Немой богатырь Хан Мирген. Записано от Сандай Кайлагашева. Записал Д.И. Чанков.

Сказания хакасов. / Составитель, переводчик П.А.Трояков. - Абакан : Дом литераторов Хакасии, 2013. - 164 с

На берегу моря-реки, у подножья высокого тасхыла проживал старик Ах Хан-богатырь на буланом коне. Владел он скотом несчётным и главой народа был. Была у него супруга Аланхо и двух сыновей-молодцев он имел. Старшего звали Алтын Хус на буланом коне, а младшего — Хан Миргеном немым. Этот был главным стражем скота и жил на вершине большого Ах Сын-хребта. Лишь изредка наезжал он домой: еды для себя увезти про запас. Был он по виду силач-богатырь, только говорить не умел, заклятый творцами. И его рыжий конь был статен и крепок, из глаз будто сыпались огненные искры, белый пар из ноздрей облаком клубился.
Как приедет, бывало, Хан Мирген в ханскую юрту, поест досыта, тихо рукой махнёт и молча уедет к себе на гору. Старик-богатырь и старуха были всем довольны, только горькой печалью сердце давило, что их сын не молвил ни слова. «Хоть бы слово изрёк»,- горевали они, провожая его каждый раз в привычную дорогу.
Однажды Ах Хан-богатырь молвил супруге такие
слова:
- Никогда, видно, не станет говорить немой наш сын. Давай-ка отправим его вместе с братом на охоту, может, зверя увидит аль крик птицы какой услышит, тогда, может, от страха или радости, что-нибудь да вскрикнет.
Наутро Хан увидел на вершине Ах Сын-хребта рыжего коня.
Стоял он на привязи. Хан Мирген, видно, только что вернулся из дальней поездки. Пар от коня белым туманом поднимался, синим облаком клубился. Ноздри коня как от ветра раздувались, как от вихря колыхались.
«И всегда это так,- думал хан. Как бы рано ни вставал алып-хан, рыжий конь всегда так стоял, как будто только что объехал белый свет.- Куда же ездит немой Хан Мирген? Не иначе, как знается с тёмными силами, или сын, данный меня умертвить».
С такими думами старик вошёл в юрту и тут же старшему сыну повелел:
-Алтын Хус, позови своего немого брата сюда, поедете завтра на охоту. Может, при виде зверя какого или птицы какой вымолвит слово от удивления иль страха. Посмотри хорошенько за ним и без утайки всё поведай.
Утром отправились на охоту. Алтын Хус первым начал стрелять, да всё мимо да мимо, не убил ни крылатую птицу, ни когтистого зверя. Затем, немного погодя, Хан Мирген пошёл. Тот любого зверя на бегу убивал, любую птицу на лету подстреливал. Пока перевалили несколько хребтов, Хан Мирген набил столько дичи, что на двух коней навьючить с избытком хватило.
Больше уж делать было нечего, и они отправились домой.
Отец и мать радуются удачной охоте своих сыновей. А отец сразу же к старшему сыну:
- Ну, что ты видел, что услышал, говорил ли немой Хан Мирген, молвил ли хоть слово?
-Да что он скажет, немой есть немой, ни слова не молвил, ни радости, ни испуга нигде не выказал, только мешал охотиться. Без него в два раза бы больше набил.
Хан Мирген всё это слышал и понимал, о чём говорил его старший брат. Обидно стало. Так ругал и поносил родной брат, а младший брат, что ни скажет старший, молча слушал.
- Ну ладно, завтра втроём уж отправимся, испытаем ещё раз. вымолвит ли он хоть слово,- сказал Ах Хан-богатырь.
Хан Мирген не остался здесь ночевать, а поехал к себе на вершину Ах Сын-хребта.
Утром с ранней зарёю, как всегда, выходит хан-старик обозреть всю землю свою, тревожные мысли рассеять. И опять увидел: над рыжим конём как облако паром клубилось.
«Снова куда-то немой Хан Мирген ездил»,— подумал он.
- Ну, старуха, приготовь нам еды, сегодня втроём поедем на охоту, - сказал и послал за младшим сыном.
