старейшин А. И. Кыжинаев своё выступление начал так: «Разговоры о перевозе Хуртуях Тас в Аскизский район, к селу Анхаков, ведутся много лет. Перевоз нужно приурочить к республиканскому празднику «Тун пайрам» и поставить на место к 3 июля». Но ему возразил заместитель министра культуры Л. В. Ерёмин: «Хуртуях Тас — не только народная реликвия, но, поскольку она стоит в музее, считается государственной. Мы не против переноса, но нужно без спешки всё делать, хорошо подготовившись, ведь её нужно будет охранять».

За скорейший перенос высказывались К. Е. Сунчугашева, Н. С. Идимешева, профессор ХГУ Л. В. Анжиганова, А. И. Котожеков, драматург В. Г. Шулбаева, председатель Лиги хакасских женщин «Алтынай» М. Н. Чистанова, руководитель «Женской инициативы» 3. А. Чертыкова, шаманы, представители молодёжного объединения «Парыс» К. М. Торбастаев, Михаил Чертыков.

Третье собрание

23 июля 2003 года в музее вновь проводилось заседание по вопросу перевоза. Вновь собралась солидная группа: председатель Совета старейшин В. М. Торосов, его заместитель А. И. Кыжинаев, В. Я. Бутанаев, зам. министра культуры Л. В. Ерёмин, директор ХакНИИЯЛИ В. Н. Тугужекова, К. Е. Сунчугашева, зав. отделом культуры Аскизского района А. С. Топоева, археолог В. П. Балахчин, от Центра традиционного мировоззрения хакасов Т. В. Кобежикова, председатель Союза писателей Хакасии Г. Г. Ка-зачинова, представители Союза художников. Заседание ведёт директор республиканского музея Т. Н. Феоктистова. Понятно, что свою речь она начала с того, что менгиры Хакасии были собраны А. Н. Липским в музей со своих священных мест с благим намерением сохранить, чтобы на местах не повредили и не уничтожили их совсем. Кто теперь объяснит, с какой ещё целью были вырваны из земли эти стелы, не учитывая, для чего их поставили древние, ведь не от безделия, а для того, чтобы оградить людей от отрицательной энергии, или наоборот, чтобы потомки могли в лечебных целях пользоваться благодатной энергетикой. Директор музея была категорически против вывоза из музея драгоценной реликвии.

Анна Семёновна Топоева на IV съезде хакасского народа доложила: «Главной задачей хакасского народа является возвращение Хуртуях Тас на родную землю. Что для этого сделано? Местная администрация Аскизского района получила специальное разрешение на открытие «Музея под открытым небом», с этой целью куплена земля, сформирован штат работников из трёх человек, один из них будет директором. На днях проведут электричество».

Большинство присутствующих высказывались о благоприятном воздействии Хуртуях Тас на окружающую среду и людей. В. Н. Тугужекова пояснила, что министром культуры России в Госдуме ставится вопрос о приватизации памятников истории и культуры. Если дело так пойдёт, то и музеи можно будет выкупить. Поэтому нужно обязательно вернуть многострадальную Хуртуях Тас на своё место.

В. М. Торосов выявил главное, оказывается, этот вопрос стоит с 1954 года. С просьбой поставить Хуртуях Тас на прежнее место люди обращались даже в партийные органы, о чём свидетельствует архив КПСС: «Правительство Хакасии пошло навстречу пожеланиям коренного народа, который проживает здесь не одно тысячелетие, и с его мнением следует считаться во благо народа, а также нужно исправить те ошибки, которые были допущены. Хакасам дорога Хуртуях Тас, она им помогала исцеляться от разных недугов, только надо искренне её просить и верить в её могущество».

В. Я. Бутанаев высказал своё несогласие: «Ну как можно верить таким вещам людям партийным и носиться с этой идеей. Эта Хуртуях Тас не была местом поклонения, существовал только обычай кормления её. Не понимая ничего толком, нельзя вывозить Хуртуях Тас из музея».

У меня были письма-обращения с подписями населения Хакасии, у директора музея Т. Н. Феоктистовой их не было, некоторые данные она называла неточно.

А. С. Угдыжеков в газете «Хакас чирЬ> от 24 июня 2003 года написал, что Хуртуях Тас на своей земле стояла «всего лишь как кол».

Хотя кипели жаркие споры, заместитель министра культуры J1. В. Ерёмин поделился своей точкой зрения: «Законы есть, неразрешимых вопросов нет. С одной стороны, как уберечь нашу Покровительницу от разрушения, а они составляют 8 процентов. Если поставить её под открытым небом на природе, что может с ней статься, сейчас трудно предположить». Сошлись на том, что республиканский краеведческий музей отдаёт Хуртуях Тас муниципалитету Аскизского района на один год.

Сценарий возвращения Хуртуях Тас на родину

За три дня до вывоза из музея сообщить Хуртуях Тас эту радостную весть — пришла пора возвращаться на родную землю. Её и другие камни, стоящие подле неё, окурить богородской травой, сделать обряд поклонения и кормления, исполнив песню Г. В. Итпекова, сказать: «Хуртуях, наша Праматерь, мы тебя увезём на твою родную землю, где ты простояла не одно тысячелетие». В эти же дни нужно попросить прощения у земли, где она стояла прежде, хотя не мы увозили её оттуда, повиниться, испросить разрешения вернуться в свой дом. По дороге нужно делать обряд окропления, воздавая почести хозяевам гор и рек, переезжая через реки, брать с их берегов овальные камни, у горы Уйтаг остановиться, чтобы Хуртуях Тас могла окинуть взором аскизские просторы.

По прибытии на место народ радостно встречает её, опускаясь на колени, просит прощения за муки и страдания, доставшиеся ей. Место, куда будут ставить её, должно быть опоясано мужскими поясами (ремнями), а на входе расстелить женское платье воротом внутрь круга.

Поставив стелу лицом на восток, очистить лицо от пыли, обтереть белым полотенцем, им же обвязать её. Затем следует обряд поклонения Солнцу, Луне. У Неба и Земли просить прощения, они видели, как её много веков назад ставили, просить дать ей сил, чтобы могла, как и прежде, помогать своему народу.

Зажигаются три заранее приготовленных костра. Первый костёр зажигает 77-летний мужчина, второй — 9-летний мальчик, третий — 7-летний мальчик, народ стоит вокруг.

Родоначальники родов кормят первый костёр, трижды обходят его по ходу солнца. Второй костёр разрешается кормить женщинам, ходят по ходу солнца. Третий костёр кормят девушки, дети, не достигшие 7 лет, и обходят костёр против хода солнца.

Через 7—8 часов после установки нужно покормить саму Хуртуях Тас, т. е. помазать сливочным маслом рот, а также обмазать косы, для того чтобы набиралась сил, обновлялась. К ней не подступится враг с мечом, а злоумышленники будут бежать от неё, ничего не видя и не слыша, с воплем: «Никогда не делайте ей зла!» По наказу Григория Васильевича Итпекова, Хуртуях Тас обретёт свою былую силу и укрепит дух народа, как и прежде, встанет на защиту своей земли.

Этот обряд рассказала Раиса Евдокимовна Боргоякова 28 декабря 1993 г. Подготовила К. Сунчугашева.

Возвращение Хуртуях Тас домой

Когда наконец-то разрешился вопрос о переносе Хуртуях Тас, нужно было ехать на её «место жительства», просить прощения и объявить радостную весть. На машине П. Д. Капчигашева в дорогу отправились: Пётр Топоев, Антонида Бердиева, Егор Егорович Капсаргин и я.

Желающих ехать с нами было много, но сказалось отсутствие транспорта. В Аскизе к нам присоединились Олег Топоев, Леонид Горбатов. Они нам показали место, где стояла Хуртуях Тас. Это место ранее показывал и Н. Н. Кузнецов. Возле него (места) мы развели костёр, выполнили обряд поклонения, просили прощения у Земли за содеянное не нами много лет назад. Всю ночь накрапывал дождь, мы просидели до утра. С восходом кланялись Солнцу.

28 августа 2003 года начался процесс возвращения Хуртуях Тас домой. Мужчины, чтобы не уронить стоящие рядом камни, применяли заранее приготовленные металлические приспособления.

Иван Иванович Чанков, человек, боровшийся 9 лет за возвращение драгоценной реликвии на родину, придумал металлические приспособления и рассчитал схематически, как ими пользоваться. Ему активно помогали Александр Викторович Чучук, Дмитрий Кыжинаев, Егор Капсаргин, Пётр Капчигашев и др. Я вполголоса пою песню Григория Васильевича, мне аккомпанирует на чатхане Евгений Улугбашев. Тут же с нами был Тимур Давлетов. В глубоком волнении тихонько прохаживаются

В. М. Торосов и А. И. Кыжинаев. Шаманка Надежда Муртаева незаметно для них успокаивает их волнение.

Дело происходило под вечер. Стелу обвязали верёвками, подняли на приспособлениях и оставили висеть в воздухе до утра. Утром Хуртуях Тас уложили в приспособление типа саней и вытянули из здания. На улице краном переложили в машину с песком. Сверху накрыли ковром, любезно предоставленным Кыжинаевыми. Надежда Муртаева позже поделилась виденным: Хуртуях Тас облегчённо вздохнула, когда её уложили в машину, повиси-ка всю ночь, но вытерпела.

По обряду, покормили и те камни, которые оставались в музее, чтобы они не обижались и не чинили препятствий в пути. Попрощавшись, двинулись в путь. По дороге выполняли обряд окропления, воздавая почести хозяевам гор, рек и т. д., переезжая через реки, собирали овальные камни с их берегов, клали к ногам нашей Праматери. Подъехав к горе Уйтаг, остановились, постояли. К «дому» нашей Великой Прародительницы приехали уже ночью. Народ не расходился и ждал богиню своей земли. Людей расставили по противоположным сторонам: мужчин с левой стороны, женщин — с правой. Все кланялись Хуртуях Тас, затем опустились на колени перед ней.

Всю ночь горели костры. Счастливые, с приподнятым настроением, мы ночь провели в веселье и радости, рассказывая забавные истории. Утром солнце ярко сияло, оно радовалось возвращению Хуртуях Тас домой.

До сих пор у меня стоит перед глазами момент, когда Иван Иванович Чанков с Сергеем Даниловичем Чебодаевым, подойдя к машине, открыли Солнцу лицо любимой нами Хуртуях Тас. Вскоре подъехали В. М Торосов, А. И. Кыжинаев, А. В. Чел-тыгмашев и машина с автокраном, место для установки было готово, но Хуртуях Тас не хотела встать прямо и войти на своё место, всё шевелилась, всё отклонялась, не давая себя установить. Оказывается, она просила прощения у своей земли и разрешения вновь поселиться, пыталась поклониться. Когда её уложили рядом с местом установки, полежав, без проблем дала себя установить. По нашему обычаю, при воссоединении корпуса с землёй нужно было трижды окропить землю топлёным сливочным маслом, но мы этого не знали. Астральные ноги нашей Хуртуях Тас оставались на своей земле, когда её увозили. Сейчас корпус с ногами воссоединились полностью. Да, Покровительница благополучия народа была очень сильно измождена.

Издревле губы Великой Хуртуях Тас смазывали сливочным маслом, сметаной, жиром, кормили талганом, айраном, молочной водкой, мясом. Но сделать это не разрешили из-за разногласий в отношении кормления. Но, думается, попав на своё урочище, она не стала за наши ошибки на нас сильно обижаться. По периметру её месторасположения разложили мужские ремни. Обтерев лицо Хуртуях Тас белым полотенцем, чествуя, надели на неё хакасское платье, повязали по-хакасски головной платок. А. И. Кыжинаев проговорил: «Как она похожа на мою мать». К подножию её клали пищу, деньги, бусы и другие украшения в знак почитания и уважения. Валентина Ивановна Тодышева сняла золотые серёжки с ушей и тоже положила к её стопам. Как ставить, консультировали Олег Топоев и Леонид Валентинович Ерёмин.

 После того как изваяние установили, провели обряд поклонения Солнцу, Луне, Небу, хозяевам гор, рек, озёр. Они видели, кто устанавливал Улуг Хуртуях Тас. Опять же просили прощения за свои, за чужие ошибки, нелицеприятные высказывания и мысли некоторых из нас. Возносили свои благопожелания: «Хуртуях Тас, стоя на своей родной земле, получай благодатную энергию Неба и Земли, выздоравливай. Ты будешь здорова, и мы с тобой будем здоровы. Пусть тебя отогреет тепло наших сердец, людская доброта. С чистой душой и искренними желаниями пусть приходят к тебе люди. Для таких у тебя в руке есть благая чаша. В другой руке у тебя меч для неразумных». Обретя былую силу, Улуг Хуртуях Тас будет, как и прежде, укреплять дух и здоровье народа, оберегать свою землю.

Так Улуг Хуртуях Тас была установлена на своё место 30 августа 2003 года.

По возвращении на родное урочище степная богиня Хуртуях Тас пусть хоть недолго постоит под чистым небом, омываемая дождями, овеваемая свежими ветрами. Позже поселится в просторный, светлый дворец, построенный специально для неё.

По нашему мнению, могла бы и на открытом воздухе стоять. Но у нас не было возможности спорить, главное, что вернулась к себе домой в такие смутные времена.

Как говорил Председатель Правительства Республики Хакасии А. И. Лебедь, когда поставят Великую Хуртуях Тас на родине, это знаменательное событие нужно широко отметить, ведь это — праздник из праздников.

Этот праздничный день наступил 12 сентября 2003 года. Открывали его кормлением Матери Богини Огня Клара Сунчугашева, Алиса Кызласова, Валентина Тодышева под звуки бубнов Татьяны Кобежиковой и Леонида Горбатова. Народ съехался на праздник со всех уголков Хакасии. Среди почётных гостей был специально приглашённый в Хакасию из Кызыла консул Монголии в России Баатор Цаянгийн. После того, как была торжественно разрезана алая ленточка, А. И. Лебедь прочитал стихи хакасского поэта М. Е. Кильчичакова, посвящённые Хуртуях Тас. Перед собравшимися    выступили

А. И. Лебедь, Баатар Цаянгийн, а также А. В. Челтыгмашев,А. И. Кыжинаев, К. Е. Сунчугашева. А. И. Лебедь с супругой трижды обошли Хуртуях Тас и, опустившись на колени, поклонились ей в ноги. Я была в полном восхищении, что Алексей Иванович не постеснялся встать на колени перед нашей богиней. А. А. Кызласова исполнила песню «Хуртуях Тас вернулась на родину». Потом мы имели счастье посмотреть прекрасный концерт, в котором участвовали В. Г. Чаптыков,

Е. Улугбашев, артисты ансамблей «Улгер», «Айланыс», «Чон кёглери». Приятно было посмотреть самодеятельных артистов из Аскизского Дома культуры, ансамбль «Серебряные сны», певцов Таштыпа и Усть-Чуля. Здесь также были представители Аскизского, Таштыпского, Бейского районов. Их усилиями были построены хакасские юрты и приготовлены национальные блюда, которыми щедро угощали народ.

Оказать своё почтение и поклониться Покровительнице семьи Хуртуях Тас первыми из молодых прибыли молодожёны рода Сунчугашевых. Этот обряд теперь вошёл в красивый обычай.

Выступление К. Е. Сунчугашевой, заслуженного работника культуры РСФР, на празднике 12 сентября 2003 года:

«Сегодня под купол Небесного Храма, на древнюю нашу Землю пришёл большой праздник — Великая Хуртуях Тас вернулась на исконную свою землю, где она благополучно простояла 4—5 тысячелетий. В сознании хакасов изваяние представляет собой символ женского начала и является объектом религиозного поклонения. Это божество, по преданиям, избавляет женщин от бесплодия. И никогда никому не приходило в голову её беспокоить и трогать. Она оберегала свою Землю и свой народ, была генетически связана с Природой: растительный мир, людей, зверей и птиц наделяла потомством.

Она стоит в геопатогенной зоне, обладающей сильным излучением. Великое Небо соединяет свою энергию творения с могучей созидательной энергией Матери Земли. И сходятся они именно в том месте, где стояла и снова стоит наша Хуртуях Тас, т. е. они дают ей свою силу. Возле неё люди просили здоровья, лечились. Эта энергия правильно рассеивается, достигая Алтая, Тувы, Монголии.

Практически все путешественники и исследователи, побывавшие в Хакасии, оставили письменные сообщения о Хуртуях Тас. Это изваяние стало одним из самых первых памятников, известных европейским и российским учёным. Впервые известил мир о нашей Великой Женщине-Праматери исследователь земли сибирской, немецкий учёный с мировым именем Даниил Готлиб Мессершмидт. Позже приезжали учёные — Г. Ф. Миллер, П. С. Паллас, М. А. Кастрен, И. Р. Аспелин, учёные из Красноярска — А. В. Адрианов, Д. А. Клеменц. В годы советской власти она привлекла внимание археологов — М. П. Грязнова, Е. Р. Шнейдера, Э. Б. Вадецкой, Л. Р. Кызласова, Я. И. Сунчугашева, А. Н. Липского. Последний, не считаясь с хакасским традиционным религиозным мировоззрением, особенностями хакасских обрядов и обычаев, насильно перевёз стелу в Абакан, вроде с благими намерениями сохранить, а вышло как вышло.

Н. Ф. Катанов, приезжая на родину, никогда не уезжал, не проведав Хуртуях Тас.

Издревле у хакасского народа ярко выражен культ предков, которые олицетворяют мощь родовых заступников и хранителей. Предки вечны, строги и справедливы, населяют родовые горы, проявлены в виде каменных менгиров в сакральных почитаемых местах, на которых необходимо осуществлять ритуальные действия. Хуртуях Тас — это не холодный камень, а живой, и обращение наше к ней как к очень почитаемой святыне. Хакасский народ выражал ей свое почтение, поклонялся, кормил её, строго соблюдая свои традиции, чтобы не обрывалась связь рождающих сил природы. У всех родов в древней Хакасии были священные горы, где проводились обряды поклонения, почитаемые из поколения в поколение. Раньше курганы грабили, теперь без конца копают, оставляют открытыми, что очень плохо влияет на здоровье, духовность народа. Менгиры бесцеремонно выкапываются из своих мест, раскапываются древние захоронения, вроде бы для изучения своей истории, но это расценивается Духами предков как вандализм, и в первую очередь оборачивается трагедией для коренного населения, но страдают и люди, ведущие раскопки. Только внезапные заболевания или трагедии своей жизни или семьи они не связывают со своей деятельностью.

Мы бы сегодня не праздновали, если бы сам народ не опомнился после того, как Дух хакасского народа не явился к Г. В. Итпекову с наказом, если бы не заботились о Хуртуях Тас и не поднимали который раз вопрос о её возвращении. Возможность помочь Покровительнице хакасского народа изыскивали Р. Е. Боргоякова, И. И. Чанков, П. Я. Топоев, Е. И. Тахтобина,

A.    А. Бердиева, Н. Муртаева, С. Чебодаев, и много других граждан нашей республики присоединились к нам.

А вот когда председатель республиканского Совета старейшин 

B.    М. Торосов вплотную занялся этим вопросом, то и губернатор А.

И. Лебедь счёл возможным выделить денежные средства на постройку юрты для Хуртуях Тас. При таком благоприятном стечении обстоятельств оказалось возможным возвращение Хуртуях Тас домой. Но такие благоприятные обстоятельства пришлось приближать десять лет. Я сердечно благодарю главу Аскизской администрации А. В. Челтыгмашева, заведующую отделом культуры А. С. Топоеву, заместителя министра культуры Республики Хакасия

JI. В. Ерёмина за понимание мировоззрения хакасов. Приятно, что такое доброе дело сделано в Хакасии. Возвращение Великой Хуртуях Тас на своё место — это единственный случай в Хакасии, а возможно, и в мире. К каменному изваянию Улуг Хуртуях Тас ходите с открытым сердцем, добрыми мыслями, она тогда вам протянет чашу дружбы. Если же по-другому, то она сможет себя и мечом защитить».

Прежде чем вывозить Хуртуях Тас к селу Анхаков, главой администрации Аскизского района А. В. Челтыгмашевым и заведующей отделом культуры А. С. Топоевой предварительно была проведена огромная работа: подготовлен проект музея «Великая Хуртуях Тас». Начали трудоёмкую реализацию проекта в жизнь. Землю в безвозмездное пользование помог оформить Г. И. Майнагашев. Юрты для сторожей построил Таштыпский лесхоз при содействии аскизских строителей под руководством Г. А. Саможикова. С автотранспортом помог начальник «Аскизавтотранса» В. П. Чебодаев. Территорию музея обнесли забором, провели электричество. Временное жилище Улуг Хуртуях Тас было под открытым небом, с навесом от дождя. Дельными советами помогал JI. В. Ерёмин. Музей поставили на учёт, как и полагается, в налоговой инспекции Хакасии и прочих государственных структурах.

Срок постройки закрытого музея был определён в один год.

А. И. Лебедь, уважая чаяния хакасского народа, выделил музею 1,5 млн рублей. При таком благоприятном раскладе дел главе администрации Аскизского района вновь пришлось развивать бурную деятельность. 16 февраля 2004 года собралась рабочая группа. В её работе принимали участие работники министерства культуры, градостроительства и жилищной политики. Они разбирали вопросы построения историко-культурного комплекса «Хуртуях Тас». Не только в Хакасии, но и во всём мире нет музея для одного экспоната.

15 сентября 2004 года историко-культурный комплекс «Хуртуях Тас» был открыт. Гостей, прибывших со всех уголков Хакасии, с айраном встречала директор музея Оксана Сергеевна Горбатова.

«Сегодня памятный день для нас, хакасов, и всех жителей Хакасии», — отметил глава администрации Аскизского района

■

 

А. В. Челтыгмашев. Поблагодарив всех, кто в прошлом году устанавливал Хуртуях Тас на своё место, слово передал Главе Правительства Хакасии А. И. Лебедю. «Я и сам рад, что Улуг Хуртуях Тас вернулась на своё место, — сказал он, — лишь бы она для хакасского народа и для всех проживающих здесь народов была полезна, народ верит в неё, поклоняется ей и пусть пользуется её благодатной силой. Рядом с ней можно проводить различные, подходящие по статусу праздники. Поздравляю с этим радостным днём. Будьте здоровы».

 

 

О том, какая огромная работа проведена по возвращению Хуртуях Тас на своё место, довёл до сведения собравшихся председатель Совета старейшин В. М. Торосов:

«Великая Хуртуях Тас прожила здесь один год. За это время для неё построен дом — музей из стекла. Благодаря помощи Алексея Ивановича народная просьба исполнена. Такой музей только у нас в Хакасии. Пусть наша Хуртуях Тас приносит пользу всем людям, живущим в Хакасии и за её пределами».

Шаман и ясновидящий Леонид Васильевич Горбатов пригласил всех присутствующих обойти Великий огонь трижды, очиститься. Люди воздели руки вверх к чистому Небу и тёплым солнечным лучам. После ритуала очищения Леонид Горбатов

 

пригласил всех в дом к Хуртуях Тас. «Войти с чистыми помыслами, добрыми намерениями, набраться от неё сил», — напутствовал он.

А. В. Челтыгмашев для приветствия пригласил на сцену строителей музея, одарив их памятными сувенирами и благодарственными письмами. Выражались благодарности начальнику ООО «Минеральные воды» В. Ф. Абрикосову, архитектору

A.    В. Угужакову, министру транспорта РХ П. Н. Волкову, министру градостроения и жилищной политики В. П. Романюку, депутату

B.    А. Максимову, председателю республиканского Совета старейшин В. М. Торосову и Председателю Правительства Республики Хакасия А. И. Лебедю. К открытию музея приехали гости из Абакана, Черногорска, Усть-Абакана, Белого Яра, Аршанова, Беи, Таштыпа. Мы с Марией Петровной Чистановой повязали большой павловопосадский платок на живот Хуртуях Тас, который даёт потомство просящим. Состоялся праздничный концерт.