Что нужно собрали на охоту и тронулись в путь. Выехали сначала на вершину Ах Сын-хребта, окинули взором назад, все люди на месте и стада были целы. Рванули с места коней и помчались по широкой степи. Вскоре въехали в густую тайгу. Ехали рядом. Затем отец с Алтын Хусом немного вперёд подались, но ни один не может попасть в зверя. Хан Мирген ехал следом за ними и от досады рыдал, от горя смеялся.
«Да не буду мешать, стреляйте уж сами», - думал про себя немой богатырь.
До вечера те ни одного зверя не убили, ни одну птицу не подстрелили. Диву давались богатыри и не ведали в чём дело.
Утром снова выехали на добычу. И также - ничего.
- Что же случилось такое? - недоумевал отец, обращаясь к старшему сыну, - Может, пустим Хан Миргена вперёд?
Тот не соглашался, зная в чём дело, но отец уговорил.
Пустили Хан Миргена вперёд. Но вот диво-то. он без промаха стрелял, без цели не убивал, но как выстрелит в бегущего зверя — на бегу укладывал, летящую птицу на лету подбивал. Отец с Алтын Хусом успевали только подбирать за ним зверей и птиц. И вот, когда набил на три поклажи, все трое навьючили дичь на коней, отправились домой.
Видя такую обильную добычу, народ славит стрелков. Старушка Ах Хана лучшую еду подаёт, самую крепкую араху наливает.
Затем, когда наелись и напились богатыри. Ах Хан говорит своей супруге:
- Вот что, супруга моя Аланхо. мы с Алтын Хусом вместе ни одного зверя не убили, всё это Хан Мирген настрелял, а мы только подбирать успевали. Если бы не он, нам пришлось бы возвращаться с пустыми руками. Алтын Хус нагло обманывал нас, будто он один настрелял, а Хан Мирген только и мешал ему всюду. Я, было, поверил, но на этот раз увидел своими глазами: Хан Мирген промаха не даёт, жаль только, не может ответить.
Но Ах Хан не высказал сыновьям ни упрёков, ни одобрений. Они пировали и гуляли с народом. Хан Мирген и здесь оказался крепче всех, он даже с места не сошёл, пока ели и пили, а Ах Хан с Алтын Хусом давно захмелели.
На третий день Хан Мирген вышел во двор, сел на своего коня и поскакал к себе. Поднявшись на вершину Ах Сын-хребта, снял седло с коня и подложил под голову уснул крепким сном.
Ах Хан-богатырь утром проснулся с зарёю, первым делом посмотрел на вершину Ах Сын-хребта: не увидел сына. На второе утро - то же самое. На третий день Ах Хан сам поехал туда узнать, не случилось ли что с его немым сыном. Когда подъехал к тому месту, где жил Хан Мирген, окрест раздавался храп богатырский. Подъехал к нему, стал будить, тот никак не просыпался. Рассердился Ах Хан на сына. И вот собрал сорок возов дров, тридцать возов навоза в кучу, натащил и разжёг костёр, где спал немой богатырь. Красным пламенем загорался, красными искрами рассыпался огонь, но всё не пробуждался немой. В сердцах отец вытянул из-под изголовья его седло и потник, кинул их в огонь, а тот всё не поднимался.
«Верно, не сын ты мне, а какой-то подкидыш чудовища Ирлик Хана. Может и впрямь его сын?» - с проклятием уехал Ах Хан к себе домой.
А здесь огненное пламя охватило богатыря, Хан Мирген проснулся чуть вспотевшим.
Немой богатырь не может понять, в чём дело и что случилось. От ярости весь задрожал. Догадался, что это дело отца, тут же он вскочил на коня, спустился к аалу. Войдя в юрту, как обычно, поклонился матери-старушке, поздоровался, а на отца даже не взглянул. Лишь затем, подступив к нему, Хан Мирген толкнул его в грудь и допрос учинил, показывая руками: «Где моё седло и мой потник, что ты хотел со мной сделать? Ты назвал меня сыном Ирлик Хана. Наверно, я и есть от него. А может ты сам ему меня запродал?»
А старуха тут же Ах Хану:
- Что ты, старый, с ним сделал, он сам не свой?
-Да что я сделал? Приехал к нему, никак не мог
разбудить и уехал обратно.
- А почему так разъярился? Видно, что-то не то. Где же его седло и потник?
- Да уж ладно, открой сундук и вынь оттуда посеребрённое седло.
Старушка открыла сундук с девятью замками, оттуда вытащила узду и седло, серебром покрытое, затем открыла сундук с шестью замками, оттуда вытащила из шёлка шитую одежду, достала лук и меч и передала всё это своему немому сыну. Хан Мирген быстро накинул одежду на плечи, шёлковым поясом шесть раз опоясал себя, лук и стрелы к седлу приторочил. Вскочил на коня, помчался, показав при этом руками, что он никогда не вернётся сюда. Лишь вихрем закрутило хвост коня, и ветром заиграла его грива и Хан Мирген исчез.
Много ли, мало ли проехал, встретил мальчика на карем жеребёнке. Когда подскочил к нему, мальчик заговорил:
-Да вот, добрый алып, окажи нам помощь, ведь встречный путник лучше товарища, близкий человек лучше творца. Спаси нас от врагов.
Видя такое горе, Хан Мирген впервые заговорил:
- Да чей ты будешь потомок и где твоя земля родная, малец незнакомый?
А сам с тревогой подумал, как же он заклятье Чаянов снял с себя, впервые заговорив с этим мальчиком. Рассердился было на себя и на мальчика тоже, да унялся.
А тот:
-Да не знаю я вскормившего отца своего, вспоившую мать не ведаю. Только знаю, что есть у меня сестра. Но она обернулась кукушкой-птицей и в белое небо поднялась, к синему небу улетела. Всё наше стойбище сокрушили враги и теперь преследуют меня.
И назвал их имена.
Тут уж смягчился Хан Мирген. И он проникся нежной заботой к мальчику.
- Ну, давай же, малый, поскачем к тем врагам, я их заставлю свою кровь испить, своё тело сгрызть.
И устремились навстречу врагам и вскоре встретились с ними лицом к лицу. Их кони уже головою коснулись коней врагов, а сами мечами здоровались, саблями приветствовали их. Немой Хан Мирген обрушился на них такими словами:
-Эх вы, ещё алыпами называетесь, а преследуете неокрепшего мальца, ох, и герои же вы, убивать младенцев с материнским молоком на губах,— сказал так и ударил руками одного, тот свалился вверх ногами с коня. Тут подскочил к Хан Миргену второй, а он, поднявшись на стремени, ответил ударом. Тот также свалился с коня. Соскочив с коня, Хан Мирген на земле схватился с тем первым, что успел на ноги уж встать.
- Давай, берись крепче, Хыйганах Чичек, а то, как бы жизни не лишился прежде времени,- говорит Хан Мирген,- Не дотянешь и до трёх дней, как будут кости трещать у тебя. Так богом сотворён я от рожденья.
Два дня яростно бились алыпы, а на третий день Хан Мирген могучим рывком поднял врага к синему небу и уложил его насмерть.
Дальше поехали. Ехали так быстро, что под гривами коней ветер завывал, под хвостами вихрь закручивался. Вскоре были уже там, где жил мальчик на берегу золотого моря, у подножья золотой горы. Там никогда трава не высыхала, и вода не замерзала. А теперь всё выгорело и высохло, вся земля лежала опустошённая. Подъехали к берегу моря и соорудили шалаш для жилья. Зверей набил Хан Мирген. Сытно поели.
- Ну что же, мой малый, надо что-то делать, ничего не высидим в шалаше. Так ты оставайся здесь, я отправлюсь за народом твоим, - сказал Хан Мирген. сел на коня и помчался вперёд.
Вскоре он доехал до Хара Сын-хребта. Выбежал на вершину его, глянул на ту сторону. Там на берегу чёрного моря людей было счесть не пересчесть, скота
было полны степи. Но не испугался, не устрашился Хан Мирген-богатырь. Издал оглушительный клич, вздрогнули люди и юрты качнулись от крика.
- Ну что же, Хан-богатырь, выходи на борьбу! Молодцы вы против слабого биться, храбрецы вы с малым тягаться, а теперь выходите на битву с богатырём!
В ответ на этот могучий клич ни одна собака не залаяла, ни один богатырь не вышел на встречу.
Хан Мирген спустился к аалу. Люди даже боялись взглянуть на богатыря, а не то, что биться. Войдя в юрту, он сурово спросил:
-Скажите, не таите, куда уехал хан ваш, Хыйгал Хылыс? Хыйганах Чичека я уложил на смерть. А где тот главный?