Многие и многие жители Хакасии боролись за возвращение Хуртуях Тас на родное урочище. Но без помощи и содействия власть имущих общественные организации не могли сдвинуть с места буксующий, повисший на многие годы вопрос. Как известно, на VII съезде хакасского народа А. И. Лебедь проявил лояльность и с пониманием отнёсся к традиционному пониманию религиозного сознания хакасов. Владислав Михайлович Торосов вплотную взялся за дело. Человек он знающий, авторитетный, достойный сын своего отца, имя которого носит одна из улиц г. Абакана. Кем был его отец и за какие заслуги назвали улицу в честь него?

Михаил Григорьевич Торосов родился 21 ноября 1900 года в селе Означино Минусинского уезда в рабочей семье. Окончил фельдшерскую школу в г. Красноярске. Далее учился 2 года в Томском университете. В 1927 году вступил в ряды ВКП(б), и его избрали первым секретарём Хакасского окружкома ВЛКСМ. Много приходилось работать М. Г. Торосову, совмещая работу пропагандиста, фельдшера и участвуя в работе по ликвидации безграмотности. Будучи директором совпартшколы, он показал свои организаторские способности. Школа была создана для подготовки национальных кадров. В 1935 году избирается председателем областного Совета депутатов трудящихся. Михаил Григорьевич был участником VIII Чрезвычайного съезда Советов СССР. В том же 1935 году в Москве на совещании Президиума ВЦИК докладывал о достижениях Хакасии за пять лет. В 1936 году был избран делегатом VIII съезда ВЛКСМ.

В октябре 1937 года М. Г. Торосов был арестован по ложному обвинению, якобы являлся участником антисоветской правотроцкистской организации, действовавшей на территории Хакасской автономной области. 13 июля 1938 года его приговорили к расстрелу, а 17 июля был расстрелян. 13 июля 1956 года был посмертно реабилитирован, а 20 февраля 1960 года восстановлен в членах КПСС (статья В. Покояковой от 24 октября 1990 года, газета «Советская Хакасия»).

В. М. Торосов — настоящий сын своего отца. Что не успел воплотить в жизнь отец, то с успехом претворяет он. Родился

Владислав Михайлович 3 марта 1937 года в городе Абакане. К моменту ареста отца маленькому Владиславу было всего 7 месяцев, а на руках у мамы, Клавдии Терентьевны Торосовой (Чуда-гашевой), было четверо детей. С ними же проживала мама Михаила Григорьевича Татьяна Ильинична Торосова (Тинникова). Клавдию Терентьевну уволили с работы, семью переселили из их квартиры в старый разрушенный дом. Пришлось им переезжать в посёлок Ызых, позже семья переезжает в село Нимир, там Владислав окончил семилетнюю школу. В том же 1951 году поступил в Черногорский горный техникум.

По окончании техникума с 1955 по 1957 год работал горным мастером в геологических экспедициях Читинского геологического управления. Оттуда был призван в ряды Вооружённых Сил и служил два года на Тихоокеанском флоте.

С 1959 по 1962 год работал инженером на строительстве железной дороги Абакан — Тайшет.

С 1962 по 1964 год — научный сотрудник Абаканской лаборатории института «Сибцветмет НИИ проект».

С 1964 по 1969 год — инструктор, заместитель заведующего промышленно-транспортным отделом Хакасского обкома КПСС. В эти же годы учится заочно в Красноярском институте цветных металлов.

В 1965 году окончил вышеназванный институт.

С 1969 по 1972 год — аспирант Академии общественных наук при ЦК КПСС.

Вернувшись в Абакан, с 1972 по 1977 год работает вторым секретарём Абаканского горкома КПСС.

С 1977 по 1982 год работает председателем Абаканского горисполкома.

С 1982 по 1986 год — первый секретарь Абаканского горкома КПСС. Эти годы Владислав Михайлович считает самыми плодотворными и результативными. За 15 лет неустанного труда и заботы было сделано много для родного города и для его жителей: был открыт парк культуры «Комсомольский» с зоной отдыха и купания. При въезде в Абакан с любой стороны города поставлены эстетически оформленные указатели с названием города. При въезде с аэропорта встречает символ города — девушка «Лариса», в городе появились троллейбусы, большое значение придавалось озеленению Абакана. Степной город утопает в зелени. Некоторые из этих деревьев выросли до восьмого этажа. Построена новая ТЭЦ. жилищное строительство освоено в широких масштабах, строятся новые дороги, асфальтируются дворы, построена станция «Скорой помощи». Владислав Михайлович, будучи депутатом городского Совета, старается исполнить все наказы избирателей. При его непосредственном содействии открываются новые школы, помогает оснастить их компьютерами.

С октября 1986 по 1991 год — первый заместитель Председателя исполкома Хакасского облсовета, председатель планово-экономического управления.

С 1991 по 1992 год — Председатель Правительства Хакасской ССР.

С 1992 по 1996 год — первый заместитель Председателя Совета Министров Республики Хакасия.

С 1997 года — председатель комитета Верховного Совета Республики Хакасия по промышленности, строительству, транспорту, связи и экономической политике.

Кандидат экономических наук, профессор и почётный доктор наук Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Ка-танова (2004).

Академик Российской и Международной инженерных академий (1994).

Заслуженный деятель науки РХ (2002).

Автор книг «Абакан», «Региональная экономика», «Мезо-экономика», «Мудрые заветы предков» и более 50 научных работ.

Избирался депутатом Верховного Совета Республики Хакасия четырёх созывов.

Член Всероссийской политической партии «Единая Россия».

Почётный гражданин города Абакана и Аскизского района.

Награждён орденом «Знак Почёта» (1986), орденом «За заслуги перед Хакасией» (2007), медалями.

Из многих значимых трудов Владислава Михайловича и всей успешной деятельности одной из основной и приоритетной является работа по преобразованию Хакасской автономной области в Республику Хакасия. В последние годы одержим

мыслями о «Гуннском дворце», найденном JI. Р. Кызласовым. Параллельно В. М. Торосов и В. С. Яблонский работают над «Энциклопедией Хакасии. История. Экономика».

А. И. Кыжинаев

В настоящее время некоторые из нас очень любят ругать коммунистов, которые добросовестно трудились. Это как бы стало хорошим тоном. Но в своё время коммунисты были примером в труде. Такие трудолюбивые люди есть во все времена.

Афанасий Иванович Кыжинаев родился 19 января 1934 года в селе Сагай Аскизского района. Отец — Иван Степанович, мать — Татьяна Николаевна. Афанасий Иванович единственный выживший ребёнок в семье. Война отняла троих из пяти членов семьи Кыжинаевых: отец не вернулся с войны, младшие дети Аня и Антон не перенесли голода, умерли. Трудные были годы, помогая матери, он с детства много трудится. После окончания 7 классов ему посчастливилось попасть в национальную школу в г. Абакане. Школу окончил хорошо, всего с двумя четвёрками, и поступает в Московскую сельскохозяйственную академию им. Тимирязева. Помогать некому, приходилось совмещать работу и учёбу. В молодости всё успевается, познакомился с молодой девушкой из Московского педагогического института Галиной Пак. Друзья-фронтовики помогли сыграть студенческую свадьбу. Вырастили двух сыновей, дождались внуков.

После института, проработав семь лет главным агрономом в селе Кирово Алтайского района, набрался опыта. Совмещал в одном лице должности главного агронома, заместителя председателя колхоза и секретаря комсомольской организации. Работа шла прекрасно, но тут его переводят в колхоз «Путь к коммунизму» в село Аршаново. Хозяйство отсталое, дисциплина прихрамывает, ветровая эрозия сводит на нет все усилия. Председательствовал здесь Михаил Карпович Сунчугашев. Их стараниями за четыре года совхоз крепко встал на ноги и вышел в передовые. По 20 центнеров с гектара собирали урожай. За такие достижения Афанасий Иванович награждён золотой и серебряной медалями ВДНХ СССР.

Однажды ночью позвонила Надежда Степановна Федулова, первый секретарь райкома, и попросила утром прибыть в райцентр — Белый Яр. Объяснила, что решено рекомендовать его на работу в райком партии. На следующее утро Кыжинаева принимает у себя первый секретарь Хакасского обкома партии Александр Георгиевич Данковцев. А на следующий день на районной партийной конференции Афанасий Иванович был избран секретарём Алтайского райкома партии. Очередные четыре года пролетели быстро. И здесь Афанасий Иванович Кыжинаев работал, не жалея ни сил, ни времени. За что и был удостоен ордена «Знак Почёта» и ряда медалей. Его вновь направляют на учёбу в Москву, в Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Окончить её Кыжинаеву пришлось будучи первым секретарём Таштыпского райкома партии. До этих пор в 38 лет первыми секретарями не становились. Тогдашний первый секретарь обкома партии Алексей Иванович Крылов представил нового руководителя и уехал. После чего Афанасий Иванович в полной мере осознал тяжесть положения. Не было асфальтированных дорог вообще, на дворе 1972 год, целые деревни без электричества. Не хватает жилья, больниц, школ, домов культуры и много чего другого. 15 лет потребовалось Кыжинаеву, чтобы привести район в то состояние, в котором он находится сейчас. Пять раз при Афанасии Ивановиче район выходил победителем соцсоревнования союзного значения. За плодотворный труд на посту первого секретаря Таштыпского райкома партии Афанасий Иванович был удостоен ордена Трудового Красного Знамени. 20 лет являлся депутатом областного Совета. Был избран делегатом XXVI съезда КПСС. В 55 лет Кыжинаев свою партийную карьеру решил завершить. На его месте остался работать Георгий Прокопьевич Шулбаев, ученик Кыжинаева. А сам Афанасий Иванович 16 лет возглавлял хакасскую фирму государственной компании «Росгосстрах». Человек с неуёмной энергией, не умеющий сидеть без дела, несколько лет был первым заместителем председателя Совета старейшин родов хакасского народа. Как всегда, активно участвовал в общественной и политической жизни Хакасии.

Вновь я увидела: два бывших коммуниста, В. М. Торосов и

А. И. Кыжинаев, защищая народную реликвию Хуртуях Тас,

опять показали себя как умные, вдумчивые руководители с великолепными организаторскими способностями, умеющие вести диалог с руководителями разных рангов, с людьми разных мировоззренческих взглядов. Встречались такие люди, их, бывших коммунистов, старались всячески очернить, высмеять, но ничего не вышло. Они разрешили надолго затянувшуюся задачу благодаря председателю правительства А. И. Лебедя и выделенным им

1,5 млн рублей. И стоит теперь Улуг Хуртуях Тас на своём месте.

В. М. Торосов и А. И. Кыжинаев получили премию имени Г. А. Вяткина за лучшее архитектурное строение «Музей Хуртуях Тас» 29 июля 2009 года.

Горный Алтай

В самый разгар спора по переселению Хуртуях Тас на свою землю, когда дела не ладились, я решила обратиться к мужу Хуртуях Тас, Сартакпаю, с тем, чтобы он помог нам. А для этого нужно ехать в Горный Алтай. Немало людей были готовы к поездке, но, как всегда, денежный вопрос многому преграда. Находился и автобус, и шофёр, но что-то не получалось, в итоге дорога открылась только мне.

7—9 июля 2000 года в Горно-Алтайской республике проходил «Эл-ойын» — «Народные игры», в самом отдалённом районе, близь села Кокори. В канун этого праздника я поехала с семьёй моей сестры Галины. Максиму, мужу её, детям Тимуру и Роме, нам с Галей было очень интересно посмотреть природу Горного Алтая и сам праздник. Валерий Александрович Коков напутствовал нас, где и когда делать окропление духам. С собой взяли всё необходимое: айран, талган, молочную водку и т. д. Если я что-то забывала, мне об этом напоминал мой зять Максим Константинович Чаптыков или его старший сын Тимур. Меня это удивляло и умиляло, и я молча делала своё дело.

Собравшийся на праздник народ заполнил лог между гор полностью. Я на сцене спела хакасскую песню. Услышав меня, мои студенты с Алтая пришли меня приветствовать. Все зовут погулять, да где там, дорога дальняя, нужно добраться до Телецкого озера.

Добрались благополучно. Нам-то что, Максиму только было тяжело за рулём ездить по всему Горному Алтаю, с севера на юг, до Телецкого озера. Пока поставили палатку, приготовили ужин, стало темнеть. Народу возле озера было очень много. С сумерками все разошлись по своим палаткам, и наши все мирно заснули. На улице глубокая тишина, озеро отдыхает, кажется, даже деревья заснули. Я по мосточку прошла к озеру, разговариваю с ним. Откуда-то пришли в голову в тему тахпахи. Обращаясь к хозяину озера, говорю: «Если ты меня слышишь, Священный Алтын коль, помоги моему народу вызволить из музея Хуртуях Тас и вернуть её на свою землю». Под мост, звонко шелестя, набежала большая волна и схлынула. Я не напугалась, но сердцем поняла, что озеро меня услышало и дало об этом знать.

Утром пробуждается природа, солнышко посылает нам свои светлые лучи, просыпаются добрые люди. Я вновь кормлю Алтын коль, благодарю его, прощаемся с ним и держим путь обратно, домой.

В 2001 году я вновь побывала на Телецком озере. С 24 по 26 августа там проходил Международный фестиваль «Живая вода». Наш Хакасский драматический театр повёз туда спектакль «Шаман», режиссёр Э. М. Кокова. Также выезжала фольклорная группа «Айланыс», руководитель А. С. Саможиков. Смотрю, Александр Саможиков разговаривает с каким-то интересным человеком. Мне почему-то захотелось познакомиться с ним. Это оказался Акай Кыныев — президент народной организации «Кин Алтай». Он познакомил со своей женой Светланой и двумя детьми. Я была одета в традиционную хакасскую одежду. И тут между разговорами он вдруг говорит: «Вас приветствует хозяин Алтын коля». А я ему говорю: «Я привезла все продукты для обряда поклонения, кормления хозяина Алтын коля, пройдёмте, выразим своё почтение, поприветствуем, поклонимся и покормим». Акай Кыныев читал молитвы, я разговаривала с озером и всё делала сообразно нашему обычаю. Потом мы сели и угостились тем, что было, у Кыныевых была жареная рыба. Так познакомившись с хорошим человеком, я сказала, что буду приезжать на Алтай, и подумала: «Видимо, следы Сартакпая найдутся».

Зимой следующего 2002 года, с 24 по 28 января, проводилась Международная конференция по вопросу «Возрождение традиционного мировоззрения тюрков». Президент республиканского духовного центра тюрков «Кин Алтай» Акай Кыныев разослал пригласительные В. И. Чаптыкову — председателю Чон чоби, К. Е. Сунчугашевой, В. И. Киштееву, журналистке газеты «Хакас чирi» В. И. Чугунековой, А. А. Бердиева приехала по своей инициативе.

Мы привезли на выставку хакасские народные музыкальные инструменты: хомысы, чатхан, свирель, изготовленные Петром Топоевым. Во время встречи одна алтайка, женщина-шаманка, сказала: «С вами вместе прибыл Хозяин вашей земли. Он не был здесь 700 лет». Там же, на распродаже книг, кассет, я увидела книгу «Сартакпай — Алтайская легенда» и купила её. Н. Ф. Катанов упоминал, что на Алтайской земле существуют легенды о Сартакпае. Книга написана на русском языке. Теперь коротко о легенде.

На древней земле Алтая, в устье реки Ини, жил богатырь Сартакпай. Внешний вид его был величественен, мускулы мощные и жёсткие, как кора вековой берёзы, брови разрослись, как деревья, волосы длиной до земли. Без боязни ходил один на медведя и рысь, крепко держа в руке свою трёхпудовую пику с девятигранным наконечником. Когда он охотился, ни одной птице не довелось над его головой пролететь. Он стрелял без промаха. Не пустовали его охотничьи мешки-арчимаки, к седлу всегда была приторочена свежая дичь.

Сын Сартакпая Адучи-Мирген, издалека услыхав мерный топот чёрного иноходца, выбегал встречать отца. Жена сына, сноха Оймок, готовила 18 разных блюд из мяса дичи, а из молока

— девять различных напитков.

Жил-поживал Сартакпай в полном достатке, но покоя в душе не было, не был счастлив, не был весел прославленный богатырь. Днём и ночью слышал он плач зажатых горами рек Алтая. Напрасно бросались с камня на камень бурные воды, не было им пути к морю. Горько стало Сартакпаю слушать их немолчный стон. И задумал старик алтайским рекам открыть дорогу к Ледовитому океану.

Позвал он своего сына:

—    Ты, сын мой, пойдёшь к горам Уч Сумер (Белухе горе), поиши пути-дороги для Катунь реки, я же отправлюсь на восток, к озеру Юлу-коль.

Приехал Сартакпай к озеру, спешился, коня стреножил, в траву пустил, а сам на левое колено пал, указательным пальцем правой руки тронул берег Юлу-коля. И следом за его пальцем потекла река Чулушман. С весёлой песней устремились к ней все попутные речки, все звонкие ключи. Но сквозь этот радостный звон услыхал Сартакпай плач воды в горах Коч-Агача. Он протянул левую руку и указательным пальцем провёл по горам русло для реки Башкаус, Засмеялась река, убегая с Коч-Агача, засмеялся вместе с рекой и старик Сартакпай:

—    Оказывается, левой рукой я тоже работать умею! Однако негоже такое левой рукой творить.

Он повернул реку Башкаус к холмам Кокбаша и тоже влил её в реку Чулушман.

—    Теперь ты, Чулушман, будешь водою мелких рек напоена, — сказал Сартакпай и правой рукой повёл воды Чулушман реки вниз, к Артыбашу. Здесь Сартакпай остановился:

—    Где же сын мой Адучи? Почему до сих пор не вышел ко мне навстречу?

Отправляет чёрного дятла:

—    Слетай, дружок, к реке Катуни, посмотри, куда ведёт её Адучи-Мирген.

Чёрный дятел полетел к горе Белухе и увидел, что она быстробыстро бежит на запад. Недалеко от Усть-Коксы догнал дятел силача Адучи. Тот вёл воду всё дальше.

—    Зачем на запад бежишь, Адучи-Мирген? — крикнул дятел. — Отец твой уже половину дня ждёт тебя на востоке, в Артыбаше.

—    Э-э, поспешил я маленько, ошибся... — молвил Адучи и, нисколько не медля, повернул реку на северо-восток. — Через три дня с отцом встречусь.

Дятел, не отдыхая, поспешил к старому богатырю:

—    Прославленный Сартакпай, сын Ваш сначала ошибся маленько, однако спохватился и теперь бежит за Вами. Через три дня он будет здесь.

—    Славный дятел, ты мою просьбу уважил, — сказал Сартакпай, — за это я научу тебя корм добывать, где ни одной птице его не добыть.

Дятел склонил голову набок, внимательно слушая.

—    Не ищи червей в земле, — сказал Сартакпай, — не лови мошек на лету. Не скачи за гусеницами по тонким веткам. Уцепись когтями за стол, постучи клювом по коре и крикни: «Киук-киук! Караты-каана сын свадьбу справляет, киук! Наденьте жёлтую шёлковую шубу, чёрную бобровую шапку, скорей-скорей! Караты-каана сын Вас на свадьбу зовёт!» И все жучки, мошки, букашки тотчас выбегут к тебе.

С тех пор дятел сидит на стволе, стучит клювом по коре и кормится так, как научил его старик Сартакпай.

Дожидаясь своего сына, Сартакпай три дня держал указательный палец в долине Артыбаша. За это время много воды под палец натекло. Длинное Телецкое озеро — это Сартакпаева пальца след.

Наконец-то Адучи-Мерген прибежал, Катунь-реку за собой привёл. Теперь Сартакпай-старик поднял палец, и полилась из Телецкого озера река Бий. Сартакпай шёл, прокладывая путь Бию, новой реке. Адучи быстро бежал, видя Катунь. Ни на шаг от старика не отставал! Вместе влились обе реки — Бий и Катунь — в широкую Обь. И понесла могучая Обь воды Алтая в далёкий Ледовитый океан. Адучи-Мерген стоял гордый, счастливый.

—    Сынок, — окликнул его Сартакпай, — быстро вёл ты реку, но я хочу посмотреть, хороша, удобна ли для людей твоя дорога.

И старик пошёл от Оби вверх по Катуни-реке. Адучи-Мерген шагал позади отца, и колени его гнулись от страха: о людях он не думал, когда гнал воду. Вот отец перешагнул через реку Чемал, подошёл к горе Согонду-туу. Лицо его потемнело, брови закрыли глаза.

—    Ой, стыд, позор, Адучи-Мерген-сынок! Зачем ты заставил повернуть реку здесь так круто? Люди тебе за это спасибо не скажут. Плохо сделал, сынок.

—    Отец, я не мог расколоть Согонду-туу, даже борозду провести по её хребтам не хватило сил.

Тут Сартакпай снял с плеча свой железный лук, натянул тугую тетиву, пустил литую медную трёхгранную стрелу. Согонду-туу гора надвое раскололась. Один кусок упал пониже реки Чемал, и на нём вырос сосновый бор Бишпек. Другой осколок высится над Катунью. И до сих пор люди хвалят богатыря за то, что дал он воде дорогу прямую, как след стрелы.

Дальше пошли отец и сын вверх по реке. Видит старик свирепо, быстро бежит Катунь, рушит и рвёт берег.

—    Как будут люди перебираться с одного берега на другой? Ты опять не вспомнил о людях, сынок Адучи?

У самого устья реки Чобы богатырь опустился на серый камень, крепко задумался: «Как людям помочь?»

—    Здесь, — сказал он, — как раз середина реки. Тут мы построим мост.

Покорно молчал молодой Адучи. Он не смел пред отцом сидеть и стоял, качаясь из стороны в сторону, как камыш.

—    Пойди домой, отдохни, дитя, — позволил Сартакпай, — только спать не смей. И жена твоя Оймок из уважения к моей работе пусть не смыкает век.

—    Неужто, отец, вы всю ночь не уснёте?

—    Когда творишь великое дело, сон не посмеет прийти.

Низко поклонившись, ушёл Адучи.

Сартакпай принялся собирать в подол своей шубы большие камни и скалы.

Всю тёмную ночь без отдыха работал старик. Ветер гнул деревья. В небе дымились тёмные тучи, сверкали молнии, гремел гром.

—    Э-э, — усмехнулся Сартакпай, — молния мне поможет.

Он поднял руку, схватил молнию и вставил её в расщеплённый ствол пихты. При свете пойманной молнии стал старик строить мост. Он вонзил один камень в другой, и камни покорно лепились один к другому. И когда осталось положить последний ряд, мост вдруг обрушился. Сартакпай рявкнул, как медведь, и выбросил камни из подола шубы. Гремя, посыпались они и завалили берег от устья Чобы до устья реки Эдиган. Там они и лежат до сих пор. От грохота проснулся Адучи-Мерген. открыла глаза и жена его Оймок.

— Мы отца ослушались, мы спали в эту ночь!

Испугавшись гнева Сартакпая, обернулись они серыми гусями и полетели вдоль реки Чуй. Бросил им вслед стопудовый камень разгневанный богатырь. Этот камень упал на Курайской степи, там он и лежит. Сын старика Адучи-Мерген и сноха Оймок остались гусями навечно.

Одинокий и печальный, сел Сартакпай на своего чёрного иноходца и вернулся к устью реки Ини. Его родной аил давно рассыпался, его бесчисленные стада разбрелись, и следы их травой поросли. Сартакпай расседлал коня, бросил на большой камень войлочный кичим-потник, который всегда был под седлом коня, чтобы кичим просох, старик повернул тысячепудовый камень на восток, а сам сел рядом.