Услышав это, народ хвалу воздавал богатырю и говорил:
- Наши хозяева пригнали со всех сторон разного народу и скота разной масти, затем обратно куда-то исчезли.
- Ну, тогда весь народ, собирайтесь на свои родные земли и стада свои гоните обратно.
Возликовали люди и быстро собрались, потянулись в родные места. Хан Мирген сам повёл всех людей, указания им давал, где и как горы объехать и реки преодолеть. Вскоре приблизились на землю Алтын Тека. И люди рассеялись по своим местам. Хан Мирген был доволен, что освободил народ своего малого названного брата.
В одном удобном месте Хан Мирген соорудил себе юрту для жилья. И тут прискакал тот мальчик на карем коне, Алтын Тек. Они встретились как старые друзья. Сварили еды, наполняя свои животы жидкой пищей, распирая рёбра густой пищей. И вдруг они услышали голос птицы.
- Это сестра моя возвращается, - сказал Алтын Тек.
Вскоре птица-кукушка величиной с голову коня стрелой спустилась и села на золотой столб.
— Да ты, сестра, сойди на чёрную землю,— сказал мальчик.
Встряхнулась тут птица и предстала перед ним девушка-красавица земная, шестьдесят кос на спине, пятьдесят кос на плечах разлетаются.
Они рассказали девушке обо всём, что свершили. Затем мальчик снова заговорил, как взрослый мужчина:
- Я за все богатырские дела Хан Миргена зятем назвал. Как ты на это смотришь, сестра дорогая?
-Ну, что же, я согласна стать его невестой, как можно отказать такому смелому алыпу.
Мальчик объявил, чтобы собрался народ на свадьбу, дал повеление зарезать самых крупных быков, самых жирных коней. И начался свадебный пир. Люди не могли втиснуться в юрты, кони бок о бок тёрлись у коновязей. Всем подавали сколь надо еды и питья, ни бедного тут не обделяли, ни богатому не льстили. С тёмной стороны юрты шестьдесят женщин в шесть рядов посадили, о шести ушках котёл поставили полный арахи, с солнечной стороны в девять рядов мужчины сидели, о девяти ушках котёл поставили, раздавали еду шесть девиц-красавиц, разливали араху девять женщин-хозя- ек. Старики большие кости держали в руках, молодые парни спинные позвонки обгладывали, старухи мягкое мясо жевали, женщины кишками перебрасывались. Все благословляли молодых.
В то же время назвали Алтын Теку невесту, сказали, где она живёт.
Он вскоре собрался в дорогу. Боевые доспехи приторочил к седлу, попрощался с зятем и сестрою и поехал к наречённой невесте своей. Хан Мирген проводил его, затем вернулся в юрту и сел на сидение своё, всё ещё думая о своей тяжкой судьбе.
И вдруг взбурлил и завихрился пепел в огне. Тут же предстали перед ним два каких-то человечка в рваной овчиной одежде. Устрашился и поразился Хан Мирген, и спросил, кто они такие скверные, и что им надобно?
А те сразу заголосили враз:
- Так вот, Хан Мирген, твой отец Ирлик Хан вызывает тебя к себе! Сказал, что если сам не захочет приехать, то насильно его привезти в обитель к нему.
Услышал богатырь слова этих скверных посланцев, вынул свой острый меч и только размахнулся, чтоб отрубить им головы, как те исчезли. Ни следа, ни тени не осталось от них.
Взглянула Алтын Кёёк на мужа-богатыря, тот сам не свой сидит на сидении, лица на нём нет, глаза не сверкают как прежде. Всё нутро аж заныло у неё при виде мужа таким.
- Приляг, отдохни, мой муж-богатырь.
- Нет, ничего, я не сдамся этим скверным врагам.
Алтын Кёёк вышла во двор, взглянула на рыжего
коня Хан Миргена: он в землю увязшим на все четыре копыта стоял.
«Что же это такое? - подумала она и вошла в юрту, чтоб поведать об этом супругу. А он уже по колено сидел, провалившись в землю.
- Что с тобою, милый супруг Хан Мирген, почему не встаёшь?
- Нет, ничего, вот посижу немного и встану.