Так, обратив лицо к восходящему солнцу, почил вечным сном на своей родной земле прославленный богатырь.

Тут кончается наша песня про Сартакпая-строителя, Сартакпая-хозяина молний, Сартакпая-старика.

Сартакпай

По легенде алтайского народа, их Богом был Алтай. Жена его — Ымай-Эне. И было у них 7 детей. Когда родился восьмой ребёнок, Злой дух подземного мира решил уничтожить этих детей, чтобы от них не разрастался род людской солнечного мира.

Родители успели спрятать 6 своих детей. Прознав об этом, Злой дух раскачал земную ось, отчего произошло сильное землетрясение. Горы обрушились, реки вышли из берегов, земля остыла. Ымай-Эне с двумя дочерьми Ax-Кем и Ара-Хут побежали на восток, к разрушенным землетрясением горам. Отец Алтын

Казык полетел к Богу Ульген (Полярной Звезде). Но тот после того, как сотворил всё живое на Земле, уснул. Поскольку он не просыпался, Ымай-Эне с дочерьми превратились в гору Ус-Су мер. Материнские слёзы превратились в реку Катунь, а слезы двух дочерей — в реки Ах Кем и Аргут.

Дух Алтая знал, что первыми их землю стал обживать род Сартакпая. Они были рослыми богатырями, после великого потопа разошлись на четыре стороны.

У китайского народа есть легенда: нижеописанные события происходили во времена всемирного потопа. Жил очень могучий и огромный Дух, ростом с высокий тасхыл, звали его Изюлин. Он создавал горы, долины, реки. Гора Хуатань стояла на пути одной реки, он гору разорвал руками, ногами распинал в разные стороны. На этой горе остались отпечатки пальцев рук и ног.

В другой легенде говорится о могучем богатыре Пуфу и его жене. Верховные Чайааны им поручили утихомирить потоп, распределить воду равномерно по рекам. Они же как попало сделали русла рек: одни глубокими, другие мелкими. Суд Чайаанов был суровым.

То, с чем не справились супруги, пришлось исправлять другому богатырю Гунь и его сыну Юй. Вода скрыла всю поверхность земли, остались только пять великих горных вершин. О жизни и здоровье народов боги не думали, множество людей погибло. Тогда Гунь обратился с предложением сделать плотину (дамбу). Всевышний не возражал, но знал, что земля поток воды не сможет удержать. Девять лет трудился богатырь, но всё равно, вода плотину размыла. Повторно стал строить плотину богатырь Гунь, он выкрал у богов землю, которая сама растёт. Смешавшись с водой, она затвердела и превратилась в камень. Народ зажил благополучно. Всевышний разгневался на Гуня и уничтожил его на Крылатой горе, в низине, где нет солнца.

Тело Гуня, пролежав три года, не испортилось. Какой-то человек вспорол ему живот, из него вышел сын Юй. Гунь после того, как родился его сын, превратился либо в медведя, либо в чёрную рыбу, либо в трёхногую черепаху, либо в жёлтого дракона и ушёл под воду, которая была у подножия Крылатой горы. В некоторых легендах Юя называют рождённым из камня, а иногда легенды говорят, что его отправили на землю Верховные Чайааны. Таким он остался в китайских легендах и мифах.

Юй исходил всю землю, обводнял реками земную поверхность, строил плотины, каналы. Помощником Юя был крылатый дракон, хвостом своим прокапывал канавы.

Юй 10 тысяч лет колесил по всей земле, помогая людям, уничтожая зло. Однажды ему встретилась белая лисица с девятью хвостами. Благодаря ей он встретился с хорошей девушкой и женился на ней, свадьбу играть Юю было некогда. Молодую жену брал с собой на работу. Однажды видит — с горы течёт тоненький ручеёк. Чтобы освободить воду от камней, он превратился в могучего медведя. А чтобы жена не увидела и не испугалась его облика, он её отправил на другую сторону горы. А ей сказал: «Когда услышишь удары бубна, тогда вернёшься». Во время работы камень, отвалившись, ударился о бубен. Жена подумала, что он её зовёт, и прибежала. Увидев медведя, она испугалась и стала убегать, а Юй, забыв, что он не в человеческом обличии, побежал за ней. Бедная жена с испуга превратилась в камень в женском образе. (В. Ежов. Мифы древнего Китая. — М.: Изд. «Астрель, ACT».)

Хуртуях Тас в мифах и легендах

Самым первым о нашей Хуртуях Тас написал Даниил Готлиб Мессершмидт, известный немецкий исследователь. Его отправил исследовать сибирские земли великий царь Пётр 1. Он во время основания Российской Академии наук искал учёных в Европе и отправлял на территории Российской империи для изучения не только полезных ископаемых, природных ресурсов, но и для изучения языка, истории, древней культуры, национальных обычаев, обрядов, нравов, артефактов и лекарственных трав.

Так, в первых числах августа 1721 года, спускаясь по реке Уйбат, в степи Даниил Готлиб увидел удивительный камень. Это был четырёхгранный наклонный менгир, действительно уникальный, с древними рунами.

18 августа 1722 года Д. Г. Мессершмидт попадает в Аскизскую степь, где знакомится с Хуртуях Тас. Вот что он пишет в своём дневнике:

«После часа езды я добрался наконец до широко известной среди этих народов статуи Хуртуях, расположенной в холмистой степи; я сразу же зарисовал её и в дальнейшем приложил рисунок к настоящим записям. Она была высечена из серого песчаника и вкопана в землю наклонно. Сзади можно было видеть подвешенные толстые, сплетённые из волос косы в том виде, как их сейчас носят калмыцкие и татарские (хакасские) женщины. Никакой надписи на статуе обнаружить не удалось.

Татары-язычники из Есь-Бельтыра, предоставившие мне лошадей, оказывали большой почёт этой статуе; каждый из них трижды объезжал вокруг неё, после таковой церемонии они делали ей подношение в виде еды или же подклады вали еду в траву, поближе к пьедесталу, с тем, чтобы та могла воспользоваться едой в соответствии со своим аппетитом. Когда я поинтересовался, почему они так единодушны в своём убеждении, что этот безжизненный камень заслуживает такого поклонения и не доводилось ли им видеть, что хищные птицы, лисицы и т. д. после этого пожирают их подношения, они ответили, что от предков доводилось им слышать о том, что это Куртиякское изваяние было когда-то знаменитой матроной и что Хайрахан или сам всемогущий бог превратил её в камень, вследствие чего они полагают, что хищные птицы время от времени пожирают их подношения». После публикаций Д. Г. Мессершмидта о Хуртуях Тас учёный мир узнал о ней.

Через 15 лет после Д. Г. Мессершмидта сообщения об Улуг Хуртуях Тас оставил другой крупнейший известный исследователь XVIII века — историк Г. Ф. Миллер. Миллер также посетил Хакасию и не мог проехать мимо одного из самых почитаемых у местного населения места. Он пишет: «На расстоянии примерно в 1 версте от р. Абакана мы встретили настоящую т. н. по-татарски Улуг Хуртуях. Она представляет собой круглую статую в человеческий рост в образе женщины. Рот её внутри окрашен в красный цвет, а поверх вымазан жиром. По этому поводу татары объяснили нам, что это делается ими в знак благодарности и преданности, когда у них бывает удачная охота на оленей, косуль или лосей, так как они верят, что Хуртуях проявляет интерес к тем, кто приносит ей такую жертву. А красная краска от китайского табака, который они для почитания втирают в рот вместе с жиром. Внизу на земле лежало много речных галек разного цвета, принесённых сюда также татарами для почитания. Только среди них не были видны такие фигурные камни, как при Хуртуях на речке Аскиз». (Миллер Г. Ф. Путешествие от Красноярска через степи. Реки Июс до реки Абакана и Саянского острога... 1739 г. // Сибирь XVIII века в описаниях путевых Г. Ф. Миллера. — Новосибирск: Сибирский хронограф, 1996.С. 154.)

В 70-х гг. XVIII века Улуг Хуртуях посетил академик П. С. Паллас и сообщил в своём труде «Путешествия по разным провинциям Российского государства (1786—1788)». В его работе говорится: «На несколько сот сажен от оного камня к западу находится могила, обставленная большими плитами и окружённая многими другими могилами, которая имеет у себя один большой и брюшисто округлый книзу уже, а кверху заострённый, вышиной с человека врытый брус, который острой своей верхушкой и высеченной стороной стоит к востоку и притом наклонным к могиле. К острому его концу имеется чрезвычайной величины женский образ, гораздо больше и яснее вырезанный, нежели на других каменьях, рот открыт. На брюхе камня на той самой стороне проведены поперёк некоторые черты и красивые росписи, которые, однако, кажется, ничего не значат. Оный брус называется у здешних языческих татар Куртуяк Таш, или Улу-Куртуях. Они, когда осенью ходят за промыслом соболей, то молятся с благословением ему о счастье и при молитве помазывают открытый рот жиром или вкладывают в него несколько масла». (Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. — СПб, 1788. Ч. 3, кн. 1. —С. 501.)

В 1887 году профессор Гельсингфорсского (Хельсинского) университета Иоганн Рейнгольд Аспелин отметил следующее: «Хуртуях Тас находится в семи верстах севернее деревни Усть-Есь (Сагайск). Его высота 1,8 м, стоит на земле узкой частью, лицевой частью камень обращён на северо-восток». Аспелин также сообщает о том, что Хуртуях описана лингвистом М. А. Кастреном в первой половине XIX века (1847).

К XIX веку относятся следующие сообщения: «Отправляясь на звериный промысел или проезжая мимо, инородцы подходят к каменной старухе с поклоном, обливают её молоком или айраном. А выпуклое, грубо изваянное лицо истукана с большим отверстием

—    ртом обмазывают салом и сметаной с таким усердием, что рот старухи почернел от жирного слоя разных веществ».

Вот что писал первый губернатор Енисейской губернии

А. П. Степанов: «Подле изваяний в образе девушек, женщин, старух нет человеческих останков. Они не поставлены в память умершим, а наоборот, у татар-идолопоклонников — для почитания, благословения, для удачной охоты и хорошего приплода и роста домашнего скота». (Степанов А. П. Енисейская губерния. — Красноярск, 1997. — С. 30.)

«Началась кампания по сбору и вывозу менгиров, стел с надписями в Минусинский музей Д. А. Клементьевым, А. В. Адриановым, И. П. Кузнецовым-Красноярским, И. Т. Савенковым. В годы советской власти эта работа не прекратилась, даже, наоборот, усилилась. В Абаканский музей множество изваяний собрал и перевёз А. Н. Липский». (Вадецкая Э. Б. Сказы о древних курганах. —    Новосибирск, 1982.)

Л. Р. Кызласов тоже исследовал место первичного нахождения Хуртуях после её вывоза в Абакан. Об этом он пишет в своей книге «Хакасия» (изд. Московского университета, 1986 г.). Также не остался в стороне от исследовательских работ Я. И. Сунчугашев.

Карнилов И. В. «Очерки быта лесных зверопромышленных инородцев Восточной Сибири» (с. 25). «В 15 верстах от лежащей на р. Аскызе Сагайской степной думы... на узкой и длинной долине р. Абакана, стеснённой с обеих сторон цепями гор, между множеством старинных могил неизвестного времени и народа, обозначенных огромными вертикально врытыми камнями, возвышается большой и безобразный каменный истукан, изображающий женщину и называемый (с. 26) «Улуг-Куртеяк» (Великая старуха). Отправляясь на звериный промысел или проезжая мимо, инородцы подходят к нему с поклонами, обливают его молоком, аракою, а выпуклое, грубо изваянное лицо истукана с открытым ртом обмазывают сметаною и салом с таким усердием, что рот ненасытной старухи почернел от жирного слоя. Если охота была неудачна, то некоторые в негодовании от обманутых ожиданий наказывают истукана плетью или палками. Каменная старуха, по рассказам инородцев, жила целые века в мире и согласии с супругом своим, таким же каменным болваном. Они прижили сына и дочь. Вдруг на старости лет супруги поссорились и развелись. Старик остался в Саянских пределах, а старуха с детьми переселилась на реку Абакан. Старуха и теперь невредима, ибо её оставили в покое; но детям её не посчастливилось: любители старины вырыли обоих и перенесли в Сагайскую думу. Дочь поставлена против церкви и служит коновязью; мальчики, резвясь, искололи и истёрли бывшие на камне иссечения; сын был выше сажени, но у него отбит нижний конец почти на аршин. Эта каменная колода валяется ныне возле дома купца Г. М. Ан... На одной из безлесных гор, возвышающихся против Улуг-Кур-теяка, очень ясно виден каменный гребень, вырезавшийся (с. 27) из недр горы на поверхность; он кажется издали дорожкою, нисходящею от вершины горы к её подошве; инородцы уверяют, что старуха шла с детьми по этой горе, и каменная есть след их шагов».

Э. Б. Вадецкая. Сказы о древних курганах. — Новосибирск: Издательство «Наука», Сибирское отделение, 1981:

«Сохранившиеся фотографии Хуртуях Тас свидетельствуют, что традиция смазывать лицо изваяния жиром и сметаной существовала и в начале XX в. А когда в 1960 г. «Аскизскую бабушку» вывезли из степи и поставили во дворе старого здания Абаканского музея, её продолжали посещать и кормить старухи-хакаски. Об этом камне из поколения в поколение передавались легенды. Вот одна из них: «Когда-то каменная старуха вместе со своим мужем, таким же каменным изваянием, жила по ту сторону Саянского хребта. Но вдруг старики поссорились, и старуха, взяв сына и дочь, отправилась с ними к Абакану, а старик остался на месте. Старуха с детьми шла по горам, и за ними оставалась каменная дорожка — следы их шагов». Согласно другому преданию, Куртуяк была некогда знатной женщиной, обращённой в холодный гранит. Нельзя было, оказывается, отнестись к Хуртуях Тас без почтения, она мстила за это. В назидание провожатый поведал о том, как один молодой «татарин» насмеялся над ней, а та за дерзость закружила его в тайге так, что несчастный сбился с дороги, поел все запасы и погиб бы с голоду, если бы его не выручил случайно наткнувшийся на него золотоискатель.

Легенда

Когда-то на земле древнего Алтая жили-были муж с женой. Было у супругов двое детей: доченька да сыночек. Пришли к ним с войной недобрые люди. Сартакпай хан стал сооружать мост хитрой конструкции. Мысль его была таковой: когда воины заполнят полностью мост, он в середине должен был рухнуть, а вместе с ним и все, кто находился на нём. Всё сбылось в точности, как и предполагал хитрый хан. Сартакпай от удовольствия и удовлетворения хохотал так упоительно до неприличия, что Верховные Чайааны (Верховные Творцы) прокляли его, превратив в камень в мужском обличии. Увидев такой поворот судьбы, жена его, Хуртуях, прихватив детей, бежала в наши края. Подбежав к Абакану, она перепрыгнула на другой берег, а дочери велела подхватить брата и перепрыгнуть следом. Девочка последовала её приказу и прыгнула, но выронила мальчика в воды реки. Мать стала бранить дочь. Девочка убежала вверх по течению и превратилась в камень в девичьем обличии. Мальчик на дне Абакана тоже превратился в каменное изваяние. А мать превратилась в Хуртуях Тас.

Студент Абаканского музыкального колледжа Эмиль Теркишев, уроженец Республики Алтай. Дополнил легенду И. И. Чанков. 1995 г.

Хуртуях Тас

Вверх по Енисею, в устье реки Кантегир, проживал старик Хара Тас.

Однажды с верховьев Енисея появились вооруженные монголы. Старик, зная, что монголы идут на них войной, продырявил лёд Енисея ближе к противоположному берегу. Шедшие по льду монгольские воины стали проваливаться под лёд, и все утонули. Наблюдая за ними, старик хохотал до изнеможения и превратился в камень, так и остался стоять каменным идолом.

Возможно, поэтому хакасы не высмеивают людей. Считается верхом неприличия смеяться над чужим горем, пусть это будут даже враги. По имени старика эта местность названа «Хара тас» (Чёрный камень), по-русски — Означено.

Хуртуях всё это видела и, очень испугавшись, схватила детей и бежала к устью реки Есь. Её дорога (Хуртуйах чолы) и дорога её детей видны на Красной скале (Хызыл хайа) до сих пор. Переходя через Абакан, женщина, ругаясь со своей дочерью, выронила сына в воду. В том месте, где утонул мальчик, воды Абакана как бы вскипают и бегут очень стремительно. Мать была убита горем и очень сердита на свою дочь, схватив ивовый прут, побила её. Девочка обиделась на мать и плакала, убегая вверх по Абакану, до самой Синей скалы (Кок хайа). Там она превратилась в каменное изваяние — Хыс кёзе. Проходя мимо неё, всегда делалось окропление аракой, молоком, подношение в виде еды, ребятишки её кормили ягодой. Изваяние опоясывали красивой тканью.

Теперь у Хуртуях нет ни мужа, ни детей. В верховье реки Хамхазы она поклялась больше не жить среди людей, не ходить по этой земле. Встав лицом к восходу солнца, произнесла пророческие слова: «Пусть в окрестностях предо мною белый скот разводится, а за моей спиной звери и птицы размножаются» — и окаменела. Действительно, говорят, в тех местах развелось великое множество диких зверей и птиц. Домашний скот и птица не знала падежа.

Наши предки никогда не проходили мимо Хуртуях Тас и её дочери Хыс кёзе, не произведя обряд окропления аракой, сметаной, сливочным маслом, талганом, также делали подношение в виде табака. Косы смазывали маслом, опоясывали тканью. Теперь Хуртуях Тас из родного месторасположения перевезли в Абаканский краеведческий музей.

«Чирiм тамырлары». — Абакан, 1982. В. Я. и И. И. Бутанаевы.

В газете «Хакас чирi> от 25 декабря 2004 года вышла статья Геннадия Кичеева «Дитя Хуртуях Тас?». Я хочу в продолжение темы написать то, что я слышала в 1947 году от моего дяди Игнатия Койбарова, проживавшего в аале Анхаков. Я была у них, он мне показывает: «Видишь ту гору? У нас есть Хуртуях Иней Тас (каменная старуха), а на этой горе её дорога». И правда, вдоль горы, сверху вниз, видна дорога красно-бурого цвета, где она спускалась, а ребёнок её остался на вершине. Увидев, что мать спускается вниз, он начал кричать. Хуртуях (матери) нельзя было оборачиваться. Но на крик своего дитя она обернулась и превратилась в камень в женском облике. Сын прыгнул следом за матерью, но не смог перепрыгнуть реку Абакан, упал посередине реки и тоже превратился в камень. В те времена Абакан был широк и могуч.

По сей день этот камень стоит посередине реки Абакан, говорил дядя Игнатий, но он сам его не видел.

Нашли сундук

Ещё одну заметку Геннадия Кичеева читала в газете «Хакас чирЬ> о том, что раскапываются курганы и неизвестно куда деваются некоторые достойные артефакты.

В 1946 году в наш аал приехал директор Абаканского музея Липский. Он говорил, что он поляк. Вёл раскопки наших курганов. У нас жили молодые учителя, Липского тоже к нам определили на жительство. Жил он у нас одну неделю. Из курганов приносил человеческие останки. Мама не разрешала заносить домой кости. Позже взрослые говорили, что Липский после раскопок на Кёк хайа (Синей скале) наткнулся на изваяние девушки и, выкопав её, увёз в Абаканский музей. У подножия изваяния был сундук. Липский никому не разрешил открывать его и тоже увёз с собой. Поговаривали, что в этом сундуке, возможно, было золото. Что слышала от людей, то передаю.Елизавета Карамашева. «Хакас чирi» от 25 марта 2005 года.

Жили Хуртуях со своим мужем. Решили они устроить состязание: муж должен был проложить путь Енисею, жена -Абакану. Вот встала Хуртуях у устья реки Есь на вершине горы посмотреть, как муж прокладывает путь Енисею. Видит, что он не сделал ни одной переправы для людей. Рассердилась жена на мужа: «Ты, старик, злой, бесчеловечный, для людей добрых не сделал ни одной переправы. Я вдоль реки Абакан во многих местах сделала переправы».

Затем она прокляла своего мужа: «За то, что ты не сделал ни одной переправы, стой, окаменев, лицом к закату солнца, изнывая от жажды. И пусть ты будешь всеми забыт и неуважаем. Я теперь перепрыгну через Абакан, встану лицом к восходу солнца и тоже превращусь в камень, но обо мне добрый народ мой не забудет, все будут меня почитать, уважать, делать подношения, кормить меня и угощать». Когда женщина прыгнула через Абакан, то выронила своего сына в воды реки. Он, превратившись в камень, до наших дней лежит на дне Абакана, на самой стремнине. А сама Хуртуях превратилась в каменное изваяние и стоит за Аскизом. Муж её стоит в верховье Енисея, в низменной долине, в тенистом месте. А Хуртуях Тас стоит обласканная ясным солнцем и людьми. Все проезжие и прохожие оказывают ей своё почтение и уважение.

Кормят её сметаной, маслом, делают обряд окропления аракой, табаком. До наших дней отчётливо виден след её прыжка.

П. А. Трояков, газета «Хакас чир»> от 1 июня 2000 года, В. Татарова, член Союза писателей России.

Хуртуях Тас — Мать матерей

(По мотивам легенды, услышанной от М. Е. Килъчичакова, поэта, драматурга, хайджи, знатока фольклора)

В страну хакасов вновь пришла Война великая, жестокая и злая.

Земля родимая, сожжённая дотла,

В потоках крови горестно рыдала.

Лежали матыры¹, повержены врагом,

Дымились юрты мирные под небом.

Я расскажу вам, люди добрые, о том,

А вам судить — то быль иль небыль...

Я расскажу вам, как народа Хут — Зародыш Жизни Красной — сохранили,

Как Духи Предков Хут тот берегут,

И в ком тот Хут — Великой тайны сила.

Я расскажу. Пред вами встанет мир иной

Чрез все тысячелетия и годы.

Но слово каждое, лишь сказанное мной,

Из сокровенного предания народа.

Итак, я расскажу о том...

Лежали матыры повержены врагом.

И солнце, видя то, на небе меркло.

В долине битвы, в том бою лихом.

Ещё сидел каган в седле, как беркут.

Ещё сыны ведомы силою любви,

Любви заветной к родине великой,

Ещё сражались в ранах и крови,

Ещё неслись по полю сечи с криком.

И скрежетали яростно последние щиты,

О злые копья, лязгая, гремели!

Храпели кони, поднятые дыбом за узды,

Вонзаясь в грудь, свистели стрелы!

Жена кагана, видя смертный бой,

В мольбе воздела к небу руки:

«О Мать Ымай¹, ты правишь Жизнью и Судьбой!

Спаси же Хут народа — Хут великий!

Ведь речь родная сгинет на земле,

Которая вскормила нас собою!

Черноголовый наш народ во мгле,

Во мгле веков растает злой судьбою!

О, неужель счастливым матерям

Не петь над родовою колыбелью?

И печень нашу грифам и орлам

Отдать, ветрам и злым метелям?

О, неужель замрут над юртами дымы,

На пастбищах с высокою травою?

О, неужели, уходя в мир Смерти, мы

И Хут народа унесём с собою?

Ведь всё возможно в мире под Луной,

Под Солнцем в этом мире всё возможно — Придя в пределы наши страшною войной,

Стереть с лица земли народ! И ложью.

Коварством, равным палачу,

Кровавую свершить над нами тризну!

Спасти народ весь наш не по плечу!

Спаси, молю тебя, Хут нашей Жизни!»