Выскочила она снова на двор: рыжий конь уже
по колено стоял в земле. Чуть не вскрикнула от страха и вбежала в юрту. Взглянула на мужа: лишь грудь да плечи виднелись его, сидел, провалившись в землю.
-Что делается с тобою, мой дорогой? Встань же, встань, сбрось это заклятье тёмных сил!
- Нет, ничего, я встану сейчас.
Она снова во двор. У коня лишь спина и голова выступали из-под земли. Она мигом в юрту. У мужа голова лишь виднелась, да уши торчали с боков. Она вскрикнула от страха и вновь во двор: коня не было вовсе, лишь ямка осталась на месте. Она - в юрту и уж не увидела мужа.
Кровавыми слезами заливается она, ледяным потом покрывается её лицо. Ревмя ревёт, горьким плачем рыдает, грудь разрывается от горя.
...Меж тем богатыря Хан Миргена втянули под землю те два жёлтых человечка, скрутили его руки, связали ремнями, посадили на рыжего коня и повезли к Ирлик Хану. Ехали долго ли, коротко ли, услышали вдали громовой грохот, как будто всё рушилось и сокрушалось. Вскоре увидели чудовищного чёрного быка с тремя рогами. Правым рогом он глыбы каменные выворачивал из-под земли, левым рогом выдёргивал с корнями деревья и бросал в сторону. Нижним рогом бороздил землю, оставляя за собой журчащие ручьи. Всё содрогалось вокруг. Они всё ближе и ближе подходили к быку. Вдруг один из жёлтых человечков дёрнул за ремень и освободил Хан Миргену руки. Он быстро соскочил с коня.
Бык-чудовище, согнув голову к низу, яростно подступал всё ближе и ближе, своим дыханьем выдувал из земли мелкие камни и пыль. Хан Мирген сначала устрашился, а затем с места ухватился за бычьи рога, а тот с рёвом мотнул головой, но не мог сбросить алыпа.
Сюда толкают, туда норовят бросить, но ни Хан Мирген, ни Чудовище-бык не могут одолеть друг друга. Один рог до земли гнёт Хан Мирген, второй - до облаков сгибает, не сдаётся Чудовище-бык.
Всё содрогалось в жестокой схватке, земля в пыль превращалась. Где упирались в землю богатырь и бык - ямы с водою оставались. До колена в землю утопали, поднимая друг друга.
- Эх, да не я ль богатырь, чтоб не одолеть врага! - сказал Хан Мирген. — Да неужто и на этот раз не поможет заклятье творцов до трёх дней совладать с любым могучим врагом!
Поднапрягся он, поднатужился, поднял чудовище и намертво бросил его. Рога аж в землю воткнулись на три локтя. Распорол он мечом брюхо быку и разбросал кишки по земле, чтоб твари всякие изъели его без остатка.
В это время из железной юрты выходит старик и, обращаясь к богатырю, говорит:
- О, мой сын, Хан Мирген, явился-таки сюда. Отец твой проклял, давно уж отдал мне тебя. Ничего, что ты убил моего всемогущего быка о трёх рогах.
- Да как же так - отдал?
- Тебя закляли творцы быть немым до времени. И он устрашился, и запродал тебя.
Всё это было неведомо богатырю. Да что делать?
- Ну, скажи же, отец Ирлик Хан, зачем ты меня сода потребовал? Чем огорчился, чем омрачился? Что тебе надобно от меня?
- Нет, не зря тебя призвал. Я тебе хитрости и силы прибавлю для борьбы с врагом.
- Какая у тебя такая сила, какая у тебя хитрость? Даже вот твой бык трёхрогий не выдержал силы моей. Отец ты мне или нет, я должен покончить с тобой. Давай сразимся.
- Да нет, не сразиться тебя призвал. Хотел тебе силы прибавить и мои чудеса показать. Дам я тебе чудесный молот. Он такой, что любое дело может содеять. И хотя отец тебя проклял, я тебе помогу.
Суть да дело, Ирлик Хан принёс ему железный молот.
Хан Мирген поблагодарил и сказал:
- Мне теперь надо выходить отсюда. А для этого надо соорудить железный дом шести углах, чтоб из-под земли подняться.