***

И вот тогда Великая Ымай —

Богиня Жизни, Светоч Материнства —

Ей отвечала тихо: «Принимай

В себя народа Хут — сакральное таинство!

Вложу я Хут народа твоего

В твоё начало — материнства лоно.

Сынам даривши жизнь, оно того

Таинства сокровенного достойно.

То сила Жизни — Хут, которую должна

Сберечь в себе ты от врага отныне,

В ней сила Жизни завтрашнего дня,

Рождений новых пуповина!

Садись на лучшего скорее скакуна,

Хоть он и будет под тобою гнуться.

Но только помнить ты одно должна — Нельзя тебе на путь свой обернуться!

Коль обернёшься ты, случится то,

Чего никто врагу не пожелает, —

Ты станешь камнем! И тогда уже никто

Народа Хут в тебе не распознает!

Тогда ты будешь Каменная Мать,

Взирать на край родной с печалью!

О, бойся, чтоб концом конца не стать!

Стремись началом стать начала!»

Обнял каган жену: «Родимая, не плачь,

Отдав сынов и мужа битве смертной.

Садись скорее на коня и вскачь

Спасай же от погони Хут Бессмертья!

Даю коня! Из жеребёнка в скакуна

Взрастил его я сам, любя-лелея!»

Но в миг, когда взошла в седло жена,

Ушёл конь в землю по колени.

Тогда к ней подвели трёхлетку-жеребца,

Копытом бьющего о землю в нетерпеньи.

В тот миг крик прискакавшего гонца

Всем возвестил о вражьем приближеньи!

И прокричал каган жене последние слова,

Слова последние пред вечною разлукой:

«Нам, воинам, на поле битвы пасть судьба,

Твоя судьба — Хут не отдать во вражьи руки!»

И он унёсся, словно ветер. А жена,

Воссев в седло, коня не сдвинет с места.

Копыта в землю ввязли — тяжела она,

Беременна свершенным чудодейством.

А вся земля уж стонет и дрожит,

И звуки тяжкой битвы ближе-ближе!

Уж за стрелой стрела жужжит,

Ей ожерелье смерти грозно нижет!

Вдруг жеребёнок с ржаньем жалким к ней

Метнулся, чуя молоко ноздрями.

И ткнулся в грудь жене кагана. К ней,

Как к матери, приник дрожащими губами.

И дав ему глоток святого молока,

Она ему на спину вмиг вскочила!

Ему шепнула в ухо: «От врага Спаси!

Ведь в молоке моём та сила.

Та сила Жизни — Хут, которую должна

В себе сберечь я от врага отныне!

В ней сила Жизни завтрашнего дня,

Рождений новых пуповина!

О, ты скачи, скачи! Долины той

Чтобы достичь, долины Возрожденья!

Неси меня тебе лишь ведомой тропой,

Меня, беременную жизнью поколений!»

И жеребёнок тот, не богатырь, не конь,

Всего лишь малый жеребёнок,

Её понёс! Лишь с губ сорвался стон!

И лишь хребет его прогнулся тонок.

•к * *

Свистели стрелы вслед. Одним прыжком

Он в реку бросился, спасаясь от погони.

Кипели волны яростно кругом,

Им вслед храпели вражеские кони!

Но жеребёнок из последних сил

В водоворотах бился, всадницу спасая.

Её спасая от погони, он всё плыл —

За ним враги метнулись злобной стаей.

И вот уж берег близок. И, напрягшись, он

На берег выскочил стрелой. О, диво!

То был уже не жеребёнок! То был конь,

Красавец конь с летящей гривой!

Тогда сказала всадница, взмахнув рукой,

Коню, её несущему спасая:

«О, пусть река зовётся Матерью-рекой,

О, пусть навек зовётся Ине-саем!

Лишь мать могла тебе те силы дать,

Чтоб глаз был зорок, сильно тело!

Чтоб на ногах ты крепко мог стоять,

В судьбу свою шагнувши смело!»

***

И он скакал, копытами звеня,

И он летел вперёд стрелою.

С восхода солнца до заката дня

Усталости не ведать бы герою.

И мчался он, хребты осилив на пути,

Тайгу безбрежную осилив.

Успело солнце девять раз взойти,

Когда споткнулся конь, теряя силы.

Теряя силы, в мыльной пене он упал

Вдруг с берега в играющие волны —

Он из последних сил спасал

От по пятам несущейся погони.

Но вдруг к нему, на миг обняв,

Река приникла чистою водою,

И вмиг тот конь, вдруг богатырским став,

На берег выплыл с золотой уздою!

Он был теперь великий богатырь

С величественной поступью и гривой!

И, ржаньем мощным огласивши мир,

В одном прыжке взлетел над миром!

Тогда княгиня царственно рукой

Взмахнула с речью, равной хану:

«О, быть реке навек Отцом-рекой!

Отныне быть навек Абаа‘-каганом!

Ведь лишь Отец родимый так вот мог

Отдать в защиту сына мощь и силу

И в час беды живительный поток

Своей крови влить так в сыновьи жилы!

И конь-батыр в могучем том прыжке

Достиг уже земли хакасской середины,

Подняв собою вихрь при толчке,

Он встал средь зеленеющей долины.

Однако в миг тот всадница-вдова,

Терзаема рыданием и болью,

Вдруг обернулась, сыновей зовя

И мужа, там убитых, в поле боя!

То горе матери, отчаянье вдовы

Стеснили вмиг её дыхание и тело.

Забыв в тот миг наказ богини — головы

Не поворачивать, — она окаменела!

* * *

 

 

В пыли дорожной ноги сбив,

Или верхом, иль на скрипучей колеснице,

И ехали, и шли, о времени забыв,

К ней женщины за тайною десницей¹.

Она стояла, Каменная Мать,

На них взирая с тайною печалью.

О, чтобы ей концом конца не стать,

О, чтобы ей началом стать начала.

О тайне Жизни, вложенной в неё,

Всему поведал миру вольный ветер!

На струнах струй о вечности её

Дожди свой гимн пропели всему свету!

Свой светлый сказ о Каменной жене

В лугах вершили белые туманы!

Высокий пламень в жертвенном огне

Всем рассказал о той великой тайне!

О том, что в ней народа Хут,

Народа Хут — бессмертие народа!

Сквозь все эпохи до сих пор идут

К ней женщины во имя продолженья рода!

И каждая из них свой ждущий взор

К ней обращает с тихою мольбою —

От той степи до самых белых гор

Навеки ставшей Матерью-судьбою!

И пред ней, пред камнем Хуртуях,

Кладёт в костёр земное угощенье

И сладким дымом трапезы-хуюх¹

Испрашивает роду продолженье.

* * *

О Мать всех матерей, о Хуртуях!

Я пред тобою встану на колени,

Чтобы в грядущих будущих веках

Не иссякала вена жизни поколений!

О, чтоб бурлил в стремнинах Енисей,

Зовясь навеки Матерью-рекою!

Чтобы Отец-река земле родимой всей

Дарила мощь, став Абакан-рекою!

О, стой вовек в долине той

И на заре неведомой нам эры!

И пусть к тебе извечною тропой

Идёт народ с надеждою и верой.

В. К. Татарова

Хуртуях Тас

(Легенда)

Давным-давно, в незапамятные времена, когда современные реки Абакан и Таштып не имели ещё своих определённых, постоянных русел, в долинах этих рек не было хороших островов, лугов, степей с сочными травами. Хороших лесов также было мало. Абакан в то время был очень быстрый, с опасными порогами, с крупными камнями. Имел русло с постоянными поворотами.

Поэтому рыбакам или сплавщикам лесов было очень опасно ездить по Абакану на лодке или сплавлять плоты. Многие отважные люди погибали, когда гнали плоты. Поэтому сложено много легенд об этих страшных путях на реке Абакан.

В те времена на Ах Тасхыле, в верховье Абакана, жили два могучих богатыря, муж с женой. Мужа звали Ах Хулун (Белый жеребёнок), жену — Ай Арыг (Чистая луна).

Эти супруги-богатыри, видя, как мучаются простые люди в борьбе с капризным, своенравным Абаканом, пожалели их и решили помочь им.

Нужно было прорыть новые русла для Абакана и Таштыпа, убрать крупные камни, образующие пороги, ликвидировать множество зигзагов (поворотов) в руслах рек, прорыть русла по прямому пути.

В низинах долин Абакана и Таштыпа нужно было создать хорошие луга с сочными травами для скота и для хлебопашества.

На возвышенных местах, высоких горах нужно было создавать хорошие лесные массивы для обитания зверей и птиц.

Богатырь Ах Хулун спускался с верховья Абакана, прорывая новое русло, ликвидировав многие рукава реки Абакана, жена Ай Арыг спускалась с реки Таштыпа, прорывая новое русло для него. Богатыри Ай Хулун и Ай Арыг договорились: эти две реки, т. е. Таштып с Абаканом, соединить возле горы Пис-Таг, которая стоит напротив нынешней деревни Усть-Таштып. Богатырь Ах Хулун спускался с верховья реки Абакана, очищая русло и дошёл до места, где они должны были соединить Таштып с Абаканом, то есть до современной деревни Усть-Таштып. Когда Ах Хулун дошёл до этого места, увидел, что его жена Ай Арыг опередила его и, не дожидаясь мужа, прорывая русло реки, ушла вниз по Таштыпу.

Богатырь Ах Хулун, поднявшись на гору Пис-Таг, долго смотрел вверх по Таштыпу, откуда пришла его жена, Ай Арыг. Глядя на пройденный путь жены, он увидел, что она по долине реки Таштып не создала хороших лугов с сочными травами для развития животноводства. На горах Таштыпа мало создано богатых лесов для обитания зверей и птиц. Для жителей Верхнего Таштыпа оказалось недостаточно охотничьих угодий. Богатырь Ах Хулун, видя это, сделав новое русло Абакану, пошёл вниз по реке. Богатыркой рождённая Ай Арыг, прорывая новое русло реке Таштыпу, шла вниз и соединила реку Таштып с рекой Абакан около улуса Тиректер аалы (Тополя), повыше села Бельтыры. Здесь Ай Арыг ждала мужа. Муж Ах Хулун, подойдя к жене, сказал: «Ты течение реки Таштып по новому руслу направила — это очень хорошо для народа, но мало создала лугов, открытых мест для скота. Жителям долины реки Таштып не хватит земли для пастьбы скота. В таёжных местах недостаточно создала растительности, хвойных лесов для обитания зверей, птиц, жителям долины реки Таштып мало создано охотничьих угодий. Хотя ты богатырка, но для народа мало сделала пользы, свою богатырскую силу не сумела полностью применить». Сказав эти слова, богатырь Ах Хулун пошёл обратно, вверх по Абакану. Не дойдя до устья Арбатов, в долине левого побережья реки Абакан, богатырь Ах Хулун превратился в одинокую маленькую скалу среди густого массива березняков и сосен, устремив взгляд на верховье реки Абакан. Оказывается, богатырь Ах Хулун высшим Божеством был сотворён больше не возвращаться на родину Ах Тасхыл, возвышающийся в верховье реки Абакан. Поэтому, пройдя большую часть пути, превратился в голую сопку (скалу). Жена Ай Арыг за то, что её муж Ах Хулун, рассерчав на неё, ушёл, оставив её одну на чужой стороне, решила идти по следам мужа. Следуя вверх по Абакану по его следам, остановилась у горы Хан Хулай (около аала Перевозная, Усть-Есинского с/совета) и поднялась на вершину Хан Хулая. Стоя на вершине этой горы, Ай Арыг стала всматриваться в таёжные просторы верховья Абакана. Она увидела своего мужа, превратившегося в голую скалу в долине левого побережья реки Абакан среди густых берёзовых и сосновых лесов. Женщина Ай Арыг не вытерпела такую обиду и стала проклинать мужа следующими словами: «Рано обиделся на меня, Ай Хулун. Обижаясь на меня, ты ушёл, оставив меня одинокую на чужой стороне. Тебе в разлуке со мной не суждено было долго жить. Ты на своём пути превратился в голую скалу среди густых берёзовых и сосновых лесов. В ясные, жаркие дни пусть у тебя сохнет рот, а в дождливые дни промокай в воде, никто к тебе не придёт, никто тебя водой поить не будет, никто тебя кормить не будет. Я пойду и сяду возле большой дороги, мимо меня каждый день будет проезжать много народа. Все проезжие люди будут угощать меня, кормить маслом и пищей, угощать аракой (вином). Добрых людей я буду наделять талантом, счастьем. К скоту скот буду прибавлять. Недобрых людей буду наделять несчастьем и горем».