Не успел он сказать об этом, как заработал, застучал железный молот. И стал на виду подниматься железный дом о шести углах. На виду он вырастал вверх, прорезал землю. И вот солнечный свет показался. Хан Мирген поднимался по этому дому, как по большой лестнице, ведя за собой своего рыжего коня. Когда поднялся наверх, из-под земли раздался голос Ирлик Хана:
- Ох, мне ведь нельзя туда выходить, солнечный свет ослепляет меня, а здесь, этот железный дом совсем меня задавит. Верни мне железный молот.
- Хорошо, только что взамен мне дашь?
- Я тебе отдам половину своей бороды. Кто поест её вместе с мясом, тот будет иметь неодолимую силу.
- Так, давай, тогда обрежу половину твоей бороды.
-Я и отдаю тебе. И как гостинчик отвезёшь её
Ах Хану.
Хан Мирген спустился вниз, быстро обрезал половину бороды Ирлик Хана, а железный молот вернул ему обратно. Затем поднялся на землю и, приторочив бороду к седлу, поехал домой. Вскоре он уже взбегал на вершину Алтын Сын-хребта, шесть раз оглядел кругом: всё было на месте. Ни один жеребёнок не хромал, ни один человек не скончался.
Алтын Кёёк его жена, сидела в своей юрте с опухшими глазами и сразу бросилась к нему в объятия.
-Ох, ты мой муж-богатырь, вернулся-таки. Я тут совсем извелась. Луна меня не освещает, и солнце не греет. Тебя ведь увели под землю тёмные силы, и невесть что с тобою случилось. Думала, что уж не выйдешь оттуда живым.
- Ну вот видишь, я жив и здоров, успокойся и слёзы вытри. А теперь, давай, дорогая супруга, Алтын Кёёк,
съездим к моему отцу Ах Хану, да гостинец ему отвезём от Ирлик Хана. Ведь он запродал меня. А он гостинчик ему шлёт, свою бороду. Просил сварить её хорошенько и как гостинец передать Ах Хану.
Алтын Кёёк быстро растолкла бороду вместе с мясом в ступе, испекла на огне. Тут же собрались, сели на своих коней и отправились в дорогу. Много гор пересекли, степи широкие пробежали и вскоре достигли земли Ах Хана. Тот встречает и обнимает родного сына, приветствует невестку. Хан Мирген и говорит:
- Не удивляйтесь, родные, что я уже не немой. Разговариваю, как положено человеку. Отец Ах Хан, рассердившись, что не мог разбудить, стал в огне меня сжигать. Проклял меня. Его слова сбылись, его желания исполнились. Меня увели к Ирлик Хану и он встретил меня как своего сына. И вот я возвратился от него, гостинец вам привёз.
И тут же выложил испечённую с мясом бороду Ирлик Хана.
Ах Хан набросился на еду, отрезал кусок и съел. И тут же застонал:
- Ой, да как сильно кольнуло в печени, да как тяжело на сердце.
Качнулся и давай ёрзать по земле.
- Да что это такое мы привезли с тобой, жёнушка, дай-ка и я поем гостинчик Ирлик Хана.
Хан Мирген также разжевал кусок мяса. И тут же схватился за живот, выбежал на двор и там рухнул на землю.
В это время издали донёсся топот коней. Вскоре появились на Ах Сын-хребте враги Хыйгыл Хылыс. Грозный клич они бросили, громовой голос издали. Никто не выходил на встречу врагам, ни одна собака не залаяла.
Враги меж тем все стойбище разрушили и угнали всех живых людей и скот увели, и жену Алтын Кёёк. А когда увидели Хан Миргена. лежащего на земле, ещё больше разъярились и набросились на него.
-Ах, вот он, этот всесильный богатырь. Давай его на куски искромсаем! — начали шестигранными мечами рубить его тело, то по шее, чтоб голову отрубить, то по позвонкам его били. Мечи отскакивали, как от камня. Затем навезли тридцать возов дров, развели костёр над ним и уехали. Огонь то белым пламенем загорался, то красными искрами разлетался. Когда сгорели все дрова, Хан Мирген лежал чуть вспотевшим, но также держался за живот. И тут над ним взвилась птичка, то вверх к небесам поднималась, то спускалась совсем низко над землёю. Хан Мирген не в силах выдержать резь в животе, крикнул птичке:
- Кто ты такая, чьей дочерью ты будешь, милая девица?