Сказав эти слова, Ай Арыг спустилась с Хан Хулая и пошла вниз до Таштыпа. Не доходя до улуса Тиректер аалы, т. е. улуса Тополей (повыше села Бельтыры), возле дороги она превратилась в каменную старушку, известную у сагайцев под названием Хуртуях Тас, или Хуртуях Иней.

С давних пор сагайцы сильно почитали каменную старушку, то есть Хуртуях Тас. Они считали, что Хуртуях Тас — это древняя могучая богатырка. Поэтому все люди, идущие или едущие по главной дороге мимо Хуртуях Тас, не угостив её, не проезжали, не проходили. Рот и нос ей мазали маслом, жиром, брызгали на неё вино (араку), если у кого было. Все проезжие и прохожие просили у Хуртуях Тас благополучного, удачного пути, просили её, чтобы она желала им успеха в пути. Просили у Хуртуях Тас, чтобы она открыто держала впереди предстоящий их путь, а позади остающийся путь бронировала как кольчугой до их возвращения.

1. В 1900 годах Чигай Сандыков, 1863 года рождения, из улуса Перевозная Усть-Есинского с/совета, когда ехали за похищением (умыканием) девушки в Бельтыры, угощал эту каменную бабушку со словами: «Стоящая в долине большой реки и возле большой дороги богатырка Тас Иней! Старше тебя нет никого в долине реки Абакана. Если я подниму руку, пусть для тебя будет угощение (илиг), если я открою пазуху, пусть для тебя будет угощение (чачыг). Головку настоящего хлеба (пищи) я привёз в подарок тебе, не брезгуй, принимай (т. е. он угощал её вином — аракой и хлебом). Маслом двурогой коровы угощаю тебя, не сомневайся, бери. Не брезгуя, не серчая, кушай. Пей кушанье, которым Вас угощаем. Нос и рот свои мажь маслом. Пусть наши закуски, подаренные тебе, пойдут на пользу твоему желудку. Впереди стоящий наш путь открыто держи, остающийся наш путь бронируй кольчугой до нашего возвращения. Человека, за которым мы специально едем, помоги привезти» (т. е. просит помощи похитить девушку). После этих слов люди немножко выпили араки, сев на лошадей, уехали за девушкой. Эту историю мне рассказал дедушка Максим Владимирович Тарбостаев, 1867 года рождения, 10 апреля 1954 года. Для того чтобы установить правдивость этих слов, я обратился к старику Чигаю Сандыкову 25 апреля 1954 года. Сандыков подтвердил свои слова. Он тоже слышал их, т. е. эти слова, от старых людей.

2. Обращение бездетной женщины к Хуртуях Тас с просьбой дать ей ребёнка: «Стоящая возле большой дороги, в долине большой реки, хан и повелитель всех женщин, Хуртуях Тас, моя бабушка, в долине Абакана нет старше тебя человека, нет старше тебя хана. Если я подниму руку, пусть будет (илиг) угощение для тебя, если я открою пазуху, пусть будет для тебя (чачыг) угощение.

Я привела и заколола белую ярку, угощаю тебя жирным мясом. Ешь, угощайся жирным мясом. Пусть моё угощение идёт на пользу твоему желудку. Рот и нос масли жирами, рот и язык корми жиром и мясом. На земле у всех живых существ есть плод, есть дети. У зверей и птиц дети тоже есть. У насекомых дети и то есть. У меня, несчастной, нет счастья на ребёнка, у меня нет плода, нет ребёнка. Все живущие на земле животные, хотя они не видят пользы от своих детей, но однако они живут на свете только ради потомства, ради детей. Если нет приплода, нет дитя, то ни одно живое существо не имеет продолжения своего, нет им жизни. Я, проливая слёзы свои, прошу Вас, моя старая бабушка, чтобы ты мне, бездетной женщине, дала ребёнка. Когда у меня нет приплода, нет ребёнка, на свете нет жизни у меня». Это слова женщины по имени Тана, которая проживала в Карагае Таштыпского района и обращалась к Хуртуях Тас в 1890-х годах. А записал я их 10 мая 1953 года от Чапах Уксековой, 1862 года рождения, умершей в 1957 году.

3.    Охотники, едущие в Верхне-Енисейскую, тоже обращались к Хуртуях Тас. Угощали её вином, кормили маслом. Вот слова, сказанные Хуртуях Тас выдающимся охотником Кызыкульского с/совета Таштыпского района, Еремеем Афанасьевичем Сыр-гашевым (1865—1930), уроженца села Кызылсуг, в 1925—1926 годах, когда ехали на охоту: «Ты — часовой у большой дороги, ты старше всех людей, моя бабушка Тас Иней. Старше тебя нет человека в долине реки Абакан. Если я подниму руку, пусть до тебя доходит моё угощение (илиг), если открою пазуху, пусть до тебя доходит моё угощение (чачыг). Мы белым салом кормим тебя, пусть еда будет питательна для желудка твоего. Впереди стоящий наш путь открыто держи, позади остающийся наш путь бронируй кольчугой до нашего возвращения. Облегчи наш утомительный путь. Задерживай ноги и крылья зверей и птиц».

4.    Бывший базинский вор-конокрад Мухлай, когда ехал за скотом со своими людьми, проезжая мимо Хуртуях Тас, тоже, угощая, просил удачи в пути: «Ты часовой большой дороги, ты старше всех, Тас Иней, т. е. каменная бабушка моя, если я открою пазуху, пусть будет (чачыг) угощение для тебя, если я подниму руку, пусть будет (илиг) угощение для тебя. Белым салом угощаю тебя, впереди стоящий мой путь открыто держи, позади остающийся мой путь бронируй кольчугой до нашего возвращения. Если мы будем гнать табун чалого жеребца, пусть петухи с красными гребешками не кричат, русские с красными глазами пусть не просыпаются. Если мы будем гнать табун вороного жеребца, пусть петухи с чёрными гребешками не кричат. Русские с зелёными глазами не просыпаются».

Муж Хуртуях Тас, богатырь Ах Хулун, превратившись в маленькую голую скалу, стоит в долине реки Абакан на левом побережье, среди берёзового и соснового лесов в местности Маспалыг, пониже Арбатов.

Местность у горы Пис-Таг, где супруги Ах Хулун и Ай Арыг договорились присоединить Таштып к Абакану, с тех пор называется Усть-Таштып. А на самом деле Таштып в Абакан впадает не здесь, а на 20 км ниже, у бывшего колхоза им. Ворошилова Аскизского района. Когда богатырка Ай Арыг ушла за ушедшим мужем, она поднималась на гору Хан Хулахай, чтобы увидеть его. Потом спустилась и пошла вниз по реке Таштып. Когда она поднималась и спускалась с горы Хан Хулай, остались следы её железных сапог. И эти следы до сих пор заметны на каменистой местности.

До нынешних времён реки Абакан и Таштып текут, т. е. несут свои воды по новым руслам, прорытым супругами Ах Хулун и Ай Арыг. Нет в этих реках ни рукавов (т. е. мелких проток), ни бесконечных крутых поворотов.

Рыбаки и сплавщики плотов постоянно с благодарностью вспоминали имена супругов за то, что они сделали для народа великое дело, принесли большую пользу. Рассказал Торбостаев М. Вл., 1867 года рождения, пос. Сартак Усть-Есинского с/совета Аскизского района, 10 апреля 1954 года.

Из архива Кавриса Михайловича Торбостаева, июнь 2001 года.

Аал Анхаков (23 апреля 2010 года)

Валентина Васильевна Иптышева (в девичестве Топоева), 1931 года рождения, когда её спросили: «Что вы можете рассказать из своей памяти о Хуртуях Тас?», начала с того, что к Великой Хуртуях, будучи учениками начальных классов, они приходили весной или в начале осени под руководством своей учительницы Анны Николаевны Майнагашевой: «Взрослые проводили обряд поклонения и кормления, губы ей мазали сливочным маслом, а мы мазали конфетами. Перед Хуртуях Тас стоял Кун тас, камень -Солнцеобразное божество. Когда стали выкапывать менгиры, то его тоже выкопали. Помню, стоял кран, выкапывали три человека: чабан Байкал Тахтобин, Пронча Иптышев, Иван Иптышев. Когда Хуртуях Тас выкопали, она с грохотом упала, чуть не задев А. Н. Липского и завхоза И. П. Пангина. Так сложилось, что после участия в раскопках у Байкала с женой детей так и не было. Та же участь постигла Прончу с женой, а Ивана позже парализовало. Теперь муж младшей дочери Ивана работает ночным сторожем в музее «Хуртуях Тас».

В 1951 году я видела, как снимали фильм о Хуртуях Тас. Из колхоза «Сталин» пригнали много овец, лошадей. Нарядно одетые

девушки и парни скакали верхом на лошадях, после этого ее увезли в Абаканский музей. Я не помню, кто в то время был председателем колхоза. Народ очень негодовал, что тот не смог отстоять святыню. Люди говорили: «Теперь сам будешь стоять вместо Хуртуях».

А когда Великая Хуртуях Тас вернулась домой, был сильный ветер с дождём, а потом прошёл град, который загнал нас домой. В полисаднике все ранетки побило градинами. Люди говорили, что, видимо, это — слёзы радости Хуртуях. Тогда по возвращении её на исконное место я много помогала. И теперь хожу помогать, когда позовут.

Наш аал Анхаков так назван в честь основателя богача Онхака Иптышева. Его внучка Клара Давыдовна Иптышева проживала в Москве».

Ещё нам удалось поговорить с Марией Герасимовной Чебо-даевой (Таскараковой), заведующей сельским клубом. Женщина сообщила, что писала в СМИ о наших обрядах, обычаях и традициях. Ещё рассказала о родственниках, имён которых не называем. Младший из братьев, играя, попал камнем в глаз Хуртуях Тас. Одна пожилая женщина старшего из братьев попросила пристрелить собаку. Тот, прицелившись, только спустил курок, как младший брат прыгнул сверху на собаку. Когда же ставили Хуртуях Тас на своё место, эта семья была против этого.

Если путники, проезжая, не воздавали дань уважения и почитания с кормлением, то путь их был неудачным или даже хуже. На Троицу все выходили к Хуртуях Тас с поклонами и почестями, приветствовали её, кормили сметаной, потхы. Очистив яйцо, клали ей в рот, и оно держалось, не выпадая.

Наказ Великой Хуртуях Тас своему народу

Не забывая, что небу подвластны,

Не чуждаясь народов других,

Помня о прошлом и настоящем,

Землю отцов своих берегите.

Землю предков крепко любя.

Будьте хозяевами рачительными.

Гостя почтенного приняв,

Сами у порога не оставайтесь.

Гостя доброго в доме встречая,

Уважайте прошлое и грядущее.

Мир вокруг не нарушая,

Материнской землёй дорожите!

Материнскую землю храня,

Будьте ей сыном достойным.

Гостя с честью, почётом приняв,

Сами у порога не оставайтесь.

Перевод А. В. Курбижековой

Десницей — по верованию хакасов,

Мать Ымай — богиня Материнства

— дарует хут (душу) правой рукой.

Источник: Илбек Хуртуйах Тас - Чир-суубыстың сын Инезі: кипчоохтар. = Великая Хуртуях Ине - истинная богиня нашей земли: очерки, легенды - Ағбан:Хакас книгаиздательствозы, 2013. 184 с.