- Да я дочь Алтын Хуса, брата твоего. Когда я была совсем ребёнком, вынесли меня к Ах Сын-хребту, к большим творцам-чаянам птичкой пустили. С тех пор я летаю.
-Ну вот, дитя моё, я страдаю и умираю, спаси-ка меня. Полети-ка к заходу солнца, там. на краю земли, увидишь каменный дом, вздымающийся из-под земли. Спустишься по лестнице под землю. Там увидишь дверь и крикнешь у двери: «Отец Ирлик Хан, твой сын Хан Мирген чуть живой на земле, вот-вот погибнет, просил твой железный молот». Он тут же выбросит из-за двери этот молот. А ты его быстро сюда неси. Им ты разрубишь грудь мою и вынешь оттуда всё, что режет меня.
Тут же девица обернулась птичкой и улетела. Вскоре она долетела до каменного дома, обернулась снова в девицу, спустилась вниз по лестнице, увидела там дверь. Трижды стукнула по двери, трижды закричала, говоря такие слова:
- Старик Ирлик Хан, твой сын Хан Мирген на солнечной земле страдает и смерти уже ждёт, железный молот велел привезти.
Ирлик Хан тут же выбросил ей железный молот. Она схватила его, поднялась снова по лестнице, а на земле она обернулась птичкой и быстрее - к Хан Миргену. Когда прилетела, богатырь тут же попросил её разрубить ему грудь и очистить всё нутро его. Она взяла в руки молот, рассекла грудь его надвое, увидела там шерстинки бороды Ирлик Хана, впившиеся в живот. Она повыдергала все эти игольчатые шерстинки. Закрыла грудь богатыря и всякими живительными травами залечила раны. Ожил Хан Мирген и встал на ноги, мощнее, чем прежде.
- Ну вот, дитя моё, спасибо тебе, что оживила меня. Теперь поеду по следу своего народа, буду биться в смертельной схватке с Хыйгыл Хылысом врагом. Кровь свою заставлю пить, своё тело заставлю грызть, - сказал и сел на своего рыжего коня, поскакал вперёд.
Домчался до кровавой битвы, там Алтын Тек с врагами бьётся. Хан Мирген увидел своего врага Хыйгыл Хылыса, подскочил к нему, и они схватили в смертельной схватке. Сначала рубились на конях, затем пешими стали биться. Но силы врага истощались понемногу, больше руками хватался за землю. Затем напрягся Хан Мирген и поднял врага к небесам, и ударил о твёрдую землю, перебил спинной хребет, шейный позвонок вывернул наизнанку, поверг его на смерть.
Затем Хан Мирген подскочил к Алтын Теку. Они обнялись по-братски.
-Ну, спасибо тебе. Алтын Тек, что за наш народ в смертельную битву вступил. Вот повергли всех мы врагов и их подземные силы.
- Но я же выполнял свой братский долг. Ведь ты тоже за стойбище наше вступился и вернул народ из угона.
Хан Мирген объявил народу: врагов сокрушили, теперь народ Ах Хана пусть возвращается домой на свои земли и живёт в покое и мире. И тут появилась его жена Алтын Кёёк.
- Ох, мой дорогой Хан Мирген-богатырь, явился- таки ты за народом своего отца Ах Хана.
Хан Мирген со своей женой вскоре добрался до Ах Сын-хребта. Доехал до родного стойбища, он спросил у Алтын Хуса, брата своего:
- А где отец наш Ах Хан?
- Его схоронили на вершине Ах Сын-хребта, после того, как съел он бороду Ирлик Хана. Лежит в гробу из белого камня, и мать Аланхо там же - в гробу из синего камня. Ты будешь ханом теперь.
- Нет, я не буду ханом, я заклялся творцом больше никогда не возвращаться на отцову землю. Он меня запродал Ирлик Хану. Ты останешься здесь, ты и будешь ханом-пигом всего народа.
Хан Мирген попрощался с народом и поехал.
Выехав на вершину Ах Сын-хребта, он оглянулся шесть раз кругом: все люди расселись по своим ручьям и долинам, скот пасся спокойно в широкой степи. Постоял он, крикнул, чтоб люди в мире и покое жили. А затем поскакал по дороге со своим названным братом и женой- богатыркой совершать подвиги.